Бхагван Раджниш - Передача лампы
Так что, с одной стороны, вы думаете, что любите человека, с другой стороны, разрушаете саму его сущность.
Сострадание — это освобождение любви из тисков собственничества. Тогда любовь — мягкое свечение, ненаправленное, безадресное. Вы просто изливаете ее, потому что вы так полны ею. Но это не вопрос мышления.
Страсть должна пройти через весь процесс медитации, чтобы стать состраданием. Медитация уберет все собственничество, владение, ревность и оставит только чистую сущность, самый аромат любви.
Только человек, глубоко укорененный в медитации, может быть сострадательным.
Поэтому, когда я говорю: превратите свою страсть в сострадание, — я говорю: пусть ваша энергия с помощью медитации очищается от всего того мусора, который в ней есть. Позвольте ей стать ароматом, доступным для всех. Тогда она не разрушит ничью свободу, а обогатит ее. И в тот момент, когда ваша любовь обогатит чью-то свободу, она станет духовной.
Ошо, мне становится все более и более стыдно, что я американка, после того как я увидела, как недостойно с тобой там обходились.
Похоже, что экономический симбиоз США и других правительств создает трудности для других наций в формировании независимого отношения к тебе.
У меня вызывает внутреннее неприятие даже участие в экономике США и наслаждение ее благами, когда я знаю, что налоги, которые я плачу, способствуют ее деятельности по нарушению прав человека во всем мире.
Не мог бы ты разъяснить, возможно ли вообще «воздать кесарю кесарево» и тем не менее сохранить какую-то целостность и самоуважение? Я чувствую себя такой лицемеркой, когда веду свои дела как обычно, но если я открываю рот, как правило, начинаются неприятности.
Я не могу призывать тебя воздать кесарю то, что ему положено, потому что ему ничего не положено, и ваши так называемые кесари — просто великие разбойники, настолько крупные, что закон не может их схватить.
Все ваши политические лидеры — преступники, но те, которые устанавливают законы в стране, и те, которые наказывают мелких разбойников.
Никто не задумывался, как появились все эти королевские семьи и королевская кровь. Природа не производит как таковые королевские семьи, не существует и такого понятия, как королевская кровь. Есть разные группы крови, но нет такой категории, как королевская кровь. То, что сегодня королевская семья, было когда-то разбойничьей бандой, мафией. Она присваивала земли, она убивала людей, она захватывала людей, и постепенно надобность оставаться разбойниками отпала. Они накопили достаточно, их уважали из страха.
За долгую историю они постепенно утвердились как королевские семьи. Их кровь стала особенной.
И до сих пор, даже в двадцатом веке, ничего не изменилось. Так же, как короли и королевы вышли из поколений грабителей, политики выходят из других источников преступности.
Я не могу сказать вам, что кесарю нужно воздать то, что ему принадлежит. Ничего ему не принадлежит, и ничего не должно ему воздаваться.
Такова позиция прежнего — позиция компромиссов: зачем испытывать судьбу, отдайте кесарю то, что ему принадлежит, а взамен он даст вам безопасность, защищенность.
Если ты действительно возмущена и искренне чувствуешь, что в этом есть что-то преступное, перейди на то, что не облагается налогом. Например, во многих странах земледелие не облагается налогом.
Это не принесет тебе много денег, и тебе придется много трудиться, чтобы заработать на кусок хлеба, но ты приобретешь великое блаженство и покой, цельность и индивидуальность. Ты производишь, ты созидательна, ты помогаешь себе, ты помогаешь другим, но ты не помогаешь преступникам.
В каждом государстве есть то, что не облагается налогом.
Люди должны начать переходить на то, что не облагается налогом. Это ослабит силы преступных политиков.
Существовать бескомпромиссно в этом мире — это, безусловно, попасть в историю, но оно того стоит. Это невероятно ценно. Нам нужны люди, которые готовы вступить в конфликт, но не пойти на компромисс; они истинная соль земли — человечество может гордиться ими.
Ошо, похоже, что существуют связанные между собой этапы, через которые прошел человек, — от племени к семье и к коммуне. от магически-религиозной к псевдорелигиозной и к нерелигиозной религии; а также от кочующего охотника-собирателя к земледельцу, а теперь — к экзистенциальному цыгану.
Эти направления действительно связаны?
Они связаны. Они как ступени лестницы. Например, сначала земледелие было неосуществимо для человека. У него не было представления о том, что земледелие возможно. Он видел животных, поедающих животных, что дало ему первое представление об охоте — что это единственный способ добыть еду. Был некий пример.
Но вы не можете охотиться вечно. По мере того как человеческая популяция становилась все больше и больше, а популяция бедных животных, на которых охотились, начала сокращаться — потому что их истребляли, — человек вынужден был искать другой способ выживания.
Так всегда: только оказавшись в очень глубоком кризисе, человек приходит к чему-то новому.
Тогда он посмотрел на деревья, их плоды и дикорастущую зелень. Другого выхода не было, поэтому они попробовали их, и это сработало. Просто наблюдая, они обнаружили, что им не нужно зависеть от природы, в противном случае им снова придется уничтожать. Они могут возделывать землю.
Они видели, как фрукты падают на землю и появляются ростки. Так, при помощи наблюдения они научились возделывать землю.
Все взаимодействует и пересекается.
Охота продолжается, но теперь она стала игрой. Человек не зависит от нее. Есть профессиональные убийцы, которые начали выращивать животных. Как вы выращиваете фрукты или пшеницу, они выращивают животных и приносят вам мясо. Вся земля все еще остается плотоядной.
Только небольшое сообщество в Индии и несколько человек за ее пределами полностью отказались от этого уродливого, бесчувственного образа жизни.
И если все человечество решит отказаться от него, он незамедлительно найдет новые пути.
Доступен весь океан. В океане есть своя растительность, которая очень питательна. Как мы возделываем землю, мы могли бы возделывать океан.
Все связано, как шаги к высшей ступени.
В самом начале не было семьи, только племена, поэтому нельзя было сказать, кто отец мальчика. Была известна только мать. Есть страны, где не спрашивают имя отца, когда вы заполняете какой-либо бланк, но зато спрашивают имя матери.
Например, мусульмане не верят, что Мария забеременела от святого духа. Для всех, кто не христианин, это кажется глупым.
Но ясно одно: Иосиф не отец Иисуса Христа, и, чтобы все это скрыть, в истории появился святой дух.
Мусульмане не верят в непорочное зачатие. Поэтому, когда они говорят об Иисусе, они говорят «Иисус, Ибн Мариам» — Иисус, сын Мариам, а не сын Иосифа.
Так было по всему миру. Люди знали только своих матерей.
В Упанишадах есть невероятно красивая история, которая показывает, как отвечает настоящий святой.
Я прожил почти двадцать лет в Джабалпуре в Индии. Это, должно быть, очень старый город, потому что его название происходит от имени великого мудреца Джабали, и в этой истории речь идет о Джабали.
Один юноша хотел учиться у Джабали, но учиться могли только брахманы. Проблема юноши была в том, что его мать была настолько бедна, что так никогда и не вышла замуж и прислуживала во многих домах. Она была так красива, что многие мужчины воспользовались ее нищетой.
Когда Сатьякам стал юношей, он сказал: «Я хочу пойти учиться к какому-нибудь великому мудрецу».
Мать ответила: «Это будет трудно, потому что принимаются только брахманы, а я не уверена, что твой отец был брахманом. Я не знаю, кто твой отец. Ты можешь идти, а когда мастер спросит тебя о твоем имени, скажи свое имя, скажи мое имя и скажи, что ты мой сын. Он, конечно, будет удивлен, потому что имя матери обычно не упоминают. Он спросит: „Кто твой отец?“ Скажи ему в точности то, что я тебе сказала».
Когда Сатьякам пошел просить Джабали, он сказал: «Моя мать была очень красивой, но очень бедной. Она не смогла выйти замуж, и многие люди воспользовались ее нищетой, поэтому она не знает, кто мой отец. Она послала меня, чтобы я сказал тебе настоящую правду. Тебе решать, принять меня или отвергнуть».
Все собравшиеся ученики умолкли.
Джабали сказал: «Человек, который может сказать такую правду, должен быть брахманом. Ты допущен. Только у брахмана может быть столько храбрости, чтобы сказать: „Я не знаю, кто мой отец. Я знаю только имя своей матери“».
Сатьякам стал великим мудрецом по полному праву. Так как Джабали принял его, и речи не могло быть о том, чтобы относиться к нему скептически.
