Бхагаван Раджниш - Хякудзё: Эверест Дзэн

Что я должен сделать?

Быстро, - шепчет ему Рейган, - подмигни ей в ответ!

Поляк Папа Римский мигает ей в ответ.

Девушка вновь мигает поляку и дарит ему широкую улыбку.

- Господи Иисусе! - говорит поляк, приподнимаясь. - А теперь что я должен делать?

- Идиот! - шипит Рейган. - Побыстрее подмигни ей и улыбнись в ответ.

Папа Римский подмигивает и улыбается. Девушка тут же сбрасывает лифчик и начинает медленно стягивать с себя трусики.

- Во имя Христа! - пуская слюни, говорит Папа. - Скажи, что же мне делать сейчас?

Рональд Рейган, затрясшись от возбуждения, говорит:

- Ага, теперь покажи ей свои орешки!

- Что? - переспрашивает Папа, лихорадочно хлопая себя по карманам. - Я их уже все съел!

***

Эд, владелец ранчо из Орегона, приехал в город, чтобы купить новый трактор. Но вначале он заходит в магазин, чтобы присмотреть подарок своей жене, Мэйбл.

Нервничая, он проходит мимо отдела дамского белья и останавливается перед манекеном. К нему тут же подбегает хорошенькая продавщица и спрашивает, чем может помочь?

- Я бы хотел купить своей жене такую штуку, - говорит Эд, залившись румянцем, и указывает на лифчик на манекене.

- Отлично, сэр, - говорит девушка, - но какого размера?

- Размера? - теряется Эд. - Да я и не знаю... размера.

- Ладно, - продолжает девушка, - желая ему помочь. - Они у нее вроде кокосов?

- Да нет, - отвечает Эд.

- Вроде грейпфрутов? - продолжает продавщица.

- Да куда там! - говорит Эд.

- Может, как апельсины?

- Да нет, - вздыхает Эд.

- Как лимоны?

- Не совсем.

- Ну, тогда как куриные яйца?

- Да, да - точно, как яйца... жареные яйца! - Эд уверенно кивает головой.

Хорошо, Маниша?

Да, любимый Учитель.

Можем ли мы отпраздновать праздник десяти тысяч будд?

Да, любимый Учитель.

Не будьте буддами-идиотами

Наш любимый Учитель,

Однажды Хякудзё работал на поле рядом со своими учениками. Как раз в тот момент, как один из монахов поднял свою мотыгу, до его слуха донесся удар барабана, созывающего монахов на обед.

Услышав его, монах громко засмеялся, бросил на землю мотыгу и поспешил к храму.

- Прекрасно! - воскликнул Хякудзё. - Это ворота, через которые входит Бодхисаттва Каннон.

Хякудзё последовал за монахом и, войдя в храм, спросил его:

- Какую истину ты постиг, услышав удар барабана, созывающего к обеду?

Монах ответил:

- Просто я был ужасно голоден, и, услышав звук барабана, я поспешил возвратиться, чтобы поесть.

Услышав ответ, Хякудзё и сам рассмеялся.

В другой раз Исан, услышав звук деревянного гонга, потер руки и громко расхохотался.

Увидев и услышав это, Хякудзё задал Исану тот же вопрос, что и другому монаху в подобной ситуации, и получил тот же ответ.

Как-то раз мастер по имени Фа Мин из секты винайи заявил:

- Вы, мастера дзэн, только и делаете, что кувыркаетесь в пустоте.

Хякудзё ответил:

- Ничуть не бывало, это вы лишь то и делаете, что кувыркаетесь в пустоте.

- Как это понимать? - спросил мастер винайи.

- Тексты, - продолжал Хякудзё, - всего лишь слова. Они - просто чернила и бумага, а это все - не что иное, как пустые приспособления. Все эти слова и фразы, основанные на том, что люди некогда услышали, - не что иное, как пустота. Ты, досточтимый мастер, со своей приверженностью к букве доктрины только то и делаешь, что кувыркаешься в пустоте.

- А вы, мастера дзэн, разве не кувыркаетесь в пустоте? - спросил мастер винайи.

Хякудзё ответил:

- Нет.

- Как это - нет? - продолжал спрашивать мастер винайи. На это Хякудзё ответил:

- Все эти тексты порождены мудростью. А там, где действует основное свойство мудрости, о каком кувыркании в пустоте может идти речь?

Маниша, прежде чем говорить о сутрах Хякудзё и о том, как я их понимаю, я должен всем вам сказать, что вы должны вести себя разумно.

Только вчера я сказал Хасие, что она не должна бессмысленно мучить себя, чтобы бросить курить, - она курила всю жизнь. И тут же некоторые из тех, кто давно бросил курить, вновь закурили! Закурили также многие из тех, кто никогда не курил, полагая, очевидно, что это - средство к достижению просветления.

Все вы - будды, но не будьте буддами-идиотами.

Сегодня вся аудитория полна табачного дыма. Я не хочу, чтобы это место пропахло табаком. Оно было таким чистым, и, если многие из вас начнут курить, здесь будет постоянно стоять запах сигарет.

Так что те, кто никогда не курили, - больше не курите. Те, кто бросили курить давно, и у кого прошел синдром отмены, больше не начинайте курить.

Это касалось Хасии и Читтена. Они страдали от синдрома отмены. Когда я вошел вчера в аудиторию и посмотрел на Читтена, он показался мне таким грустным, таким безжизненным. Я поинтересовался, в чем дело, так как не знал, что он тоже последовал примеру Хасии. И когда я сказал, что Хасия может вновь закурить и ей не следует себя мучить... какая разница, проживете ли вы на два года дольше или на два года меньше? Вы никогда не узнаете, что могли бы прожить дольше. Кто может сказать, сколько суждено жить Хасии?

Итак, все, кроме Читтена и Хасии, должны отказаться от сигарет - прислушайтесь к голосу разума.

Когда я сказал Хасие, что она может вновь начать курить, у Читтена на лице появилась широкая улыбка. Я удивился: в чем дело? Ведь синдром отмены Хасии не имеет к Читтену никакого отношения. Лишь позже я узнал, что он и Хасия - товарищи по несчастью. Лишь то, что он услышал, что волен курить, вызвало у него улыбку. Он до сих пор не закурил, но синдром отмены исчез!

Не будьте глупыми без нужды. Если в этом есть необходимость - будьте. Но без нужды - это уж чересчур!

И запомните, я не потерплю запаха табака в Зале Будды. Это касается также Хасии и Читтена - они могут курить где угодно, но, прежде чем зайти в Зал Будды, они должны сменить платье, принять душ и ополоснуть рот.

Сигареты - это не средство для достижения просветления. Это просто привязанность. Не нужно преследовать курящих, но и не нужно им подражать. Вы и так хороши. Вам не нужно начинать курить. Это ведь яд, разрушение. Это не угрожает вашему просветлению, но демонстрирует неразумные привычки.

Однако если вы втянулись давно - много лет назад, - для того чтобы отказаться от сигарет, потребуется слишком много времени и усилий. Я позволю вам стать курящими буддами. Но это не должно быть правилом; скорее - исключением.

Да и выглядеть вы будете глуповато, став буддой и не бросив курить. Вы сами будете думать: "Что я делаю? Быть буддой и..."

Около тридцати лет назад меня стал посещать один человек. Он хотел бросить курить. Я сказал ему:

- В этом нет ничего сложного - все зависит от воли, твердости намерения. Что дают тебе сигареты - немного никотина, немного отравы, благодаря которой твое самочувствие улучшается на несколько минут. Медитация даст тебе то же самое без всякого никотина, но не на несколько минут, а на двадцать четыре часа.

Он начал медитировать. И он бросил курить - без всякого усилия. Сигареты отпали сами по себе, как только его медитация стала более глубокой. После этого он захотел, чтобы я посвятил его в санньясу.

- Ты все хорошо взвесил? - спросил я его.

- Я готов, - уверенно ответил он.

И он принял санньясу. Но на следующий день он явился ко мне и сказал:

- Ты был прав. Когда я шел по базару со своей женой, нас окружили люди и стали спрашивать: "С чьей это женой собирается удрать этот санньяси?" Ведь санньяси не должны иметь жен...

Он отвечал им:

- Да ведь это моя собственная жена! Но те не унимались:

- Ты ведь санньяси!

Бедняга вынужден был упомянуть мое имя.

- Тогда все в порядке, - сказали ему люди. - Если это Раджниш, тогда все в порядке! Можешь идти, но было бы лучше, если бы твоя жена тоже стала санньяси. Вам было бы проще, а то толпа в другом месте может побить вас.

И он привел ко мне свою жену.

- Она этого не понимает, - сказал я, - она никогда не думала об этом. Но сейчас это стало необходимостью.

И она стала санньяси.

Через три дня они сели на поезд и отправились в путь. У них на руках был малыш. Люди остановили поезд и, схватив их, стали звать полицию:

- Эти санньяси пытаются скрыться с чьим-то маленьким ребенком.

- Это наш ребенок, спросите его сами, - говорили они, отбиваясь от пассажиров.

Но им отвечали:

- Вам не удастся обмануть нас. Вы, наверное, загипнотизировали его. Бедный малыш!