Бхагаван Раджниш - Мгновения вечности
Папу очень волнуют эти вопросы, он думает о том, чтобы его высказывания не нанесли ущерб его репутации признанного религиозного лидера. И поэтому все его речи готовят заранее кардиналы, епископы, религиозные общины, редактируется все. Он просто оратор, но он не говорит самостоятельно. Вся церковь говорит от его имени, решает католическая иерархия.
Есть еще другая фундаментальная причина, по которой они так нервничают, потому что я совершенно свободный человек. Мне все равно, я могу даже противоречить себе, и поэтому они не могут загнать меня в угол: «Пятнадцать лет назад вы сказали вот это, а теперь вы говорите вот это». Они не могут меня загнать, таким образом в угол. Я говорю им, чтобы они забыли о том, что я им говорил пятнадцать лет назад. Истинно то, что я говорю сейчас. И я не могу обещать, что завтра повторю свои слова, потому что мне все равно, будут ли мои завтрашние слова соответствовать сегодняшним. И все равно также, будут ли ко мне относиться с уважением, что обо мне будут думать люди. У меня нет причины, чтобы нервничать, я просто наслаждаюсь тем, что они сами нервничают.
Это так странно, нечто новое. Если рядом с человеком, у которого берут интервью, поставить графин с водой, он может начать пить воду тогда, когда нервничает, чтобы занять себя чем-то, и перестать нервничать, тем временем, у него появляется время в эту паузу также обдумать, что говорить дальше. У меня все происходит в корне противоположным образом. Вода и все подобное нужны средствам массовой информации, а не мне. Они жуют виноград, пьют воду, ворочаются в кресле, иногда смотрят по сторонам на фотографов, иногда глядят на своих боссов. Они не могут расслабиться. Потому что это интервью уникальное, и им никогда больше не придется участвовать в таком шоу, только если они придут сюда снова.
Но моя задача заключается в том, чтобы дать вам толчок, потому что только в этом случае для вас существует возможность духовного развития. От падения к взлету.
Беседа с репортерами
Раджниш поддерживает температуру в комнате с кондиционером постоянной. Те, кто брал у него интервью, согласились принять меры предосторожности против аллергических реакций.
— Вы мне немного нравитесь, должно быть, потому что я весь день не курил. Я не пил, вся моя одежда начисто выстирана. Хорошо, что температура в комнате низкая, так никто не будет потеть, все эти меры приняты для того, чтобы встретиться с вами, узнать, что вы хотите нам сказать?
— Я знаю, что вы все любите меня. Вы можете увидеть в моих глазах ответную любовь. И поэтому я советую вам съесть немного винограда.
— Как вам удается не мерзнуть в такой холодной комнате?
— Здесь не холодно.
— С моей точки зрения здесь очень холодно.
— А с моей точки зрения только прохладно.
— Вы чувствуете себя лучше, когда вас окружает холод? Вы всегда находились в таком холоде, даже в детстве?
— Всегда в последние тридцать лет.
Я недавно говорил с одним журналистом, и я собирался сказать ему, что нельзя зависеть от машин. Теперь война развернулась не между человеком и человеком, это теперь не модно. Идет война между технологиями ядерного вооружения. Даже ракетоносители теперь летят к цели на автопилоте, он просто не нужен. Ракеты будут запрограммированы лететь в определенное место. Их будут программировать сбрасывать бомбы в определенном месте.
Я говорил ему, что человек так сильно теперь зависит от машин, в любой миг может случиться все что угодно. Когда я сказал это, электричество выключилось. Журналистам было больше нечего сказать. Доказательство было перед ними. Я сказал «Теперь мы можем перейти к обсуждению другого вопроса».
— Вы очень смешной мастер. Почему у меня создается такое ощущение, что вы все время шутите над всеми, если это действительно так, как я узнаю о том, что вы шутите надо мной?
— Это самое смешное. Шутку никогда нельзя объяснить. Вы либо понимаете шутку, либо не понимаете.
В этом красота шутки.
Все есть шутка, с моей точки зрения жизнь не серьезная. Жизнь игрива. Она смешна. Она переполнена энергией существования, без причины, без цели. Цели нет, нет конца. Она приносит просто радость. Вся вселенная — это просто большая шутка. Вот почему ее нельзя объяснить.
Было столько философов, теологов, которые пытались объяснить это. Им всем не удалось это сделать по той простой причине, что это нельзя объяснить. Вы можете это либо понять, или понять не можете.
Вы должны посмотреть мою ванную комнату. Наверное, это самая лучшая ванная во всем мире.
— Это приглашение?
— Да.
— Меня еще никогда не приглашали в ванную комнату раньше. Мне говорили, что я очень подойду к ванне, но никогда еще не приглашали в нее!
— Я редкостный человек, уникальный в своем роде, и я приглашаю вас в ванную комнату.
— Это прекрасно, но куда мы пойдем после?
— Идти некуда. Вы можете насладиться джакузи в ванной комнате, душем, холодной ледяной водой...
— А потом убираться, я поняла. И мне хотелось бы знать просто ради науки, приглашали ли вы раньше в ванную комнату представителей прессы?
— Нет...
— Спасибо. Мне кажется это важно.
— Потому что вы мне нравитесь.
— Неужели ваша симпатия такова?
— Да.
— Пригласить в ванную комнату. Уверена, слушатели этой программы могут подумать, что мы будем там заниматься любовью.
— Как раз вчера вечером одна красивая девушка брала у меня интервью для телевидения. Вы знаете, что я сумасшедший. И она спросила у меня, а вы знаете, что я за человек. Она, наверное, брала интервью у сотен политиков, священников, у всевозможных глупцов. И она спросила у меня: «Вы любили стольких женщин, но неужели у вас не было стабильных отношений с какой-то одной женщиной?»
Я ответил ей: «Для меня это невозможно. У меня нет вообще никаких взаимоотношений: ни стабильных, ни не стабильных. Я живу в настоящем мгновении!»
Она спросила: «А сейчас кто ваша женщина?»
Я ответил: «Вы — моя женщина. Я люблю вас в это мгновение». Потом, когда я начал петь и танцевать со своими саньясинами, я позвал ее поближе и предложил: «Вот вам моя рука, потанцуйте с нами!» Это было очень красиво.
Она сказала мне по секрету: «Мой парень теперь приревнует меня!» Я ответил ей: «Я люблю вас». И при этом я просто держал ее за руку, и танцевал в окружении саньясинов, почему ее парень должен ревновать ее из-за этого? Если он такой ревнивец, пусть ревнует. Он не стоит того, чтобы быть ее парнем. И я предложил ей бросить это никчемное создание и присоединиться к нашей общине, в которой никто никого не ревнует, все только возбуждаются.
Одна красивая женщина журналист спросила меня: «Я слышала, что вы не видите снов?»
Я сказал: «Конечно, я их не вижу. Например, я люблю вас. И вы можете стать моей подружкой».
Она была просто шокирована. Она не могла поверить своим ушам. Ей это понравилось. Она сказала: «Но почему вы говорите это?»
Я ответил: «Поэтому я не вижу снов. Как только у меня на ум это пришло, я высказал это открыто, и на этом все кончено. Вам не нужно беспокоить себя тем, чтобы сниться мне. Но если я не сказал бы вам сейчас этого, вам бы пришлось присниться мне, чтобы я имел возможность сказать вам об этом».
И все кончено. Я сказал об этом, вам это понравилось. Вы начали хихикать. У вас больше никогда в вашей жизни не будет такого интервью. Я просто делаю все, что мне хочется делать, не думая о последствиях. И поэтому я не вижу снов. Хотите ли вы спросить меня снова об этом?»
Она сказала: «Нет!» Ей показалось, что я сумасшедший, что я могу начать заниматься с ней любовью прямо там, на месте, прямо перед телекамерой. Если он мог сказать такое, он может пойти и дальше. Лучше переменить тему.
Вчера вечером я говорил с красивым чистосердечным датским журналистом, а это редкость, потому что журналистика грязнее политики...
Он задал мне насущный вопрос. Он был озадачен: «Есть люди, которые с вами двадцать, тридцать лет, неужели они не видят всех ваших противоречий? Причем они продолжают верить в вас?» Он применил это слово: вера — не по делу.
Они верят мне, любят меня, здесь вопрос не в том, что я говорю им. Они наслаждаются моими словами. Это прекрасное занятие. Но это не система веры, за которую вы можете пойти на смерть. Это только чистое развлечение. Вы должны просто смеяться и радоваться всему этому.
Моя истинная работа происходит на глубине. Все, что я делаю, я делаю только для того, чтобы создать ситуацию, в которой вы можете занять ваши головы. Мой истинный подход, моя цель — это ваше сердце, а не ваша голова. Это самый лучший способ, чтобы здесь остались только те, кто действительно готов. Те, кто подходит ко мне рационально, скоро находят путь к Санта Фе. Это скоро будет известное место. Там будут собираться всевозможные верблюды, разной формы и размеров.
