Народное - ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЧЕТЫРЕХ ДЕРВИШЕЙ

...Я рассказал ему о своих приключениях, с начала до конца. Как мы добрались до его дома, о своих колебаниях и нерешительности, как оклеветал слугу — все-все рассказал ему. Этот совершенный во всем юноша, услышав мой рассказ, развеселился. Еще раз по-отечески он поцеловал меня в глаза и сказал:

— Молодец, хорошо сделал. Ты поступил и рассказывал так, как сделал бы это и я. Теперь я тебя прошу вот о чем: ты будешь вести себя, как ведут сильные, власть имущие люди. А еще лучше, если будешь обращаться со мной, как со слугой. Если ты поступишь так, я буду тобой доволен и с удовольствием буду прислуживать тебе.

Я в смущении опустил голову и поблагодарил его.

— Братец,— сказал он,— иди, садись на свое место и ни о чем не беспокойся.

Пристыженный утешениями юноши, с поникшей головой я поплелся в жилище. Юноша освежевал газель, разделал ее и принялся готовить шашлык. До пробуждения девушки он приготовил шашлык и встал в почтительном ожидании. Девушка проснулась и, узнав о его приходе, начала ругать и упрекать его. Юноша, соблюдая обычаи приличия, словно раб, стоял неподвижно, скромно опустив голову, а потом сказал:

— О владычица миров! Вина вашего покорного раба гораздо больше, чем вы говорите. Но есть надежда, что по своей доброте, вы простите меня. Когда мой благодетель отправился к вам, ваш смиренный слуга вдруг подумал: жаль, сто раз жаль, что у меня нет достойного подарка, чтобы преподнести его вам. Поэтому, для исполнения своего желания, я отправился в степь и принес дичь. Теперь же воля моего господина.

Дервиши! Этот мужественный юноша говорил все это таким виноватым и униженным голосом, что от стыда за него я чуть не умер. Но он мигом принес бутыль вина, поставил ее на скатерть и тут же подал закуску, сласти и кур. Затем с небывалым уважением поднес бокал красавице и в тот же миг принес шашлык. Луноликая, покоренная его услужливостью и проворством, подозвала его к себе и поднесла ему чашу вина. Он взял ее с поклоном и сказал:

— Пусть счастье осенит твою жизнь и дни твои проходят в радости! — и до дна выпил поднесенное вино.

— Дервиши! Три месяца прислуживал нам этот юноша и даже в мелочах не отступал от приличий и обычаев. Через три месяца он отозвал меня в укромное место и сказал:

— Братец! Если и сто лет будешь жить в моем доме, пока я жив, буду служить тебе. В этом ты и в мыслях будь покоен.

Но если хочешь уйти отсюда, я верно послужу тебе и доставлю твою возлюбленную к указанному жилищу. Я ответил:

— Совет твой правильный и он доказывает твою любезность и дружеское расположение. Ибо знаю, что мой престарелый отец ничего не знает обо мне.

Выслушав это, он принялся готовить все необходимое в дороге. На следующий день я сказал о предложении юноши красавице. Ей оно пришлось по душе. На следующий день юноша подготовил трех лошадей, воинскую одежду, оружие, три хурд-жина, полных золота и драгоценностей, и дорожные припасы. Я оседлал лошадей, вооружился и был готов к путешествию. Хурджины мы взвалили на лошадей, сели на них верхом, навесили на дверь дома, как прежде, замок и двинулись к городским воротам. Мы думали, что путешествие наше будет безмятежным и спокойным. Но не тут-то было. В ту ночь, когда исчезла падишахская дочь, шах издал приказ, вменяющий воинам ночами караулить дороги, закрывать все ворота и не позволять никому выезжать из города. Если кто-нибудь собирался в путешествие, об этом должно известить падишаха. Мы же обо всем этом не знали, и, когда добрались до ворот, Бехзод-хон окриком разбудил стражника и сказал ему:

— Эй, человек, открывай ворота! Стражник при виде нас задрожал и сказал:

— Кто вы такие? Разве не слышали о приказе падишаха? Юноша засмеялся и сказал:

— Эй ты, вор! Ослеп, что ли? Я — Бехзодхон, а этот юноша— зять падишаха, а эта — дочь его. Мы хотим поехать в вилоят Аджам.

После этих слов он спешился, сбил замок на воротах и сказал стражнику:

— Ты, щенок! Хочу, чтоб знал твой начальник-невежда, что девушку я увожу под мечом, насильно, и не говорил, что я убежал. Поэтому я дарю тебе жизнь. Иначе одним ударом меча по темени я рассек бы тебя по самую печень. Пойди скажи своему грозному начальнику, чтобы вдогонку нам послал отряд воинов и еще раз испытал себя.

Я был удивлен его смелыми словами. Но я весь дрожал. Бехзод сначала вывел нас из города, затем и сам нагнал нас, и, понукая лошадей, мы устремились вперед. Ехали всю ночь до утра. Перед самым восходом солнца мы достигли большой реки, у моста через которую сидела группа воинов. Увидев нас, они спросили, кто мы. Бехзодхон им сказал то же, что и стражнику у ворот. Выслушав его, воины стремглав вскочили с места, кинулись к лошадям и преградили нам дорогу.

Храбрец взревел, выхватил свой булатный меч и ринулся на них. В один миг он рассеял их всех, нескольких ранил, нескольких убил, очистил от них дорогу и сказал:

— Проходите, дорогие мои!

Когда проехали один фарсах, опять нас настигли воины. Бехзодхон сказал:

— Дорогие мои! По всему видно, что тот глупец послал войско для моей поимки. Ну что ж, пусть будет так! Вы скачите к тому мосту, что виднеется вдали, подождите меня там и понаблюдайте за происходящим. Я им дам достойный ответ и буду к вашим услугам.

Сказав это, он спешился, передал мне свой хурджин, накрепко затянул подпруги и, словно быстрокрылый сокол, взлетел в седло, пришпорил коня и ринулся на воинов. В какую бы сторону он ни повернулся, уничтожал по несколько человек. Он бросал лошадь из стороны в сторону, скидывал седоков с коней и при каждом повороте разбрасывал и рассеивал множество воинов. Так, сражаясь с ними, он продвигался к боевому стягу. Вот он добрался до военачальника. Они кинулись друг на друга. А тот тоже был одним из известных смельчаков. В бою он храбро отражал все нападения Бехзодхона. Под конец Бехзод испустил яростный крик и с такой силой обрушил свой меч на голову воина, что меч, раскроив ему череп, застрял в грудной клетке. Затем тем же мечом разрубил на четыре части знаменосца с флагом. Когда воины увидели своего убитого начальника и повергнутое знамя, они, подобно трусливым лисам, повернули обратно. Смельчак почти полфарсаха преследовал и колотил их. Затем он вернулся к реке, обмыл руки от вражьей крови, сел на коня, подъехал к мосту и, извиняясь, сказал нам:

— Дорогие мои! Многие испытания выпали сегодня на вашу долю. Будьте великодушны и простите вашего слугу.

Мы, восторгаясь и славя храбрость лесного льва, сели на лошадей. Провели темную ночь и на следующий день добрались до одной лужайки. Там мы спешились, отдохнули и опять отправились в путь и наконец пересекли западную границу. Не зная о предстоящем, радостные, мы погоняли лошадей. И вот через девять месяцев наконец вступили в вилоят Аджам. Отец, прослышав о моем возвращении, с царедворцами, приближенными и военачальниками поспешил нам навстречу. В пяти фарсахах от города протекала полноводная река. Когда мы подъехали к берегу, я увидел на той стороне отца, который, натянув поводья, стоял в ожидании нас. Увидев его, я погнал коня в воду. Преодолев сотни трудностей, я сумел вывести коня из смертельной пучины и, подойдя к отцу, почтительно поцеловал его стремя. Вдруг поднялся шум, крики. Оглянувшись, я увидел того совершенного и великодушного человека и мою жемчужину, мою славную возлюбленную тонущими в середине речной волны. Причиной этого бедствия было то, что животное, на котором я ехал и переправлялся через реку, было жеребенком кобылы, на которой ехала моя красавица. Кобылица, увидев своего жеребенка в бедственном положении в реке, перестав слушаться поводьев, бросилась в воду. Когда она достигла середины реки, ее подхватило течение. Бехзодхон, не теряя времени, поскакал к берегу и, чтобы спасти девушку, бросился в воду. Но его сбило течением. Мы лишь тогда увидели их, когда ничем им уже нельзя было помочь. Уносимые течением, захлестываемые речной волной, они то показывались на поверхности, то исчезали с глаз. Пловцы-ныряльщики и водолазы бросились в воду и сколько ни искали, сколько ни ныряли, никого не смогли найти.

Дервиши! Вы представляете мое состояние, состояние несчастного скитальца, увидавшего все это своими глазами, после того, как сумел достичь близости со своей возлюбленной? И вдруг она попала в сети такого бедствия! Может ли быть что-нибудь более горестнее для сердца, чем гибель того храброго юноши, который так преданно служил нам всю дорогу? И вдруг его постигло такое несчастье! Я разорвал на себе ворот рубахи и с обнаженной головой, босиком, побрел в пустыню. Это продолжалось до тех пор, пока я не пресытился жизнью и не хотел покончить с собой. В конце концов я тоже достиг вершины той горы и повстречал там того мудрого старца. Старец рассказал мне то же, что и этому моему брату. Итак в надежде достичь желаемого, я направился в эти края. Я рад, что добрался до моих собратьев и увидел исполнение первого предсказания старца. Ну что же, посмотрим, чем закончится все это.