Александр Медведев - Обучение у воды

Ли проводил занятия в ритме три часа — тренировка, три часа — отдых и прием пищи. Этот цикл повторялся непрерывно. Во время изнурительных физических занятий Учитель заставлял нас дополнительно выполнять всевозможные медитативные упражнения и одновременно рассказывал обо всем на свете: об истории клана, его легендах и притчах, передавал медицинские знания, теорию общения и управления людьми, говорил о философии, системах жестов, тайных знаках, шпионских уловках и о многом другом.

Объем полученных знаний был настолько огромен, что было бы просто невозможно излагать события в хронологическом порядке, потому что информации, полученной мной за несколько дней обучения уже хватило бы на целый том. Поэтому, как и в предыдущей книге, я не смогу уделять много внимания техникам рукопашного боя, и буду описывать только некоторые интересные моменты и события. Снова напоминаю, что имена участников описанных в книге событий изменены.

Глава 1

Мы тренировались на Неаполе Скифском. Ли подал мне знак закончить упражнение и присел на обломок скалы. Я устроился рядом с ним.

— Ты занимаешься слишком мало. Это все равно что тратить время впустую, — недовольно сказал Учитель.

— Но Ли, мы ведь встречаемся и тренируемся почти каждый день, — возразил я. — И я выполняю все, что ты говоришь. Я занимаюсь дома и в группах с учениками. Разве этого недостаточно?

— Для европейца это может быть более чем достаточно, — сказал Ли. — Но у нас слишком мало времени. Я и так отошел от традиций воинов жизни и подготавливаю тебя слишком быстрыми темпами, но чтобы достичь нужных результатов, необходим совершенно иной тип обучения.

— Какой именно? — поинтересовался я.

— Все воины «Спокойных» проходят через трехлетний период непрерывного обучения в лесах наедине с Учителем.

— Непрерывного? Как это?

— Три года они занимаются по схеме — три часа занятий, три часа — отдых, восстановление и прием пищи. И так без перерыва.

— Но это наверно ужасно тяжело? — поразился я.

— А кто сказал, что жизнь — легкая штука? — усмехнулся Ли.

Я задумался. Идея провести в лесах три года в обществе Учителя, непрерывно тренируясь, казалась мне необычайно заманчивой, но, к сожалению, почти нереальной. Мне пришлось бы бросить институт, оставить больную мать. Кроме того, Комитет Госбезопасности не оставил бы без внимания мое исчезновение, а тут еще и закон о тунеядстве…

Я тяжело вздохнул.

Ли с интересом наблюдал за мной.

— Неужели ты всерьез думаешь о том, что я смог бы вынести твое общество в течение трех лет? — насмешливо спросил он. — Нет, три года — это чересчур, а вот за полгода мы, пожалуй, смогли бы что-то сделать.

— Полгода? Ты это серьезно? — встрепенулся я.

— Вполне серьезно, — ответил он.

— Можно использовать три месяца летних каникул. Но как мне смыться из института еще на три месяца?

— А вот это твоя проблема, дружок, — сказал Ли. Несколько дней я ломал голову, гадая, как выкроить еще пару свободных месяцев, но ничего не мог придумать. Как-то я упомянул об этой своей проблеме в разговоре с моим тренером по дзю-до Игорем Васильевичем Бощенко, и неожиданно для меня он сказал:

— Зайди после тренировки ко мне в кабинет. Думаю, что я смогу тебе помочь.

Мне пришлось подождать некоторое время, пока Игорь Васильевич решал какие-то вопросы с одним из преподавателей института, и я, привыкший использовать каждую секунду свободного времени для восстановления после изнурительных тренировок с Ли, заснул на вершине сложенных стопкой борцовских матов.

Вскоре тренер разбудил меня, и мы пошли в его кабинет. Он уселся за стол, достал из ящика какую-то бумагу и, улыбаясь, протянул ее мне.

— Что это? — спросил я.

— То, что ты хотел. Свободное время, — ответил тренер. — Это направление на преддипломную практику в совхоз «Жемчужный». Директор совхоза — мой друг. Ему нужен хороший инструктор по дзю-до и самбо. Ты будешь числиться помощником бригадира, но вместо этого тебе придется раз или два в неделю вести несколько спортивных секций, а все остальное время будешь свободен, как ветер.

Я горячо поблагодарил тренера, и, взяв заявку, отнес ее в деканат и положил в папку нашей группы.

Через несколько дней я купил билет на автобус и, отыскав контору директора совхоза «Жемчужный», занял очередь к нему на прием. Через всю приемную по чисто вымытому полу к кабинету директора вела толстая липкая дорожка темно-бурой весенней грязи. Люди сновали туда-сюда, как потревоженные муравьи. Ожидающие своей очереди с жаром делились друг с другом последними новостями и сплетнями.

Наконец меня пригласили в кабинет. Я удивился относительной молодости директора совхоза. Он был подтянутым и энергичным. В нескольких словах директор ввел меня в курс дела.

— Я знаю, что тебе нужно свободное время, — сказал он. — Ты будешь вести несколько спортивных секций для нашей молодежи. Все, что от тебя требуется — это две тренировки в неделю.

— Хорошо, — согласился я.

Директор нажал кнопку селекторной связи и произнес:

— Пригласите ко мне физорга Анатолия.

Анатолий оказался приятным компанейским парнем, слегка задумчивым и меланхоличным.

Первым делом он показал мне столовую и общежитие, где я должен был ночевать, а потом мы отправились в спортзал. По дороге Анатолий посвящал меня в тонкости и особенности местной жизни, которая сама по себе оказалась довольно любопытной.

Два винодельческих совхоза, выпускавшие одни из лучших сортов крымского вина, располагались недалеко друг о друга, и, видимо в связи с этим, народ окрестил эту местность пьяным хутором. Такая мощная концентрация винодельческой промышленности на квадратный километр повлияла на образ жизни и специфический характер обитателей совхозов. Население имело гораздо более свободный доступ к вину, чем жители других, обычных совхозов, и система контрабанды спиртного могла бы посрамить занимавшихся тем же самым промыслом американских гангстеров времен сухого закона в США.

О несунах, наиболее прославившихся на этом нелегком поприще, ходили легенды. Анатолий с гордостью поведал мне о подвиге своего соседа, дяди Миши, который на спор умудрился вынести с завода огромный десятилитровый бутыль с вином, укрыв его в складках собственного тела. Дело в том, что дядя Миша отличался весьма внушительными размерами. Он втянул живот, и, засунув бутыль за пояс штанов, как мантией покрыл его жировыми складками, а сверху замаскировал одетой навыпуск рубахой.

Осмотр на проходной местный герой прошел на задержке дыхания, а на выходе его подхватили под руки добровольные ассистенты, которые, сорвав с него брюки, вынули бутыль, и дядя Миша смог, наконец, вздохнуть.

Столовая совхоза тоже оказалась местной достопримечательностью. Над основным залом находилась со вкусом отделанная надстройка, где в уютной обстановке директор совхоза беседовал с чиновниками вышестоящих инстанций, ответственных за снабжение совхоза дефицитной техникой, материалами и саженцами.

Шум веселых и непринужденных банкетов застойного времени разносился далеко по селу. Лились рекой редкие крымские вина, столы ломились от всевозможных яств, а совхоз вовремя получал трактора и стройматериалы. Тем или иным способом горящий энтузиазмом директор совхоза добивался своего, и совхоз пребывал в числе передовых.

Я узнал, что деньги на банкеты совхоз получал, оформляя ведомости по выплате зарплаты инструкторам физической подготовки. Так что моя зарплата инструктора уходила на благие цели процветания совхоза, но зато я получал зарплату согласно предписанию преддипломной практики как помощник бригадира. Меня это вполне устраивало.

После вкусного обеда в гостях у физорга, мы, наконец, добрались и до спортзалов. Спортзалы располагались в небольших комнатах сырого подвального помещения, стены которого были живописно испещрены трещинами и сплошь покрыты большими пятнами плесени, похожими на пушистый белый мех. В одной из комнат лежала стопка подгнивших матов, в другой стояли столы для тенниса.

В тот же вечер я приступил к работе. Мне пришлось вести одновременно восемь секций, включая бокс, борьбу, художественную гимнастику и настольный теннис, в котором я просто ничего не смыслил. Но совхозные ребята оказались очень приятными и доброжелательными, к тому же они прекрасно понимали ситуацию. Всем им хотелось, чтобы в надстройке над столовой шумели буйные застолья, и совхоз продолжал оставаться в числе передовых.

На следующий день я приехал на Партизанское водохранилище и уже привычными мне лесными тропами отправился на место тренировки. На почти незаметной за деревьями лесной поляне я увидел Славика, моего напарника, и Учителя.