Элдерсон Дуг - Хранители откровений. Странствия во имя коренных американцев и Земли
Штат приобрел эти земли в 1960-х. Они всегда оставались открытыми индейцам для отправления религиозных обрядов, у них есть особый доступ сюда. Сейчас это действующий культурный парк, а не просто заповедник, в котором пытаются сохранить уникальный слой геологической породы, фауну или растительность. Да, все это важно, но в первую очередь дело касается духовного значения этих мест. Здесь даже не стоит вопроса о присутствии Бога. Это факт...
Затем он окинул сияющим взором высокие холмы и повернулся к нам, все с той же теплотой сказав: «Я рад, что вы пришли!»
Глава 7
Подготовка
— Поинт Рейес был первым местом, куда ранние индейцы пришли в поисках исцеления, — говорил Уилл Фьюдман, организатор нашего пешего путешествия. — Считается, что пользоваться силой этого места нужно с осторожностью. Если задержишься там надолго, можешь сойти с ума. Именно это и произошло с некоторыми!
Поинт Рейес, расположенный в Калифорнии, сразу бросился в глаза как самое подходящее для начала путешествия место, когда мы с братом взяли в руки карту. Раньше, разведывая новые места, мы со Стивом обычно не заходили дальше Сионского национального парка в Юте. В последние часы перед началом шествия я, совершенно плененный, любовался плавными изгибами рельефа зеленых холмов, лесами красного дерева и волнами, разбивающимися о мыс Поинт Рейес. Трудно было найти лучшее место для начала пути.
Двигаясь на юг, чтобы подготовить к «Маршу за Землю» индейцев некоторых племен, я оказался за кирпично-каменной стеной, окруженной колючей проволокой. В моих планах было встретиться примерно с тридцатью индейцами, пребывающими в исправительной колонии города Ломпок. Прочитав о пешем марше в индейской газете, заключенные решили начать долгий марафон и каждый день в течение семи месяцев пробегать по восемнадцать миль, как бы все время следуя вместе с нами по маршруту. Инициатором стал мускулистый, весь в татуировках, индеец по имени Тэд. В колонии он был кем-то вроде священника. Как ни странно, но в ясных, глубоких черных глазах отсиживающего свой срок в неволе человека отражался богатый внутренний мир и бескрайняя свобода.
Мне оказали честь, пригласив приять участие в ритуальном омовении в парной — это, кстати, была одна из недавно отвоеванных ими свобод. Администрация разрешила мне взять с собой трубку. Тэд благоговейно положил ее на алтарь перед накрытым полотенцем ложем. На виду стрелков в смотровых башнях, возвышающихся над колонией, и под чутким надзором тюремного капеллана, я на четвереньках прополз под свод, находившийся за шеренгой из коричневых тел. Мы сели плотным кольцом, а из огня, тем временем, выгребли горсть кроваво-огненных углей и положили в центральное углубление. Дверь была закрыта. В темноте нельзя было разглядеть ничего, кроме поблескивающих глаз. На «каменный народ» плеснули воды. Мощная струя раскаленного пара ошпарила мое тело, в какой-то момент даже показалось, что у меня сходит кожа — таким горячим был пар.
— Иногда мы должны истязать себя изнутри, — тихим голосом сказал ведущий церемонии, — чтобы избавиться от страданий внешних. Мы приходим сюда, чтобы Прадед забрал у нас враждебность и предубеждения по отношению к другим людям. Ты молишься здесь, в темноте, и рядом с тобой может молиться кто-то еще, и ты не видишь, краснокожий он, бледнолицый или желтый — это не имеет значения.
Мы по очереди произносили молитвы громко, вслух, пока тела наши ломились от жара, а дух обретал свободу. Когда пар закончился, мы быстро сполоснулись из шланга, и снова вернулись в парную. Мне объяснили, что заключенным разрешено париться не больше двух раз в месяц и не дольше двух часов. Поэтому каждая минута была здесь на вес золота.
Во второй раз зайдя в парную, мы достали все оставшиеся в костре камни и бросили в основной очаг — всего их было шестьдесят четыре. Чтобы пар не обжигал горло и легкие, люди дышали сквозь ветви шалфея — это помогало. Опустив головы, мы пели индейскую песню свободы. Кто-то читал молитвы, не скупясь при этом на слезы. В этот раз взяли мою трубку, раскурили и пустили по кругу. Когда весь табак закончился, все выползли из тьмы на свет, и тела наши дышали густым паром. Мы разлеглись на траве и смотрели, как ястреб облетает кругом одну из смотровых вышек. Тэд наклонился ко мне и с блеском в глазах произнес:
— Там, внутри, я видел дух твоей трубки. Он очень силен.
Перед самым моим уходом братья пробежали круг, держа перед собой два жезла, украшенные бисером и перьями, примерно полтора фута каждый. Затем они вручили мне один из них. Тэд объяснил, что эти жезлы, ленточки и табак символизируют все мировые расы и четыре основные стихии — Огонь, Воду, Землю и Воздух — от которых все мы зависим.
— Этот жезл, как и трубка, священен, — сказал он. — Жезл был создан с молитвой, и целитель благословил его. Идущий впереди всегда должен держать его в руке и открывать дорогу для тех, кто идет за ним.
Тэд сказал, что жезл будет связывать духовно тех, кто отправится в пеший поход, с узниками колонии — они же, в свою очередь, будут каждый день пробегать от нашего лица по восемнадцать миль со вторым жезлом. Меня поразило то, как по-братски они отнеслись к людям, которых никогда еще не встречали.
Когда во время подготовительной встречи в Поинт Рейес я показал жезл и рассказал его историю всем участникам шествия, они были тронуты не меньше моего. И это помогло нам обрести спокойствие. Более двадцати человек были готовы пройти весь путь от начала до конца, и около сорока собирались примкнуть к нам по пути. Мы долго обсуждали, кто и что чувствует по поводу предстоящего похода, а также проясняли некоторые моменты логистики и уточняли конечные цели.
Пеший поход обещал стать колоссальным опытом для каждого участника, но мы старались думать и о мирских делах. Важной составляющей этого предприятия была организация встреч с местными культурными сообществами, а также со средствами массовой информации — мы хотели рассказать о своих миролюбивых намерениях и идеях представителям телевидения, газет и радио.
Меня беспокоили некоторые участники. Например, Джо Шеттер, юноша из Сен-Мари, городка в Огайо, казался слишком худощавым и бледным. Он был застенчив от природы, и когда только пришел к нам, робко рассказал о своем желании пройти с нами пешком каждую из почти четырех тысяч миль. Расписание марша было довольно жестким, и я сразу решил, что многим придется преодолевать часть пути на специально привлеченных машинах сопровождения. Продолжительные остановки не планировались, и потому на некоторых людей была возложена обязанность заезжать немного вперед, чтобы готовить места для стоянок и договариваться с местными племенами и локальными СМИ. Несмотря на серьезные намерения Джо, я сомневался, что он продержится больше недели.
Настораживало и то, что многие практически не имели опыта жизни в походных условиях, а ведь нам предстояло провести в походе больше двухсот ночей! В группе был человек из Флориды, который ни разу в жизни не видел снега! А мы тогда опасались, что многие перевалы в горах Сьерра могут закрыть из-за сильных снегопадов.
Меня беспокоило и то, как люди будут ладить друг с другом, сумеют ли найти общий язык. В группе был бывший военный пехотинец и участник байкерской группировки «Ангелы Ада» — в суровый поход он решил отправиться, чтобы обуздать своих «внутренних драконов» и стать «воином мира и света». Была среди нас женщина, девять лет посвятившая себя служению в монастыре. Один человек работал на Билла Грэма, музыкального продюсера. Другой был отставным инженером, решившим заново открыть для себя жизнь — ради этого он стал кочевником и ездил всюду на небольшом фургоне с прицепом. С ним он и собирался в этот поход.
Человек с седой бородой, в шутку называвший себя «Свами Хухоу Мага Мага», смотрел на это путешествие как на «духовно-психологический проект». Были среди нас спокойный фермер из Новой Англии, несколько пылких миротворцев и человек, скрывавшийся от налогового управления: он не желал платить налоги по некоторым соображениям морального порядка.
Решила идти с нами и моя жена Джули — мы поженились за пять месяцев до описываемых событий. Она казалась прекрасным человеком и занималась защитой прав детей. Но у нас уже тогда было немало разногласий, и в напряженной атмосфере долгого аскетичного шествия они могли стать еще острее.
Вопрос питания тоже обещал стать для всех серьезным испытанием. В группе были убежденные вегетарианцы, «плотоядные» и безнадежные фанаты фаст-фуда. Один диабетик постоянно ел сладкое, чтобы уравновесить содержание инсулина, который он регулярно колол себе. Обнаружив это, мы решили разбиться на четыре группы по, так сказать, кулинарным интересам. Приходилось ли нашим древним предкам сталкиваться с подобными проблемами?
