Шри Ауробиндо - Cинтез йоги
Это движение развивает совершенный логический ум и поднимает до высшей точки остроту и силу интеллекта. Более грубое и поверхностное наблюдение заменяется или дополняется тщательными анализами всех процессов, свойств, составных частей, энергий, образующих объект или относящихся к нему и его объединяющему построению в целое, что добавляет или чем в значительной части заменяется природное умственное понимание объекта. Объект более точно выделяется из всех других, и в то же самое время более полно обнаруживаются его связи с другими. Есть установление единообразия, схожести и родства, а также расхождений и различий, завершающееся с одной стороны восприятием фундаментального единства бытия и Природы, подобия и неразрывности их процессов, с другой — полной и точной классификацией различных энергий и видов существ и объектов. Собирание и приведение в порядок материалов и данных знания доведено до совершенства настолько, насколько возможно для логического интеллекта.
Память — это необходимый помощник ума, хранящий прошлые наблюдения, это память индивидуума, но также и память расы, то ли в искусственной форме собранных летописей, то ли общая расовая память, сохраняющая свои накопления постоянным повторением и обновлением, и недостаточно оцененный элемент памяти, скрытая память, которая может под давлением различных побуждений повторить при новых условиях прошлые движения знания для принятия решения с помощью возросшей информации и понимания. Развитый логический ум приводит в порядок действие и возможности человеческой памяти и тренирует ее, чтобы максимально использовать ее материалы. Человеческий рассудок естественно работает на этих материалах двумя способами, через более или менее быстрое и суммарное сочетание наблюдения и вывода, творческое или критическое заключение, через проницательность и мгновенную мысль, — этот способ в значительной степени является попыткой ума работать в спонтанной манере с непосредственностью, которая может быть надежно достигнута только через более высокую способность интуиции, но в уме это вызывает много ошибочных сообщений и ложную самоуверенность, — и посредством более медленного, но в конце интеллектуально более надежного, ведущего поиск, рассматривающего и подвергающего проверке суждения, которое развивается в точное логическое действие.
Памяти и суждению помогает воображение, которое, как функция знания, подсказывает возможности, активно не представленные или не подтвержденные другими силами, и открывает двери новым перспективам. Развитый логический интеллект использует воображение для предложений неожиданных открытий и гипотез, но старается подвергнуть испытанию все эти внушения посредством наблюдения и скептического или щепетильного разбирательства. Он настаивает также на испытании, насколько возможно, всего действия самого суждения, отвергает поспешное заключение, предпочитая упорядоченную систему дедукции и индукции, и убеждается во всех своих шагах и в справедливости, последовательности, совместимости, связности своих умозаключений. Слишком формализованный логический ум лишает мышление смелости, но свободное использование всего действия логического интеллекта может скорее усилить определенное действие непосредственной проницательности, приблизить подход ума к более высокой интуиции, однако он не испытывает к этому безоговорочного доверия. Логический рассудок всегда старается с помощью независимой, беспристрастной и тщательно обоснованной методической системы избавиться от ошибки, от предубеждения умственной ложной самонадеянности и достигнуть надежной уверенности.
Если бы этот тщательно разработанный метод ума был бы действительно достаточен для истины, не было бы нужды в следующем шаге вверх в эволюции знания. Фактически, умственный метод увеличивает умственное влияние на сам ум и на мир вокруг него, и он дает огромную и неоспоримую выгоду, но ум никогда не может быть уверен, идут ли его данные на построение реального знания или только на каркас, полезный и необходимый для человеческого ума и воли в его собственной теперешней форме действия. Все более и более осознается, что знание феномена возрастает, но знание сущности ускользает из этого трудного процесса. Должно придти время, и оно уже настает, когда ум постигнет необходимость призыва о помощи и настоятельную потребность развития полной интуиции и всего великого ряда сил, что лежат, скрытые за нашим неточным использованием слова и смутным восприятием его значения. В конце он должен обнаружить, что эти силы могут не только помочь и завершить, но даже заменить его собственное надлежащее ему действие. Это будет начало раскрытия сверхразумной энергии духа.
Сверхразум, как мы уже видели, поднимает действие умственного сознания до интуиции, создает промежуточную интуитивную способность мышления, недостаточную саму по себе, но более сильную, чем логический интеллект, и затем поднимает и трансформирует и ее тоже в подлинное сверхразумное действие. Первое, в восходящем порядке, хорошо организованное действие сверхразума — это сверхразумный рассудок, не более высокий логический интеллект, но прямо освещенная организация сокровенно субъективного и глубоко объективного знания, более высокое buddhi, логическое или, скорее, логос, Виджняна, Сверхразумный рассудок делает всю работу рассуждающего интеллекта и делает еще многое другое, но с большей силой и в иной манере. Затем, он сам бывает поднят вверх в более высокую зону силы знания, и там также он ничего не теряет, но все дальше возвышается, расширяется, преобразуется в силу действия.
Обычного языка интеллекта не хватает, чтобы описать это действие, поскольку те же самые слова приходится использовать, обозначая некоторое соответствие, но фактически включать неадекватно дополнительное значение иной вещи. Итак, сверхразум использует определенное чувство-действие, применяя, но не ограничиваясь физическими органами, которое по своей природе есть форма-сознание и контакт-сознание, но умственная идея и опыт чувства не может дать представление о сущностном и характерном действии этого пронизанного сверхразумом чувства-сознания. Мысль в сверхразумном действии тоже отлична от мысли умственного интеллекта. Сверхразумное мышление по его основе ощущается как сознательный контакт, единение или тождественность субстанции бытия познающего субъекта с субстанцией бытия познаваемого объекта, а его форма мысли — как сила осознания Я, открываемого встречей или единением, поскольку несет в себе определенную форму-знание содержания, действия, значения объекта. Поэтому наблюдение, память, суждение тоже означают каждый нечто иное в сверхразуме, чем то, что они представляют в процессах умственного интеллекта.
Сверхразумный рассудок наблюдает все, что находится в поле зрения интеллекта, и много более; и это, так сказать, делает вещь, которая должна быть познана, полем действия осознания, в определенном отношении объективным, что заставляет выявлять ее природу, характер, качество, работу. Но это не та искусственная объективность, посредством которой рассудок в своем наблюдении пытается вытеснить элемент личной или субъективной ошибки. Сверхразум видит все в себе, и его наблюдение должно поэтому быть субъективно объективным и намного более интимным, хотя не таким же, как наблюдение наших собственных внутренних движений, рассмотренных как объект знания. Не в отдельно личном я, не через его силу видит сверхразум, и поэтому ему не нужно быть настороже против элемента личной ошибки; эта ошибка вмешивается до тех пор, пока умственный нижний слой или окружающая умственная атмосфера все еще остаются и могут подбросить свое влияние, или пока сверхразум, чтобы изменить ум, действует еще посредством нисхождения. И сверхразумный метод работы с ошибкой — это устранить ее не любым каким-то способом, но через возрастающую самопроизвольность сверхразумного распознания и постоянное возвышение своей собственной энергии. Сознание сверхразума — это космическое сознание, и именно в этом Я вселенского сознания, в котором познающий индивидуум живет, и с которым он более или менее тесно объединен, содержится перед ним объект знания.
Познающий в своем наблюдении — это очевидец и свидетель, и такое отношение, казалось бы, заключает в себе отдельность и различие, но дело в том, что это не отрезанная отдельность или абсолютное различие, и она не приносит исключающего понимания наблюдаемой вещи как полностью "не я", как это бывает в умственном видении внешнего объекта. Всегда есть глубинное чувство единства с познаваемым объектом, ибо без этого единства не может быть сверхразумного знания. Познающий, содержащий объект в своем обобществленном собственном я сознания, как вещь, остановленную перед его свидетельствующим взглядом, включает объект в свое собственное более широкое бытие. Сверхразумное наблюдение есть наблюдение вещей, с которыми мы едины в бытие и сознании, и способны познать их так, как мы знаем самих себя, силой этого единства; акт наблюдения — это движение к выявлению скрытого знания.
