Инесса Ципоркина - 4 суперэффективные диеты

Если бы организм человека подобным образом реагировал на любое инородное тело, мы бы большую часть жизни провели в хворостях и недомоганиях, хирея на глазах от недостатка питания. Странная, вроде бы, закономерность – хороший иммунитет вызывает уйму болезней. С чего бы это? Проведем параллель с противоугонной сигнализацией: когда защитная система чересчур чувствительная и начинает трезвонить от любого дуновения ветра, хозяин машины не знает ни сна, ни отдыха. И его соседи тоже. Поэтому неудивительно, если однажды владелец «нервного» автомобиля обнаружит, что его драгоценную «лялечку» неведомая сила унесла в далекие края или расплющила в блин. А нечего было доводить мирных людей до применения крайних средств! Ты же знаешь, что у них бронепоезд на запасном стоит! Вот и вел бы себя тихо, чинно, прилично…

Так же обстоят дела и с чрезмерно бдительной иммунной системой: если она воспринимает как врага любое инородное тело, в том числе и некоторые – даже довольно многие – продукты, то быть нам «в непрерывной осаде» весь свой век. Ни сна, ни отдыха, все внешние факторы – пища, воздух, влага, солнечный свет и т.п. – считаются агрессорами, с ними организм борется, вместо того, чтобы наладить нормальное сосуществование. Симбиоз, так сказать, – ко взаимной пользе и удовольствию. А бывает и еще хуже: иммунная система воспринимает клетки своего же организма как вражеские – тут и вовсе начинается «гражданская война».

Да, при хорошем уровне бдительности инфекциям трудно становится проникать тихой сапой в клетки нашего тела и блаженствовать там за наш счет. Но беспрерывная борьба с любыми неизвестными объектами и правило «Чужие здесь не ходят!» лишает организм комфортного состояния и большинства «выгодных поступлений». А обладатель беспокойного иммунитета не знает, куда деваться от вечной ломоты в костях, повышенной температуры, насморка, кашля, слабости и прочих мелких неприятностей, отравляющих жизнь по–крупному. Единственным спасением от болезни для бедолаги может стать проживание в подходящей, индивидуально подобранной среде, с тщательно выверенным рационом.

Вот почему с изменением условий существования – при миграциях в другие регионы и при смене образа питания – некоторые люди и сегодня болеют, недомогают и вообще вянут, словно подснежнички в вазе. Надо признать: корни этой проблемы – в наших корнях. Исторических и биологических. Организм первобытного человека со всей своей «упертостью» принимал лишь то, к чему привык, не желая никому доверять. «Бдительная» кровь первых людей – кроманьонцев – остро реагировала на любые незнакомые влияния извне. Кроманьонцу трудно было приспосабливаться к незнакомой еде или непривычному климату – и вовсе не потому, что он был какой–то хворый и маломощный. Наоборот! Именно потому, что в его теле имелась могучая защитная система. Впрочем, не допуская никаких «новшеств» в своем образе жизни, род людской в лице кроманьонцев вымер бы, как это сделали наши предшественники — неандертальцы. А между тем постепенно ситуация менялась: человечество искало больших возможностей, старалось выжить и благоустроиться на новых территориях. Иммунная система стала «снисходительнее»: она уже не кидалась на все посторонние существа с одним–единственным намерением – замочить гада! Некоторые микроорганизмы уже воспринимались как нечто «свое», родное. Такие «бывшие враги», ставшие в изменившихся условиях жизни «новыми друзьями», превратились в антигены. В каждой группе крови – свои антигены, по ним группа и получает свое название.

Антигенов нет только в группе крови 0 (I). В группе A (II) есть антиген A, в группе B (III) – антиген B, а в группе AB (IV) – антигены A и B. А в любой пище содержатся белки под названием лектины – они могут взаимодействовать с антигенами, входящими в состав крови. Если вы съели что–то неподходящее для организма, лектины скапливаются вокруг клеток внутреннего органа и склеивают кровяные клетки, несущие вредные вещества. Образуется «затор», как на реке во время ледохода — пленка, мешающая нормальному обмену веществ, пищеварению, выработке инсулина, гормональному балансу. «Оклеенный» со всех сторон орган хиреет, не получает нужной энергии и неизбежно заболевает. Вот почему одни продукты мы едим с большой пользой для себя, а другие вызывают реакцию непереносимости – вплоть до аллергии.

Как появились различия в крови человека? Питер Д’Адамо считает, что разница была заложена давным–давно, когда первобытные племена, разыскивая, чем бы им поживиться, распространились по лику земному. В лесах, горах и долах они зажили каждый по–своему и стали сильно отличаться друг от друга питанием и образом жизни. Эволюция заставила человеческий организм адаптироваться к разным климатическим зонам и к разным способам выживания. Вот тут и появились всяческие «допуски» в защитной системе: устойчивость к зловредным инфекциям, но благосклонное отношение к микроорганизмам–симбионтам, вроде микрофлоры кишечника, осталось умение противостоять «внешней агрессии», но появилась и способность использовать хорошие стороны окружающей среды. Человек перестал страдать от того, что живет иначе, чем его предок–кроманьонец. Душа его обрела гармонию с новым местом проживания, а тело обрело новые пропорции, чтобы удобнее переносить физические нагрузки. Все эти древние изменения запечатлены в нашей крови и требуют внимания и уважения к себе. Кем бы вы ни являлись сегодня, ваш организм не забыл «профессии» предков.

Кем вы были в древности?

Группа крови рассказывает не только о том, какие антигены присутствуют в вашем организме, но и какие моменты биологической программы активно проявляются в вашем сознании и подсознании. Конечно, индивидуальность намного шире и многограннее «базовой схемы», но и в третьем тысячелетии человеку полезно узнать основополагающие свойства собственной натуры. Древний фундамент, заложенный в нас в момент появления вида «человек разумный», проявляет себя во всех сферах современной жизни. И сегодня инстинкты оказывают большое влияние на наше «я». Следовательно, начнем «самоопределение» с выяснения: кем же мы были в доисторические времена?

Она появилась раньше всех – по одной теории за 40 тысяч лет до нашей эры, по другой – за 130 тысяч. Во всяком случае, из всего семейства Homo особо выделялся разумностью Homo sapience, и на Земле царили кроманьонцы – если такой некомфортный образ жизни вообще можно назвать царским. Других способов выживания для хомо сапиенс не существовало – только быть охотником и добытчиком. Ну и несладко же ему приходилось, человеку разумному! Он ел то, что удалось поймать, даже самое невкусное. Ничем не пренебрегал и все терпел. Послеобеденного отдыха и выходных дней охотнику не полагалось, капризничать не получалось, а уж помыть добытый продукт ему и в голову не приходило. В организм попадало великое множество природных ядов и вредных микроорганизмов. Разумеется, для жизни такой нужны были «бдительная» иммунная система и могучий пищеварительный тракт. А еще – умение есть на ходу, спать на голой земле в неудобной позе, подолгу сидеть в засаде, быстро бегать за добычей и отчаянно защищать свою охотничью территорию. Крепкие мускулы, острые зубы, хорошее зрение, слух и обоняние были главным условием счастья в жизни. А большое количество желудочной кислоты позволяло хорошо усваивать самую грубую пищу – сырое мясо, дикие плоды и злаки. Сожрал – и побежал дальше, щелкая клыками и пугая конкурентов угрюмым видом. Очень деятельный и жизнеспособный тип.

Через 15–20 тысяч лет кроманьонцу надоела вечная беготня и жестокие драки за добытый с риском для жизни кусок мяса. К тому же «мясная» фауна стремительно убывала оттого, что охотники чересчур расплодились. Хомо сапиенс встал перед выбором: истребить всех «лишних людей» или найти новые источники пищи. Некоторые представители рода человеческого подумали–подумали – и ушли из африканских саванн, чтобы впоследствии осесть в плодородных географических зонах Европы и Азии, где отлично произрастали самосейкой вкусные растения. Растения можно было выращивать, а потом собирать, не отвлекаясь на дурацких антилоп, мигрирующих на огромные расстояния бестолковыми стадами. И взор первобытного гастронома обратился на дикие злаки и рыбок, кишащих в водоемах и ждущих, чтобы из них сварили первобытную уху. Так появились земледельцы и рыболовы. Для успешного выращивания урожая не хватало рабочих рук – потому «сельскохозяйственникам» и пришлось селиться большими группами. Помимо неизбежных проблем общения, в ходе адаптации к новым условиям жизни возникли другие неприятности в виде эпидемий. Растительная пища вызывала болезни у тех, чье пищеварение привычно требовало мяса. И к тому же в людских скоплениях со скоростью степного пожара распространялись всякие инфекционные болезни: один чихнул – глядишь, пол–племени слегло с ОРЗ. Добрая мать–природа смилостивилась и подарила человечеству антиген A, чтобы земледельцы–огородники не вымерли из–за скученности и непривычки к вегетарианскому рациону. Некоторые вещества перестали казаться организму врагами и получили «визу на въезд и проживание». Генетическая мутация изменила и состав крови, и манеры дикого и несимпатичного обитателя лесов на более общественное и дисциплинированное поведения пахаря и сеятеля. Человек научился строить планы, есть за столом и даже вести приятную беседу о том, о сем. Вот как возникла традиция семейных обедов и снисходительного отношения к соседям.