Роберт Свобода - Агхора. По левую руку Бога
Что же касается мальчиков, подобных моему Рави, у которых хорошие родители, но которые сбиваются с пути истинного, то только благодаря любви, доброте и прощению родителей они оказываются спасенными в критические моменты. Если бы не наставления родителей, защищающие ум от полной деградации, до чего бы эти блудные сыны дошли в конце концов?
Хорошая мать может коренным образом изменить жизнь человека. Материнская любовь - высшая, самая прекрасная форма любви. Веды говорят, что мать - это первый гуру. Мусульмане утверждают, что рай лежит у стоп матери. Однако, плохая мать - это врата ада. Почему? Что это за мать, которая говорит своему ребенку: «Уходи, зарабатывай деньги, наслаждайся жизнью и забудь обо всем остальном»? Это может сказать только та мать, которая безразлична к судьбе своего ребенка. Это не материнство, это просто рнану-бандхана. Очень редко можно встретить святого, у которого была плохая мать и который смог стать святым только благодаря милости гуру. Сейчас настоящая мать, сумата - явление крайне редкое, так что не стоит удивляться дефициту любви в мире. Материнство заложено в женском теле, но для того, чтобы это чувство проявилось, необходимо осознание. Существует большая разница между физическим и эмоциональным материнством.
Мне везло очень во многом, но по-настоящему мне повезло с матерью. Она была джнани, женщиной истинного знания. Миллион человек поклонялись ей как богине. Конечно, сама она никогда не говорила, что она - богиня, но люди относились к ней именно так. У нее были ашрамы в Секундерабаде и в двадцати двух других городах. Но, кроме того, она была просто замечательная женщина. Когда она умирала, она перебирала свои четки, повторяя мантру, несмотря на сильную боль. В день, когда она умерла, она еще готовила еду моему отцу. Они прожили вместе шестьдесят семь лет, и он ни разу не съел ничего, что было бы приготовлено не ее руками.
Когда она умирала, отец плакал. Она попросила его подойти поближе и сказала: «Что ты делаешь? Разве ты мне не говорил, что страдание - это лишь устранение карм? О чем же плакать? Наоборот, ты должен быть счастлив». Представьте: помнить об этом в момент смерти, когда большинство людей не могут вообще ничего вспомнить!
Моя мать всегда находила для меня добрый совет. Однажды у меня было очень плохое настроение из-за того, что мой друг сильно подвел меня. Я отправился к матери и сказал ей: «Дай мне немного паана». Я всегда любил жевать паан, который она мне давала.
Она спросила: «Почему ты такой расстроенный?»
Я сказал: «Пожалуйста, отложи свои четки на несколько минут и послушай, что я расскажу. Однажды один человек нашел на улице маленькую куклу. Она была очень грязная и в некоторых местах сломана. Он принес ее домой, вымыл, отремонтировал, надел на нее красивую одежду и оставил у себя. В течение нескольких лет он и кукла наслаждались обществом друг друга. Но однажды кукла нашла другого человека и убежала к нему, и сейчас этот первый человек, который привел ее в порядок и который заботился о ней, очень печален».
Моя мать лишь улыбнулась и сказала: «Этот человек должен понимать, что кукла с улицы принадлежит улице и изменить ее природу невозможно. Он должен забыть обо всех внешних куклах. Пусть лучше он найдет и будет играть с той куклой, которая обитает в сердце каждого; пока он будет жив, она никогда не предаст и не подведет его. Другие куклы сломаются или убегут, а эта кукла будет всегда с ним». Как чудесно она это все выразила! Она была права. Есть два слова, которыми можно описать этот мир: жалкий и неблагодарный. Вот и все, что можно сказать.
Так вот, в больнице врачи начали говорить мне, что она долго не протянет. И тогда мое терпение лопнуло. К счастью, со мной был один из моих друзей, и пока другие были заняты своими делами, он всячески поддерживал меня. Я попросил его сходить в магазин и купить мне бутылку виски. Отбив горлышко ударом об стол, я открыл бутылку и, не разбавляя, залпом выпил ее. Мой ум немного прояснился.
Внезапно я услышал музыку. Подойдя к окну, я понял, что это была навали (разновидность популярной песни) в исполнении Шан-кара и Шамбху. «О-о-о, - сказал я сам себе, - теперь не о чем волноваться». Обратившись к своему другу я попросил отвезти меня на кладбище. Моя старшая сестра как-то странно посмотрела на меня и сказала: «Но мы все отправимся туда через несколько часов после смерти Мамы. Зачем тебе ехать сейчас?» - «Помолчи, - ответил я, - я еду».
Приехав на кладбище, я велел своему другу уезжать обратно, но он возразил, что позже мне может понадобиться машина, и заснул в ней, ожидая, пока я выполню свою работу. Это было место для сжигания тел в Банганге, где были кремированы все члены моей семьи, в том числе мой сын Рану. Закончив свою работу, я уже знал, что она принесет успех, и, разбудив друга, отправился домой. Когда мы вернулись, моя приемная дочь Рошни сказала: «Ты что, не знаешь, что Ма, наверное, уже умерла? Тебе два раза звонили из больницы, но ты куда-то уехал».
Я сказал ей: «Не смеши меня, Ма чувствует себя прекрасно». Выпив по чашке чаю и немного отдохнув, мы отправились в больницу. Моя мать сидела на кровати и разговаривала. Осциллограф, на экране которого высвечивалось ее сердцебиение, показывал, что ее состояние соответствует норме. Первое, что она спросила у меня, было: «Что там такое у меня в руке?» Она имела в виду прибор для поддержания сердечного ритма, который ей вживили днем раньше. «Немедленно вытащите его», - потребовала она, и, поскольку ее состояние было хорошим, врачи удалили прибор. «Я голодна. Дайте мне чаю с печеньем», - попросила она. Ей дали чаю и печенья, а затем отпустили домой. Вы можете поверить? Вчера еще - на пороге смерти, сегодня - в полном порядке.
Возникла одна небольшая проблема: всю свою жизнь моя мать разговаривала на гуджарати, а тут вдруг начала говорить на хинди и урду, хотя никогда не знала их в достаточной степени. Если ваш ум отличается тонкостью, вы можете понять, что моя мать уже не находилась в своем теле. Она умерла в час, назначенный Махакалой, а вместо нее в тело был насильно помещен кто-то другой. Этот кто-то другой, оказавшийся мужчиной, был духом очень высокого ранга, и он отождествился с ней настолько глубоко, что тело продолжало жить.
Когда мы подъехали к дому, мой отец вышел к двери и поприветствовал мать на гуджарати. Она ответила ему на хинди. Тогда он спросил ее на гуджарати: «Виму, - так он ее ласково называл, - Виму, когда ты начала говорить на хинди?» Она сказала (опять же на хинди): «Я в совершенстве знаю хинди. Почему бы мне не говорить на нем?» Я отвел ее - или, вернее, его - в сторону и сказал: «Послушай, если ты не хочешь поднять шум, разговаривай на гуджарати».
В течение четырех или пяти месяцев она была в прекрасном состоянии. В честь свадьбы моего сына был устроен великолепный прием; все были счастливы. Только моя старшая сестра, которая всегда была возмутителем спокойствия, едва не погубила все, настаивая на том, чтобы в грудь матери был имплантирован прибор для поддержания сердечного ритма. «Чтобы не было ухудшения», - объяснила она. Если мать чувствует себя прекрасно, зачем мучить ее операцией? Но они все-таки прооперировали ее, и она умерла прямо на операционном столе. Хирург умолял ее: «Пожалуйста, не умирайте, это будет позором для меня». Он начал проводить ей массаж сердца. К счастью, я тоже был там. Я вбежал в операционную и сильно ударил по сердцу кулаком, после чего оно вновь начало биться. Это была, конечно, не медицинская процедура, - я просто напомнил своему другу, чтобы он выполнял свою работу как следует.
В течение этого периода многие из моих друзей встречались с моей матерью и поражались тому, какие беседы она вела с ними. Она обсуждала вопросы образования металлов глубоко в недрах земли и климатические условия на других планетах, - вещи, которых она никак не могла знать. Конечно, не забывайте, что это не она говорила.
Наконец, дух, пребывавший в ней, явился ко мне и сказал: «Послушай, с меня хватит. Я выполнил свою работу. Чего ты хочешь? Ты думаешь, что можешь заставить меня остаться здесь навсегда?» Честно говоря, я мог бы это сделать, но это разрушило бы нашу дружбу. Я согласился с ним и выбрал для смерти своей матери хороший день - день, когда Капила Муни передал джнану моей матери. Когда благоприятный момент приблизился, дух оставил тело моей матери, а она вернулась в него обратно. Все эти месяцы она находилась в безопасном месте, пересматривая свою жизнь и устраняя заблуждения. Поэтому, делая свои последние несколько вдохов, она вспомнила имя своего гуру, Харанатх Тхакура, и несколько раз повторила: «Хара, Хара, Хара». Как я уже говорил раньше, Хара - это одно из имен Махакалы. Сколько человек умерло с именем Разрушителя на устах? Очень мало. Так что, я думаю, ей повезло.
Интересно, что когда на следующий день мы привезли ее тело для кремации, оно выглядело румяным, абсолютно здоровым, и трупное окоченение еще не началось. Мой сын, врач, был озадачен всем этим и спросил: «Папа, она действительно умерла?» Я ответил: «Да, на этот раз она действительно умерла». И мы сожгли ее тело.
