Бхагаван Раджниш - О понимании
Но то же самое произошло и с Буддой, когда его религия окончательно сформировалась. Через триста лет после его смерти, когда его изречения были собраны и впервые опубликованы, его ученики совершенно четко заявили, что «все, что здесь написано, является абсолютной истиной и навсегда таковой останется».
Религиям не хватило смелости признать, что их знание небезгранично, и в этом их основная ошибка. Ни о чем на свете они не смогли сказать: «Мы не знаем». Они настолько невежественны, что продолжают твердить «Мы знаем» и продолжают создавать новые фантомы знаний.
Вот в чем новая религия будет от них отличаться, и отличаться радикально.
Да, изредка появлялись отдельные личности, которые были носителями качеств, присущих настоящей религии. Таким был, к примеру, Бодхидхарма — один из самых замечательных представителей рода человеческого. Тысячу четыреста лет назад он отправился в Китай, где прожил девять лет. Вокруг него собирались последователи. Но этот человек не совершал глупостей, свойственных так называемым религиям. Формально он был буддийским монахом, а в Китае буддизм уже был широко распространен. Тысячи буддийских монахов уже оказались в Китае, и, когда они услышали, что сюда идет Бодхидхарма, их охватило ликование, потому что его приравнивали к Будде. Его имя достигло пределов Китая задолго до того, как он появился сам. Даже китайский правитель, великий император By, отправился на границу Китая с Индией, чтобы встретить Бодхидхарму.
Именно By обратил всех китайцев в буддизм — от Конфуция к Гаутаме Будде. Всю мощь и сокровища страны он отдал в руки буддийским монахам. Это был великий император. Встретив Бодхидхарму, он сказал: «Я ждал встречи с тобой. Я стар, и для меня это большая удача — видеть тебя. Мы ждали много лет. Я хотел бы задать тебе несколько вопросов».
Первый вопрос был такой:
«Все свои сокровища, армии, всех чиновников — словом, все, что я имею, я посвятил распространению буддизма в этой огромной стране. Я построил в честь Будды тысячи храмов».
Он построил один храм, в котором было десять тысяч статуй Будды. Для того чтобы создать этот храм, на камень пустили целую гору. Он спросил: «Что я получу за это в мире ином?»
И вот что ему говорили монахи: «Вы так много сделали для того, чтобы послужить Гаутаме Будде, что, наверное, когда вы перейдете в мир иной, он лично будет вас встречать. Вы столь полны добродетелей, что вас ждет вечность наслаждений».
Бодхидхарма же сказал: «Все, что ты делал, не имеет никакого смысла. Ты даже не начал свой путь, ты не сделал еще ни одного шага. Попомни мои слова, ты попадешь в ад».
Император By не мог поверить своим ушам: «Я так много сделал, а ты говоришь, что я попаду в ад?»
Бодхидхарма рассмеялся и ответил: «Все твои дела — от жадности, а все, что делается от жадности, не может добавить тебе религиозности. Ты отказался от стольких благ, но ты сделал это с условием. Ты совершаешь сделку; это деловая операция. Тебе хочется заполучить себе место в мире ином. Ты переносишь твой банковский счет из этого мира в тот, просто переводишь свои накопления. Ты хитрый, ведь этот мир быстротечен, завтра ты можешь умереть, а монахи говорили тебе, что в том мире тебя ждет вечность. Так что же ты делаешь на самом деле? Отказываешься от временных сокровищ, чтобы получить вечные, — да, это и вправду хорошая сделка! Так кого ты пытаешься обмануть?»
Когда Бодхидхарма говорил это By, вокруг стояли монахи, генералы и мелкие царьки — вассалы императора, стоял весь его двор. By был вне себя от гнева. Никто раньше не говорил с ним так.
— Разве верующие люди так разговаривают? — спросил он Бодхидхарму.
— Да, верующие только так и разговаривают, а по-другому говорят люди, которые хотят тебя обмануть. Эти монахи лгали тебе; они давали тебе какие-то обещания. Ты не знаешь, что будет после смерти, и они тоже не знают, но они делают вид, что знают, — ответил Бодхидхарма.
— А кто ты такой, чтобы говорить об этом с такой уверенностью? — спросил By.
И знаешь, что ответил Бодхидхарма? Он сказал:
— Я не знаю. Это единственное, чего я не знаю. Я ходил в глубины своего «я», был в самом центре моего существа и вышел таким же невежественным, как и раньше. Я не знаю.
Вот это я называю смелостью.
Ни одной религии не хватило смелости сказать: «Мы знаем вот столько, но очень многого мы не знаем; может быть, в будущем мы узнаем это. Но дальше находится то, что навсегда останется непознанным».
Если бы все эти религии были настолько же смиренны, мир был бы совершенно другим. Человечество не попало бы в беду, не было бы на свете столько страдания. Страдание наполняет все существа на земле. Что толку говорить об аде — мы уже живем в нем здесь. Какие еще страдания могут ждать нас там? А ответственность за все это лежит на твоих так называемых религиозных деятелях. Они продолжают притворяться, играть в одну и ту же игру. На протяжении трехсот лет наука постепенно разрушает их территорию, их так называемое знание, предъявляет миру новые факты, новые реалии; но и Папа Римский, и индуистский шанкарачарья по-прежнему непогрешимы.
Истинная религия будет достаточно скромна и смиренна, чтобы признать: нам ведомо лишь немногое, гораздо большего мы не знаем, а что-то останется непознанным навсегда. Вот это «что-то» и есть цель всех духовных поисков. Его нельзя сделать объектом познания, но можно пережить, его можно попробовать, почувствовать на вкус — это само бытие.
Ученый остается отделенным от объекта исследования. Он всегда отделен от этого объекта; именно таким образом знание становится возможным, поскольку познающий отделен от познаваемого. А религиозный человек движется в глубины своей личности, где познающий и познаваемое едины. А когда они едины, знание — невозможно. Да, ты можешь станцевать это, но выразить это словами у тебя не получится. Это может быть в твоей походке, в твоих глазах, в том, как ты смотришь; это может быть в твоем прикосновении и в том, как ты прикасаешься, но этого нельзя выразить словами. Когда дело касается религии, слова абсолютно бессильны. А все эти так называемые религии состоят из сплошных слов. По-моему, это полная чушь! Это их грубейшая ошибка.
И тут я подхожу к следующей мысли, о том, что все эти религии выступают против сомнения. На самом деле они боятся сомнения. Только беспомощный разум может бояться сомнений, ведь сомнение — это вызов, это возможность узнать что-то новое.
Все они убивали сомнение и вбивали в головы людей идею, что если ты сомневаешься, то попадешь в ад, где тебя ждут вечные муки: «Никогда не сомневайся». Самое главное — верить; нужна вера, абсолютная вера — слабая вера не годится, нужна именно абсолютная. И чего вы требуете от человека? Чего-то совсем ему не свойственного. Как человек, обладающий интеллектом, может верить абсолютно? Даже если он попытается внушить себе такую веру, это будет означать, что сомнение где-то рядом; иначе из-за чего вся эта суета? Вопреки каким сомнениям он пытается верить абсолютно?
Сомнение никуда не делось, верой его не уничтожишь. Лишь личный опыт разрушает сомнение.
Они говорят: веруй. Я говорю: исследуй. Они говорят: не сомневайся; я говорю — сомневайся до самого конца, пока ты сам не дойдешь, не узнаешь, не почувствуешь и не проживешь. Не нужно подавлять сомнение; оно уйдет само. Тогда тебе не нужно будет верить. Ты же не веришь в солнце, ты не веришь в луну — так почему вы веришь в Бога? Тебе не нужно верить в обычные явления, ведь они здесь, рядом. Утром расцветает роза, к вечеру ее уже нет. Ты это знаешь, здесь о сомнении речь не идет. Эта «вера» в цветок розы есть просто вера, к ней не примешано сомнение. Чтобы ты не запутался между простой верой и верой сложной, я нашел для нее другое слово: это доверие. Ты доверяешь розе. Она цветет, благоухает, и вот ее уже нет. К вечеру ты ее уже не найдешь; ее лепестки опали и их унес ветер. И ты знаешь, что расцветут другие розы и снова будут источать свой аромат. Тебе не нужно верить, ты просто знаешь это из своего опыта, ведь вчера розы тоже цвели, и их уже нет. Сегодня они появились снова, и завтра в природе все пойдет своим чередом.
Зачем верить в Бога? Ты не почувствовал его существования ни вчера, ни сегодня... и насчет завтра нет никакой уверенности. А откуда этой уверенности взяться? Ведь вчера было пусто, сегодня — тоже, а на завтра есть лишь слабая надежда, безнадежное упование. Но именно этому учат все эти религии — убери твои сомнения и верь...
Как только ты уничтожишь сомнение, ты разрушишь что-то очень ценное, ведь именно сомнение поможет тебе задавать вопросы и делать открытия. Разрушая сомнение, ты с корнем вырываешь саму возможность исследования, теперь его не будет. Вот почему так редко в мире рождается человек, который чувствует вечность, который дышит ею, чувствует ее пульс. Это очень редко случается. А кто в этом виноват? Все эти раввины, священники, имамы и шанкарачарьи — виноваты они, ведь они уничтожили сами корни исследования.
