Бхагаван Раджниш - Библиотека Ошо: Притчи старого города
Один юноша встретил того мудреца, которому и было адресовано письмо, и спросил его:
— Почтенный, что вы думаете об этом послании?
— Ничего.
— Как? Разве письмо не дошло до вас?
— Дошло. Письма-то я получаю, но не читаю их. Ведь письма принадлежат к вещам этого мира, а я к ним безразличен.
Совет
Один еврей пришел к Дов Беру из Межерича и стал жаловаться, что его донимают нечистые мысли и нехорошие фантазии, мешают думать о хороших и святых вещах. Тот сказал:
— Тебе нужно ехать к рабби Зееву из Житомира.
Надо сказать, что рабби Зеев держал корчму недалеко от города, в одной из деревушек Когда еврей добрался туда, была уже ночь. И как гость не стучал, никто не открыл ему. Так он простоял под дверью до утра.
Утром корчму открыли. Еврей зашел туда и, следуя совету проповедника, попросил приюта на несколько дней. Все это время хозяин, рабби Зеев, ничего не говорил, ни о чем не спрашивал. Ни мудрых советов, ни суровых наставлений. Еврей же все время думал, зачем его послали сюда. И, не найдя ответа, он решил уехать домой. Стоя у порога, он сказал хозяину:
— Проповедник послал меня к вам, а зачем — я не знаю...
Рабби Зеев из Житомира ответил:
— Я скажу тебе, зачем. Чтобы ты понял, что когда человек — хозяин в своем доме, то незваные гости к нему не войдут...
Роскошь и простота
Однажды суфийского мастера Джунайда посетила группа искателей истины и увидела, что он сидит в окружении невообразимой роскоши. Эти люди оставили его и направились к дому крайне сурового и аскетичного святого человека, чье окружение было так просто, что у него не было ничего, кроме подстилки и кувшина с водой. Один из посетителей сказал:
— Простота вашего поведения и суровая обстановка гораздо больше по вкусу нам, нежели показные и кричащие излишества Джунайда, который, похоже, сошел с Пути Истины.
Аскет тяжело взглянул и ответил:
— Мои дорогие друзья, так легко обманувшиеся внешними знаками, преграждающими человеку путь на каждом шагу, — поймите это и перестаньте быть неудачниками! Великий Джунайд сейчас окружен роскошью, потому что он невосприимчив к роскоши, я же окружен простотой, потому что я невосприимчив к простоте.
Обида
Магомет и Али встретили однажды человека, который, считая Али своим обидчиком, начал ругать его. Али терпеливо и молча переносил это довольно долго, но потом не удержался и стал отвечать ругательствами на ругательства. Тогда Магомет отошел от них.
Когда Али подошел опять к Магомету, он сказал ему:
— Зачем ты оставил меня одного переносить ругательства этого дерзкого человека?
— Когда этот человек бранил тебя, а ты молчал, — сказал Магомет, — я видел вокруг тебя десять ангелов, и ангелы отвечали ему. Но когда ты начал отвечать ему бранью, ангелы оставили тебя — отошел и я.
Принимайте всех с радостью
Два инока пришли к авве Иосифу с просьбой объяснить им, лучше ли им с радостью принимать посещающих их братьев или не выражать этой радости. Авва вошел в свою келью. Там покрылся старым рубищем и прошелся перед иноками в таком одеянии, не говоря им ни слова.
Затем он снял свое рубище, надел хорошую одежду, которую употреблял в праздничные дни, и снова прошелся перед ними. Наконец он оделся в свою постоянную одежду и сел с ними. Монахи смотрели на него с удивлением, не понимая.
Мудрец сказал:
— Уразумели ли вы, что я сделал? Заметили ли вы, чтобы перемена в платье изменила что-нибудь и во мне? Стал ли я хуже, надев рубище? Стал ли лучше, надев лучшую одежду?
— Конечно, нет!
— Помните же, что все созданное, даже и люди, не должно ничего изменять своим появлением в нашем внутреннем мире. Принимайте с радостью и с невинностью, с христианской любовью братьев, которые посетят вас. А если никто не придет к вам, храните себя в сосредоточении духа.
Искатель истины
Один молодой «искатель истины» оказался у ворот суфийской школы. Он обратился к сторожу, седовласому старцу, сидящему неподалеку в тени деревьев.
— Я полагаю, — начал юный философ, — что лишь немногие из нас знают, сколько в этом мире настоящих искателей истины.
— О, я сижу здесь уже полвека, — сказал старик, — и кое-что могу рассказать тебе об этом.
— Действительно? — заинтересовался юноша. — И сколько же их?
— Их ровно на одного меньше, чем ты думаешь.
Три аскета
Путешествующий монах встретил на своем пути трех аскетов. Один из них сидел на большой муравьиной куче, истязая себя укусами муравьев. Другой бьш погружен в созерцание потока воды на берегу ручья. А третий просто плясал и пел песни под прекрасным цветущим деревом.
Узнав, что монах идет к гуру, аскеты попросили узнать, сколько жизней им еще пребывать в аскезе, чтобы получить освобождение. Монах пообещал исполнить их просьбу. Возвращаясь назад, он сказал:
— Тебе, сидящий на муравейнике, осталось так мучиться еще две жизни.
Поник головой аскет.
— А тебе, созерцающий, еще десять жизней созерцать воду, чтобы получить освобождение.
Тяжело вздохнул второй аскет.
— Тебе же, танцующий, столько жизней танцевать, сколько листьев на этом прекрасном дереве.
— Так это же совсем ничего! — вскинул руки аскет и запел еще радостнее.
В этот момент все листья осыпались с дерева, и он получил освобождение.
Одна молитва за всю жизнь
В Бенгалии жил один очень ученый человек Звали его Бхатгоджи. Он был известен тем, что никогда не ходил в храм. Он уже состарился, ему перевалило за шестьдесят, когда его девяностолетний отец сказал:
— Ну, это уж слишком! Я ходил в храм и молился каждый день! И я ничего не говорил тебе, думая, что сам придешь к пониманию себя! Но теперь тебе уже шестьдесят! Пора бы пойти и подготовиться к миру иному! Так когда ты пойдешь в храм молиться и возносить хвалу Всевышнему?
Бхатгоджи сказал в ответ:
— Я столько раз видел тебя идущим в храм и столько раз видел тебя возвращающимся оттуда таким же, как и прежде! И вот я усомнился: в том ли вопрос, сколько лет и сколько раз ты молишься? Кажется, весь вопрос в том, как ты молишься, вопрос лишь в качестве.
Я долго наблюдаю за тобой и не могу понять — что же, молитва не действует? Нет, что-то здесь не так! Завтра мой день рождения. Я пойду в храм и сделаю все, что будет в моих силах. Я постараюсь вложить в молитву всего себя, всю свою душу. Я помолюсь только однажды — но я ничего не оставлю внутри. Я постараюсь полностью войти в это — но только однажды. Уж если что-то должно произойти, оно произойдет. Если же ничего, то на этом я закончу. И зачем тогда идти опять, раз в этом не будет никакой пользы? Тогда это просто бессмысленно!
Отец его рассмеялся и сказал:
— Господи, ну и дурак! А еще слывет за ученейшего человека! Да молиться нужно целые жизни подряд, чтобы что-то произошло! Ну да Бог с тобой, да просветит Он мозги твои! Давай, давай! Посмотрим, что у тебя получится!
Бхатгоджи пошел в храм и больше не вернулся. Сотворив свою единственную молитву перед божеством храма, он умер. Он действительно целиком вошел в это — и от него не осталось ничего.
Ком снега
Комочек снега лежал на верхушке скалы, находящейся на крайней высоте высочайшей горы. Стал он размышлять и говорить себе так
— Вот, не надлежит ли считать меня зазнавшимся и гордецом из-за того, что я, малый ком снега, нахожусь на столь высоком месте, и допустимо ли, что такое великое множество снега, какое отсюда видно мне, лежит ниже меня? Поистине, ничтожная моя толика не заслуживает этой высоты, о чем хорошим назиданием служит мне то, что сделало вчера солнце с моими сверстниками, которые были им так быстро растоплены. А произошло это потому, что заняли они более высокое место, нежели им приличествовало. Я же хочу спастись от гнева солнца и принизить себя и найти место, соответствующее бедной моей значительности.
И вот ринулся он вниз и стал спускаться, катясь с высоких откосов поверх другого снега; но чем ниже искал он себе место, тем больше росла его величина — в такой степени, что, когда кончил он свой бег, на холме лежала едва ли меньшая масса его, нежели сам холм, который держал его; и был он последним, которого в то лето растопило солнце.
Сказано для тех, кто смирен: те и вознесены будут.
Сила веры
Однажды поздним вечером в одном из домов, стоящих на окраине города, вспыхнул пожар. Вся семья — отец, мать и дети, потрясенные происходящим, — выбежали на улицу и смотрели на разгорающийся огонь. И вдруг они обнаружили, что среди них нет самого младшего члена семьи — пятилетнего сынишки. Скорее всего, он, испугавшись пламени и дыма, вместо того, чтобы спуститься вниз, взобрался по лестнице на самый верх.
