Владимир Лермонтов - Дельфания
Пробегая один ручей, он оставил на берегу девочку, а сам зашел в воду, чтобы освежиться и как-то усмирить не на шутку разыгравшуюся боль от ранения. Пес смотрел, как вода становилась красной от его крови, и понимал, что это и есть его последний путь. Это и есть его последняя служба, которую поручил ему исполнить хозяин каменного домика. И в нем не было ни капли страха и волнения, одно только беспокоило его — донести девочку туда, где она будет в безопасности и где о ней позаботятся. Однако кто может в этом глухом лесу исполнить это, ему было неведомо.
День клонился к закату. Это был самый красивый закат в жизни пса. Травы благоухали, высоко в небе парил орел, весь мир окрасился в пурпурные цвета. Он остановился на минуту, облизал плачущего ребенка. Боль уже истязала его тело. И Отшельник прилег на мгновение.
Потом он побежал вновь, и вдруг стало светло и солнечно, как днем. Вместе с этим видением пришло необыкновенное чувство легкости, а боль исчезла напрочь. В зубах у него уже не было Аннушки, а перед ним стояли Мария и девушка. Они замахали ему руками и закричали: «Спасибо, Отшельник!». Девушка засмеялась так весело и так игриво, будто колокольчики разлились по всему белому свету. И пес понял, что он встретил уже взрослую Аннушку, и ему стало очень— очень хорошо и спокойно как никогда. А потом он вдруг увидел себя маленьким пушистым комочком, бегущим за своей большой мамой, которую он не помнил, а вот сейчас вдруг он вернулся в свое щенячье детство и вспомнил. Вокруг были высокие ароматные травы, кусты, цветы, но главным запахом, запахом любви, защищенности и покоя был запах мамы. Летали мотыльки и пчелы — все это было большим и красивым, как это бывает в детстве. Отшельник, как маленький медвежонок, поспешал за мамой, а она оборачивалась и дожидалась его. Потом он ткнулся носом в сосок и стал сосать материнское молоко, которое было самым вкусным напитком в мире.
Собачье сердце, исполнив свой последний долг, остановилось. Солнце почти село за горизонт. В траве громко застрекотали цикады. Из ближайшего леса потянулся грустный крик кукушки. А в небе парил орел и нарезал круги над двумя белыми точками посередине лесной поляны: безжизненной собакой и девочкой, завернутой в ткань.
Глава 8. КОЛОКОЛЬЧИК СВЯТОЙ РУСИ
Волчица выла на луну уже целую неделю. Тоска разрывала ее. Она металась по лесу и оплакивала своих волчат. Волк сидел неподалеку и наблюдал за страданиями своей подруги. Несколько дней назад их постигло горе, все трое их волчат погибли. Волк тоже переживал, но сдерживал свои чувства. Волчата были такими хорошенькими, они уже начали слышать, видеть и впервые покинули свое логово. Они игрались на траве возле большого дупла, в котором их родители устроили им приют из листьев и травы. В тот день отец-волк ушел далеко за добычей, а мать отлучилась всего на час в надежде поискать что-нибудь съестное в округе. Когда мать вернулась, ее клубочки-волчата лежали на траве и не дышали.
Волчица стала выть еще громче, так, что волк не вытерпел и недовольно зарычал. Волчица притихла, поднялась на четыре лапы и, опустив морду, поплелась к дереву, обнюхивая в который раз траву в желании узнать тайну гибели своих детенышей, но никаких посторонних запахов не было. Она легла возле дупла и закрыла глаза. Волк подошел поближе и лизнул подругу, как бы успокаивая ее. Она недовольно зарычала на него и отвернулась. У нее нестерпимо болели грудные железы, в которых скопилось много молока. Это еще больше усугубляло ее горе.
Ей не хотелось залезать в логово, где все напоминало о потерянных малышах. Там еще витал их залах, и она уже думала о том, что нужно уйти отсюда и найти другое логово.
Вскоре они задремали. Была глубокая ночь. Потянул ветерок. Потом сильнее. И вдруг с порывом ветра донеслись незнакомые звуки. Оба волка навострили уши и поднялись, превратившись во внимание. Что это? Может быть, показалось? И вот снова донесся чей-то плач. Волчица потихоньку двинулась на звук, волк последовал за ней. Они вышли на большую лесную поляну, теперь звук был явственно слышен и различим. Волчица остановилась в раздумье, чей же может быть это плач? Это был голос человеческого детеныша! Откуда ему тут взяться?
Вот лесная семейная пара приблизилась к источнику плача настолько, что уже можно было разглядеть его. Большая собака лежала, уткнувшись носом в кокон, из которого доносился плач. Волк остановился, зарычал и ощетинился, предупреждая, что он готов к сражению. Но волчица заметила, что в собаке было что-то необычное, она никак не реагировала на их появление. Она сделала несколько шагов вперед. Волк еще злобнее зарычал, недовольный тем, что волчица поступает так безрассудно. Однако та вдруг совсем вплотную подошла к собаке и понюхала ее. Собака была мертва, от нее пахло свежей кровью. Потом она обнюхала человеческого детеныша, который вдруг притих. Затем лизнула ребенка в лицо и у нее взыграл материнский инстинкт. Она посмотрела на волка, рыкнула на него, и тот наконец успокоился. Может быть, не совсем давая себе отчет, что делает, волчица схватила ребенка за одеяло и понесла в сторону логова. Волк недовольно зарычал, еще не понимая, что она собирается делать. Но волчица, положив ребенка на землю, так рявкнула, что тот сразу все понял и мирно засеменил за своей подругой, которая гордо несла человеческого детеныша.
Сердце волчицы онемело от счастья. Вся боль потери волчат исчезла, уступив место теплу и любви, что были не растрачены и томились в природе матери-волчицы.
Она аккуратно уложила девочку в дупло. Мордой подгребла к ребенку листья, чтобы той было тепло. Затем выглянула из дупла и фыркнула на волка, который в недоумении сидел рядом и крутил головой. Потом вернулась к девочке, подсунула сосок, полный молока, в ротик ребенка и прилегла. Ребенок жадно схватил его и начал сосать. Волчица вновь почувствовала себя матерью, и не важно, что это был человеческий детеныш, главное, что она может сделать то, что свойственно ее материнской природе, хотя и волчьей, но все же материнской.
А волк так и просидел до утра у дупла, не сомкнув глаз, пораженный происшедшим, до конца все-таки не понимая, что сегодня он вновь стал отцом.
Глава 9. ПУТЬ БЕЗ ПУТИ
Полгода Константин скитался по горам. Одежда его истрепалась, обувь развалилась. Он весь зарос волосами. Вначале, буквально штурмуя горы, он спешил быстрее найти старца Нектария, чтобы тот подсказал, что случилось с его сыном и как его найти. Возбужденный Константин не шел, а почти что бежал по горным и лесным тропам. Потому силы его быстро оставляли, и он вынужден был делать частые, длительные привалы. Так продолжалось четыре месяца скитаний, пока запас провизии не истощился, и Константина стал мучить голод. Он питался лесными ягодами, орехами, плодами диких фруктовых деревьев. Это был уже не тот здоровый мужчина, который недавно отправился в путь на поиск чудного старца, а сухой, изможденный, сморщенный старик. В конце концов Константин заболел, так и не разыскав таинственного отшельника. По всем расчетам, Константин уже должен был дойти до него, но жизнь диктовала свои правила.
Дело в том, что в горах он встречал группы вооруженных людей, порой слышались выстрелы и взрывы. Одно было понятно ему, что шла война и она распространилась и в эти глухие, кажущиеся безлюдными места. Иногда Константин натыкался на военизированные горные лагеря. Поэтому ему постоянно нужно было, во-первых, быть начеку, а во-вторых, совершать большие обходные маневры, чтобы не выдать себя. Сомнений по поводу опасности такой встречи у него не было. Неоценимую помощь ему оказала выучка десантника, которую он получил в армии. Кто мог предполагать, что эти навыки ему когда-нибудь пригодятся, ведь он фактически оказался в районе боевых действий. Он наблюдал, как по тропам двигались караваны с оружием и боеприпасами, редко, но все же пролетали вертолеты без опознавательных знаков. Поэтому Константин не мог идти так, как ему было нужно, он искал окольные пути, а потом искал прежнюю дорогу, продирался через непролазные дебри, болота, заросли колю— чего кустарника, то есть фактически двигался по пересеченной местности, опасаясь столкнуться на тропах с представителями одной из воюющих сторон. Случись такое, его бы приняли за лазутчика и он ничем не смог бы оправдаться.
Однажды Константин увидел группу людей из десяти человек, которые шли в его сторону, он, конечно, мог просто спрятаться в лесной глуши, но дело в том, что с ними были собаки. А это значит, что четвероногие могли взять след и вывести на него. Неподалеку в ущелье протекала небольшая горная река, вот туда спустился странник и пошел по воде. Здесь Константину встречались такие места, где ему, по сути, приходилось плыть. Вода была темной и обжигающе холодной. Вот после этого он и почувствовал себя плохо.
Уже неделю его лихорадило и мучила острая боль в животе. И он понял, что просто-напросто загнал себя, как загоняют лошадь, когда от нее требуют то, что выше ее сил. Но самое скверное, что ему пришло, наконец, осознание того, что он заблудился окончательно и теперь вряд ли найдет дорогу обратно, а тем более к старцу Нектарию.
