Сны света. Глубинная дневная практика осознанных сновидений - Эндрю Холечек
Моё путешествие медитации
Лично для меня принцип видения вещей такими, «какие мы сами», повторялся на трёх уровнях опыта, подобных вложенным уровням фракталов: я понимаю, как он действует, когда оглядываюсь на почти четыре десятилетия медитации и вижу, насколько больше во мне стало пространства; я переживаю его снова, когда ухожу в ретрит и за несколько недель постепенно расслабляюсь; я также свидетельствую его в отдельных сессиях медитации, когда раскрываюсь в течение часа. Это переживание наиболее отчётливо, когда имеет место на коротком промежутке времени, во время моих ежедневных сессий медитации, поскольку возникающий так быстро контраст между сжатием и расслаблением наиболее отчётлив.
Вот как это работает для меня. Я часто вхожу в свою ежедневную медитацию в торопливом и сжатом состоянии ума. Мои мысли, как и мой мир, кажутся плотными и реальными. Я медитирую с открытыми глазами, так что это не чистая метафора. Я в буквальном смысле смотрю на плотный и независимый мир. Однако в течение часа я расслабляюсь, смягчаюсь и открываюсь. Мой ум наполняет пространство, и все напряжения в моём теле / уме исчезают. Когда я это делаю – хотя, скорее, это процесс отмены действий – то же самое происходит с моим восприятием. Мир начинает смягчаться и открываться на моих глазах.
В начале сессии я переживаю плотный мир снаружи. Я полностью в ловушке овеществлённой реальности. Однако когда я расслабляюсь, весь мой мир отвечает мне тем же. Моё ощущение плотности растворяется, и мир постепенно растворяется во мне – или я растворяюсь в мире. К концу сессии, поскольку здесь больше нет ощущения плотного, устойчивого и независимого «я», нет и соответствующей плотности там. «Я» и «другой» тают в недвойственности.
Можно сказать об этом по-другому: в начале сессии я нахожусь в состоянии амнезии. Я забыл, кто я. Я по-прежнему отождествляюсь со своим телом и сжимаюсь вокруг этого «ядра „я“». Я становлюсь жертвой в преступлении кражи личности. Однако, как сказал Ваджрный регент Осэл Тензин, «сущность духовной практики – это памятование». К концу сессии я с облегчением выдыхаю: «Ах, теперь я вспомнил. Вот кто я такой». Дело раскрыто: теперь я отождествляюсь с космосом.
Поскольку я не полностью привык к открытости (старые привычки умирают с трудом), то после окончания сессии я опять закрываюсь и наблюдаю, как моё ощущение «я» и мира вырастает снова. Однако с каждой сессией моя память становится лучше: я забываю всё реже и вспоминаю всё быстрее.
У этого процесса есть физические показатели. Когда мой ум расслабляется, то же самое происходит с телом. Я обнаружил, что компульсивное мышление и физическое напряжение – две стороны одной медали. В результате вы можете подходить к состоянию медитативной поглощённости с двух сторон – со стороны тела и со стороны ума. Например, вы можете прийти на занятие йогой в спешке и стрессе, но, поработав со своим телом в течение часа, заметите, насколько спокойным становится ваш ум. Вы также можете выполнить сессию медитации и, поработав со своим умом, через час заметите, насколько расслабленным стало ваше тело. Можно двигаться сверху вниз или от тела вверх, но результат будет одним и тем же.
В течение сессии медитации сначала мой ум погружается в тело (в мою личную землю), а затем моё тело-ум погружается в настоящую землю. «Я» растворяется в земле и становится ей. Когда я только сажусь с беспокойным умом, моё дыхание часто бывает поверхностным и быстрым. Я взвинченный и «ветреный». Однако когда мой ум расслабляется, моё дыхание замедляется. Если выражаться языком внутренних йог, я «останавливаю ветер». Мой ветреный ум похож на воздушного змея, который носят и швыряют внутренние ветры, так что, когда ветер останавливается, мой ум падает на землю. Когда я прохожу продолжительный ретрит и у меня есть возможность действительно успокоиться, моё дыхание полностью стихает. К концу этих более глубоких сессий медитации мои мысли полностью прекращаются, и я буквально перестаю дышать. «Я» умерло, и это прекращение существования сопровождается остановкой дыхания[60].
Однако сокрушительное прозрение, по мере моего привыкания к нему затухающее всё медленнее, заключается в том, что ощущение «я» и «другого», внешнего и внутреннего сотворяются в один миг. Это интимная демонстрация пластичности реальности и того, как ландшафт ума определяет форму ландшафта ужасающего и экстатического сновидения жизни. Вывод чрезвычайно практичен: никто не отвечает за мир, который я воспринимаю, за то, насколько плотными мне кажутся вещи, а значит, за то, насколько я страдаю. Переживание того, как я закрываюсь в двойственности или расслабляюсь в недвойственности, начинается и заканчивается мной.
Ум ясного света
Ум ясного света – это более глубокое измерение нашего существа. Понять его сложнее всего, поскольку мы проводим бо́льшую часть своей жизни, застревая на поверхностных уровнях ума, что делает более глубокие уровни далёкими и абстрактными. Однако также крайне важно понять его, поскольку с позиции ума ясного света всё естественно проявляется как иллюзорное. На этом уровне мы перестаём притворяться. У нас получилось. Мы пробудились к природе реальности, подобной сновидению.
Поверхностному эго сложно понять глубины отсутствия эго, полностью проявленной форме сложно соотнестись с бесформенностью, а концептуальному уму сложно постичь неконцептуальное. Буддизм даёт этому неконцептуальному уровню десятки имён (что иронично, поскольку он, по сути, неописуем): природа будды, благая природа, сущностная любовь, дхармата, дхармакая, ригпа, сугатагарбха, татхата, основа бытия и многие, многие другие. Однако для наших целей идеально подходит термин «ум ясного света», поскольку он указывает на свет просветления и солнце пробуждённого ума, которое никогда не заходит, а также имеет два аспекта («ясный» и «свет», о которых пойдёт речь ниже).
Ум ясного света прекрасно увязывается с осознанными сновидениями, поскольку, в отличие от наших обычных «тёмных», или неосознанных сновидений, осознанное сновидение – это «освещённое» сновидение, в котором сияет свет осознавания.
Ум ясного света – это ум будды, само ядро нашего существа, которое уже всегда пробуждено. Это просветлённый, или недвойственный ум, предшествующий времени и пространству. Хотя он – основа всей проявленной реальности, он не поддерживается миром пространства и времени, а значит, не подвержен губительному действию старения, болезней и смерти. Поскольку он совершенно бесформенный, а значит, бессмертный, его называют неизменной природой. Он пронизывает всё, однако ничто не влияет на него. Ум чистого света божественный, совершенно чистый и абсолютно полный. Это природа всего бытия и всех существ. Всё возникает из него при рождении и возвращается в него со смертью. Это колыбель и могила, чрево и гроб всей проявленной реальности.
На санскрите этот неописуемый уровень бытия называется термином
