Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – III
Считается, что желание является подлинной движущей силой человеческого существования, и если его отбросить, то это лишит жизнь ее побудительных мотивов; если исходить из этой точки зрения, то удовлетворение желания – единственная человеческая радость и без нее жизнь утратит весь свой динамизм, погребенная под плитой квиетического аскетизма. Однако подлинной движущей силой жизни души является Стремление; желание – это только искаженная форма стремления на уровне преимущественно телесной жизни и физического ума. Душа изначально склонна к обладанию и наслаждению миром, что выражается в стремлении к восторгу; наслаждение же, вызванное удовлетворением желания, является лишь витальной и физической деградацией этого стремления. Важно провести четкую границу между чистым стремлением и желанием, между внутренним стремлением к восторгу и внешним вожделением и ненасытностью ума и тела. Если мы не способны провести это различие в своей практической жизни и деятельности, нам придется выбирать между убивающим жизнь аскетизмом и грубой жаждой жить, или же мы можем попытаться установить между первым и вторым сомнительный, ненадежный и шаткий компромисс. Именно так и поступает основная масса людей; отдельные индивиды подавляют витальные инстинкты и пытаются достичь аскетического совершенства; большинство же подчиняется грубому желанию жить, приемля те поправки и ограничения, которые общество налагает на своих членов или же нормальный социальный человек после соответствующего обучения навязывает своему уму и поведению; есть те, которые балансируют между этической аскезой и умеренным потворством желаниям ментального и витального эго и полагают, что нашли ту золотую середину, которая удовлетворяет рациональный ум и обеспечивает здоровое человеческое существование. Но ни один из этих путей не ведет к тому совершенству, к которому мы стремимся, – к божественному управлению волей, присущей жизни. Полностью подавить прану, витальное существо, значит убить силу жизни, которая должна поддерживать обширную деятельность души, воплощенной в человеческом существе; потакать грубому желанию жить значит продолжать оставаться удовлетворенным несовершенством; устанавливать компромисс между аскезой и потаканием значит останавливаться на полпути и не владеть ни землей, ни небом. Но если мы сможем овладеть чистой волей, не искаженной желанием – которая, как мы обнаружим, является намного более свободной, спокойной, непоколебимой и действенной силой по сравнению с колеблющимся, чадящим, быстро гаснущим и неустойчивым пламенем желания, – и обрести восторженное внутреннее стремление, не затрагиваемое и не ограниченное никаким вожделением, мы сможем трансформировать прану и превратить ее из тирана, врага, захватчика ума в его послушный инструмент. Мы можем, конечно, называть эту более высокую волю также желанием, но тогда мы должны предположить, что существует божественное желание, отличное от витальной жажды, – желание Бога, по отношению к которому этот более приземленный феномен является бледной тенью и в которое он, в конце концов, должен быть превращен. Явления, которые по своему характеру и внутреннему действию принципиально отличаются друг от друга, лучше называть по-разному.
Таким образом, чтобы осуществить первый этап очищения, мы должны избавиться от праны желания и сменить обычную позицию нашей природы на противоположную, то есть превратить витальное существо из доминирующей беспокойной силы в послушный инструмент свободного и бесстрастного ума. Устраняя эту деформацию психической праны, мы облегчаем очищение остальных промежуточных частей антахкараны, а когда психическая прана полностью исправлена, их очищение тоже может быть легко завершено. К этим промежуточным частям относятся эмоциональный ум, воспринимающий чувственный ум и реагирующий чувственный ум или ум динамического импульса. В своей работе все они очень тесно связаны друг с другом. Искажение эмоционального ума обусловлено симпатией и антипатией, рага-двешей (rāga-dveṣa), эмоциональным влечением и отвращением. Все сложное переплетение наших эмоций и их деспотическая власть над душой возникают из-за привычных реакций души желания, выражающихся в эмоциях и ощущениях, на то, что вызывает влечение или внушает отвращение. Именно это порождает любовь и ненависть, надежду и страх, горе и радость. Мы любим, одобряем, приветствуем, надеемся, радуемся всему, что наша натура, первая привычка нашего существа, или же сформированная (часто порочная) привычка или вторая натура нашего существа представляет уму как приятное, прийям (priyam); мы ненавидим, не любим, боимся, не выносим или печалимся от того, что она представляет нам как неприятное, априйям (apriyam). Эта привычка эмоциональной природы влияет на работу ума и часто делает его беспомощным рабом эмоционального существа или, по крайней мере, не дает ему осуществлять свободное управление природой и объективно оценивать ее состояние. Этот дефект нужно исправить. Избавляясь от желания в психической пране и ее вторжений в эмоциональный ум, мы облегчаем выполнение этой задачи. Ибо тогда узы влечения, крепко-накрепко связывающие сердце, спадают с сердечных струн; спонтанная привычка к рага-двеше остается, но, благодаря отсутствию привязанностей, она становится менее упорной, и с ней уже можно легче справиться с помощью интеллекта и воли. Так, беспокойное сердце может быть подчинено и избавлено от привычного влечения и отвращения.
Но если это сделано, может возникнуть вопрос (как и в случае с желанием) – а не приведет ли это к смерти эмоционального существа? Да, приведет, если неправильная деятельность эмоционального ума будет устранена, но не замещена правильной; в этом случае ум впадет либо в нейтральное состояние, характеризующееся абсолютным безразличием, либо в состояние ясности, характеризующееся невозмутимостью, бесстрастием и отсутствием каких-либо эмоциональных движений или порывов. Первое состояние совсем нежелательно; второе – может считаться совершенством в рамках какой-нибудь квиетической дисциплины, однако в системе интегрального совершенства, где любовь не отвергается и не исключаются разнообразные чувства радости и восторга, оно может быть лишь стадией, через которую нужно пройти, предварительным состоянием пассивности, которое принимается в качестве первоначальной основы истинной активности. Влечение и отвращение, симпатия и антипатия необходимы обычному человеку, так как благодаря им у него вырабатывается первый инстинктивный и естественный принцип отбора из тысяч приятных и пугающих, дружественных и опасных воздействий, оказываемых на него окружающим миром. Буддхи начинает работать с этим материалом и пытается вносить свои поправки, делая акт инстинктивного и естественного выбора более разумным, осознанным и целенаправленным; ибо для него очевидно, что приятное не всегда является правильным, то есть тем, что нужно предпочитать и выбирать, а неприятное – неправильным, то есть тем, что нужно отвергать или избегать; необходимо уметь различать приятное, прейяс (preyas), и полезное, шрейяс (śreyas), и руководствоваться в своем выборе не изменчивыми эмоциями, а трезвым рассудком. Но рассудку намного легче сделать правильный выбор, если все эмоциональные влияния исключены и сердце пребывает в состоянии спокойной и светлой пассивности. Тогда также может проявиться правильная деятельность сердца; ибо в этом случае мы обнаруживаем, что за этой мятущейся душой желаний все время, ожидая своего часа, пребывала душа любви и ясной радости и восторга – подлинная психея, которая была скрыта искажающими покровами гнева, страха, ненависти, отвращения и не могла объять мир с чистой радостью и любовью. Очищенное сердце свободно от гнева, страха, ненависти, любого отвращения и неприятия: ему свойственна вселенская любовь, оно способно с неомрачаемой сладостью и чистотой принять и пережить разнообразные виды радости и восторга, даруемые ему Богом в мире. Но оно более не беспомощный раб любви и восторга; оно не имеет желаний, не пытается определять и направлять действия. Выбор, без которого действие невозможно, предоставляется преимущественно буддхи, а когда буддхи превзойден, – духу, поддерживающему супраментальную волю, знание и Ананду.
Воспринимающий сенсорный ум является нервной ментальной основой чувств и эмоций; он ментально воспринимает внешние воздействия и ментально отвечает на них чувством боли или наслаждения, закладывая тем самым основу симпатии-антипатии, свойственной эмоциональному уму. У любой сердечной эмоции имеется соответствующее нервно-ментальное сопровождение, и мы часто обнаруживаем, что, когда сердце уже не склонно к проявлению симпатии-антипатии, семя беспокойства все еще сохраняется в нервном уме или же в физическом уме остается некое воспоминание, которое, по мере его отвержения волей в буддхи, все более и более приобретает чисто физический характер. В конце концов, это становится просто приходящим извне внушением, на которое нервные струны ума все еще невольно откликаются. Так продолжается до тех пор, пока абсолютная чистота не наделяет их той же светлой универсальностью, какой очищенное сердце уже обладает. Активный или динамический ум импульсов является низшим органом или каналом передачи ответного действия; его работа искажается из-за того, что он начинает подчиняться внушениям нечистой эмоциональной и чувственной ментальности, а также желаниям праны, побуждениям к действиям, продиктованным печалью, страхом, ненавистью, желанием, вожделением, жадностью и всеми остальными членами этого беспокойного семейства. В идеале он представляет собой чистую динамическую силу, исполненную мощной энергии, смелости, твердости и непоколебимости, которая действует не для себя и не подчиняясь низшим частям, а как бесстрастная посредница, внимающая указаниям чистого рассудка и воли или же супраментального Пуруши. Когда мы избавляемся от этих искажений и очищаем ментальность для проявления в ней этих более истинных форм деятельности, низшая ментальность тоже очищается и становится готова к совершенству. Но этого совершенства нам не обрести, если мы не обладаем очищенным и просветленным буддхи; ибо в ментальном существе буддхи является главной силой и главным ментальным орудием Пуруши.
