Бхагаван Раджниш - Мессия. Том 1
Soldier — солдат; sold -- продан.
Вам не под силу заменить живое человеческое существо... А мертвый номер? И не только солдаты; посмотрите на себя — разными способами вы позволяли толпе вокруг вас делать из вас номер. Даже люди, которые говорят, что любят вас, хотят просто владеть вами, эксплуатировать вас. Вы предмет их стремлений, их желаний.
Любовь не купить на базаре. Для любви вы должны будете понять, что сущее не мертво. Оно исполнено света, переполнено любовью, но чтобы переживать эту любовь, вы должны быть созвучны с миром ценностей.
Альмустафа не отвечал некоторым людям. Возможно, они не заслуживали ответа. Они потеряли свои души: кто-то стал губернатором, кто-то стал президентом. Президенты, губернаторы, премьер-министры... У них нет никаких душ; иначе не смог бы такой человек, как Иосиф Сталин, убить один, миллионы русских. И это были не капиталисты, Россия никогда не была столь богатой; это были бедные люди, но они не хотели быть ни под чьей властью, они восстали против рабства. И прежде, из столетия в столетие, цари убивали их, но Сталин превзошел всех царей.
Но иногда я думаю: а может, он убивал только мертвых людей? Адольф Гитлер убил много миллионов человеческих существ — но быть может неправильно осуждать его, ведь эти миллионы лишились своих душ задолго до этого. Кто-то стал мужем, кто-то — женой, кто-то стал отцом, кто-то — матерью.
В естественном мире женщина — это именно женщина, а не леди. Леди — это женщина, живущая посмертной жизнью. В природе есть подлинные мужчины — неотесанные, укорененные в земле, — но вам не найти джентльменов. Эти лицемеры умерли давным-давно, а теперь просто дышат, питаются, — ползут от колыбели к могиле. Если бы они были действительно живыми, они узнали бы тайну, которая существует между рождением и смертью.
Альмустафа просто отказался отвечать тем людям — может, они и были хорошо осведомлены, может, они и были богаты, однако их вопросы были фальшивыми. Это были американские вопросы.
Я должен напомнить вам: Слово «phony»* пришло из Америки. Оно произошло от «telephone»: когда вы говорите с кем-то по телефону, вы замечаете особенность? Голос не тот, тон не тот, и неизвестно — на другой стороне еще один американец или призрак.
Я слышал, один великий психоаналитик лечил сверхбогатого биллионера. И хотя гонорар превосходил доходы миллионов людей, для сверхбогача это было ничто.
«Phony» — фальшь, подделка.
Богач лечился и лечился. Год прошел, а ему бы все лежать на кушетке психоаналитика и говорить всевозможную ерунду — которой заполнены и ваши головы; одно дело, если вы храните их внутри, но в психоанализе их полагается выявлять.
Психоаналитику это надоело, но он не мог отказаться от сверхбогача, ведь от него шло столько денег. В конце концов, он нашел американское решение — он сказал богачу: «У меня так много других пациентов, а занятия с вами иногда требуют трех часов, четырех часов, пяти часов — у вас есть время, у вас есть деньги. Я хочу сделать маленькое предложение. Я заведу магнитофон, который будет выслушивать вас, и мои четыре или пять часов будут сэкономлены, а ночью, когда у меня будет время, я смогу прослушивать ленту».
Богач сказал: «Великолепно!»
На следующий день, когда психоаналитик входил в свой офис, он увидел выходившего богача. Он сказал: «Так быстро? Вы закончили?»
Тот сказал: «Нет, я тоже принес свой магнитофон. Мой магнитофон разговаривает с вашим магнитофоном. Зачем мне тратить пять часов? Если магнитофоны могут делать это, что за нужда мне приходить каждый день?»
Вот так, мало-помалу, человек становится все более и более механистичным. Он говорит о чем-то важном, он проживает жизнь, однако все это роботообразно.
Дейл Карнеги — один из наиболее известных философов Америки (его не могли бы признать философом нигде, кроме Америки); а его книга «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей» распродавалась так, что сравнялась в этом с «Библией». Это же полная чепуха. Он предлагает, чтобы каждый муж, по крайней мере, три или четыре раза в день говорил своей жене: «Дорогая, я настолько люблю тебя, что не в силах жить без тебя. Я не могу представить себя без тебя». И неважно, соответствует ли это его истинному мнению.
Вы видите фальшь? Если вы любите, то так трудно сказать: «Я люблю тебя», — потому что слов не хватает. А повторить три-четыре раза механический шаблон... вы не подразумеваете ничего, вы просто граммофонная пластинка. Как иголка, заскакивающая на пластинке: «Дорогая, я люблю тебя». И «дорогая» отвечает, и оба внутри ненавидят друг друга: «Это та женщина, которая уничтожила мою свободу»; «Это мужчина, который заключил меня в тюрьму».
Любовь — высшая ценность. Вот почему Иисус сказал: «Бог есть любовь». Но его утверждению две тысячи лет. Оно нуждается в некотором усовершенствовании, его необходимо сделать современным. Бог не есть любовь.
Я говорю вам: Любовь есть бог. И есть огромная разница между этими двумя утверждениями, хотя в них использованы одни и те же слова. Если Бог есть любовь, то просто подразумевается, что это только одно из качеств Бога. У него может быть много других качеств: он может быть мудрым, он может быть справедливым, честным. Он может быть прощением.
Но когда вы говорите: «Любовь есть бог», — то смысл совершенно другой. Теперь сам бог становится качеством тех, кто знает, что значит любить. Теперь не нужно верить в Бога — ведь это лишь гипотеза, и вам самому решать, что делать с этой гипотезой.
Еврейский Бог в Ветхом Завете говорит: «Я очень гневный Бог, Я очень ревнив. Я не милостив! Запомните, Я не ваш дядя! Я не потерплю еще одного Бога». Мусульмане унаследовали еврейскую концепцию Бога. Вот почему они разрушали статуи и храмы, прекрасные произведения искусства: ведь существует только один Бог, одна священная книга и один посланник, Мохаммед. В чем проблема, если существуют миллионы богов? Мир будет гораздо богаче. Почему вы застряли на одном боге?
Иудаизм, христианство, ислам — это те религии, которые верят в одного бога, верят в диктатуру, а не в демократию. В чем проблема?
Гаутама Будда, пожалуй, был первой демократической религиозной личностью, заявившей, что каждый человек — это потенциальный бог и что в конце концов все непременно расцветут в божество. В этом есть красота.
Альмустафа не отвечал тем людям. Вместо этого он рыдал, плакал, слезы текли из его глаз, ведь их вопросы были фальшивы. Их задавали, чтобы показать перед другими свою осведомленность. Вам прекрасно известно различие между эрудированным вопросом и подлинным поиском. Когда вы хотите выставить свое познание, в вашем сердце нет поиска: вы спрашиваете, чтобы продемонстрировать, что вы не невежда.
Фактически, прежде чем задать вопрос, вы уже знаете ответ — не из своего собственного опыта, а заимствованный...
Великий философ времен Гаутамы Будды пришел увидеть его; он привел своих пятьсот учеников с собой. Будда никогда никому не отказывал. Даже в последний момент перед смертью он спросил, был ли у кого-нибудь вопрос: «Сейчас я ухожу, мой корабль прибыл. И я не хочу, чтоб грядущие поколения говорили, что Гаутама Будда был жив и все же не ответил на подлинный вопрос». И этот человек спросил философа: «Это ваш вопрос или поиск?»
Философ сказал: «Какая разница?»
Будда сказал: «Разница в несоединимости земли и неба. Поиск это жажда. Вопрос это игра ума. Если у вас поиск, я готов ответить. Но если это только вопрос, не расточайте моего времени».
Альмустафа не отвечал тем людям, среди которых он прожил двенадцать лет, и которые никогда ни о чем не спрашивали. Но когда Альмитра, женщина, признававшая его с первого же дня в городе Орфалесе, спросила — он ответил. И он ответил с такой красотой, с такой поэзией, с такой истиной.
Быть может, никто другой не отвечал таким образом — даже такая личность, как Кришна, который отвечал на нескончаемые вопросы своего ученика Арджуны. Вопросы Арджуны, возможно, и подлинны, но ответы Кришны — нет. Его не интересует поиск. Весь его интерес политический — как-нибудь склонить Арджуну к участию в войне. Поэтому он продолжает отвечать разными способами, которые противоречат друг другу, и в конце концов, когда обнаруживает, что его ответы не убедили Арджуну, он прибегает к последнему средству, которое обязательно применяет всякий диктатор.
В конце концов, он говорит: «На то Божья воля, чтобы ты участвовал в войне». Странно, что Бог разговаривает с ним, а не напрямую с Арджуной. Если бы я был на месте Арджуны, я сказал бы: «Быть может, это и Божья воля — для тебя, сражайся! Но что касается меня, то Божья воля — не сражаться, а отвергнуть всю эту бессмыслицу уничтожения и убийства людей и отправиться поглубже в Гималаи медитировать».
Но он испугался. Если такова Божья воля, он должен сражаться. Он забыл простую вещь — почему Богу всегда нужны посредники? Почему он не может сказать прямо?
