Генри Клауд - Барьеры
16 часов
рабочий день Шерри прошел довольно гладко, без особых событий. Она уже выходила из офиса, когда ее ассистент, Джеф Моленд, привлек к себе ее внимание, размахивая руками.
Не замедляя шага, Шерри сказала ему: «Привет, Джеф, ты можешь оставить мне записку? Через тридцать секунд я должна быть в машине» разочарованному Джефу ничего не оставалось, кроме как сесть и написать записку,
Как сильно все переменилось за последние несколько месяцев. Шерри никогда не ожидала, что ее начальник станет ее ассистентом. Однако это получилось как бы само собой. Когда она начала устанавливать барьеры на работе и перестала покрывать провалы Джефа, производительность его труда резко упала. На поверхность выплыли безответственность Джефа и неумение доводить начатое дело до конца. Его собственные начальники в первый раз увидели, что проблема — в нем самом.
Они, кроме того, обнаружили, что именно Шерри является движущей силой в отделе дизайна. Именно благодаря ей дело продвигалось. Трудиться приходилось Шерри, а Джеф лишь принимал почести за успехи в работе, проводя все свое рабочее время за телефонными переговорами с друзьями.
Барьеры Шерри сделали свое дело: благодаря им его безответственность стала видна, и Джеф начал меняться.
Сначала он сердился и обижался, угрожал увольнением, но в итоге все потихоньку становилось на свои места.
Джеф стал более пунктуальным, ответственным. Понижение в должности заставило его понять, что до сих пор он пользовался поддержкой других людей и при этом ничего не делал сам.
Отношения между Шерри и Джефом по-прежнему далеки от совершенства. Он с трудом воспринимает ее отказы. А Шерри трудно терпимо относиться к его несправедливому и ничем не оправданному негодованию. Но она ни за что бы не поменялась своими нынешними проблемами с прежней Шерри, которая не умела ставить ограничений.
16.30
Встречи с учительницей Тодда, который уже учится в четвертом классе, прошла хорошо. Во-первых, на этот раз Шерри сопровождал Уолт. Ощущение его моральной поддержки многое меняло. Но еще важнее было то, что та нелегкая работа по формированию барьеров у Тодда, которую супруги проводили дома, начала приносить свои плоды.
«Миссис Филипс, — сказала учительница, — признаюсь, после беседы с миссис Рассел, которая учила Тодда в третьем классе, я отнеслась к вашему сыну довольно насторожено. Но теперь я наблюдаю существенное улучшение в его способности подчиняться общепринятым правилам.»
Уолт и Шерри обменялись улыбками.
«Поверьте мне, — сказал Тодд, — за этим не кроется никакой магической формулы. Тодд терпеть не мог делать домашние задания, слушаться нас и выполнять какую-либо работу по дому. Но последовательная политика похвалы за сделанную работу и последствий за несделанную, похоже, приносит свои плоды». Учительница согласилась. это действительно помогло, конечно, Тодд не превратился в ангела, согласного на все. Он всегда будет говорить то, что думает, и мне кажется это хорошо для ребенка. Зато теперь не приходится бороться с ним, чтобы заставить его вести себя прилично. До сих пор учебный год шел хорошо. Спасибо за вашу родительскую поддержку.
17.15
с трудом пробираясь сквозь обычную для этого времени пробку на дороге, Шерри испытывала странное чувство благодарности за нее. Я могу воспользоваться этим временем, чтобы поблагодарить Бога за мою семью и друзей, а также чтобы спланировать для нас веселый отдых на выходные..
18.30
Эмми вошла в гостиную как раз вовремя.
«Сейчас время для мамы и дочки, — сказала она, — пойдем погуляем.»
выйдя из дома, они отправились в предобеденную прогулку по кварталу. Беседа при этом главным образом состояла из немолчной болтовни Эмми. Шэрри больше слушала. Эмми делилась впечатлениями о школе, новых прочитанных книгах, друзьях. Шерри добилась того что дочка стала открыто обсуждать с ней все это. И прогулка всегда казалась слишком короткой.
Это произошло после того, как психолог — христианин проконсультировал Эмми и свою семью по поводу замкнутости девочки, заметив, что своим плохим поведением Тодд монополизировал внимание родителей. Эми никогда не устраивала скандалов, никогда не доставляла никаких хлопот, поэтому Шерри и Уолт уделяли ей меньше внимания.
Постепенно она окончательно замкнулась. Эмми казалось, тчо в доме не было ни единого человека, способного ей что-то дать. Спальня стала ее миром.
Обратив внимание на эту проблему. Шерри и Уолт стали прилагать особые усилия, чтобы избавить Эмми от одиночества. Они поощряли ее, говорили о важных для нее вещах, даже если это не имело никакого отношения к постоянным кризисам Тодда.
С течением времени Эмми, подобно цветку, раскрывающему лепестки навстречу теплому солнцу, вновь пробудилась для общения с родителями. Она стала общаться так же, как любая нормальная девочка ее возраста. Обуздание Тодда, которым неустанно занимались родители, также внесло свою лепту с процесс исцеления Эмми.
19 часов
Ужин был в самом разгаре, когда зазвонил телефон. После третьего звонка включился автоответчик. Звонившему ничего не оставалось, кроме как оставить свое сообщение: «Шерри, это Филлис, из церкви. Не могла бы ты взять на себя организационные обязанности во время женского похода в следующем месяце?»
Автоответчик стал средством, избавляющим от вмешательства в семейные ужины. Барьер, который семья для себя установила, можно было сформулировать так: «никаких телефонных разговоров во время ужина.» благодаря этому семейное общений, которое происходило за столом, обогатилось.
Шерри сделала мысленную пометку, что позже позвонит Филлис, и выразив сожаление, отклонит ее предложение. На эти дни у них с Уолтом были свои планы: они намерены были провести выходные наедине друг с другом. Это время становилось для них своеобразным медовым месяцем.
Когда Шерри только начала устанавливать свои личностные барьеры, она стала отказываться от церковных поручений. Ей необходимо было это время, чтобы навести порядок в хаосе своей жизни. Однако это было только поначалу. Теперь, напротив, она ощущала усилившееся желание принять участие в некоторых церковных служениях, к которым чувствовала себя призванной. Мне как будто хочется утешать, потому что я сама была утешена, — подумала она. Но в это же время осознала: с точки зрения Филлис, она никогда не будет такой активной, как того хотелось бы Филлис, но это уже ее проблема. Шерри из этой ловушки выскочила.
19.45
Дети и Уолт убрали со стола. Они не испытывали желания лишиться следующего ужина, подобно тому как когда-то лишились завтрака!
21:30
дети в постели, все домашние задания выполнены. Они даже успели чуть-чуть поиграть перед сном. Уолт и Шерри тихонько сидели и пили кофе. Они обсуждали, как прошел у каждого из них день. Они смеялись над ошибками, сочувствовали неудачам друг друга, строили планы на выходные и говорили о детях. Они смотрели в глаза друг другу. Каждый был рад, что другой рядом с ним.
Это чудо, и чудо, доставшееся нелегким трудом. Шерри пришлось обращаться к психотерапевту, а также посещать церковную группу психологической помощи. Ей потребовалось долгое время, чтобы выйти из привычной жизненной колеи, называемой «укрощением гнева Уолта с помощью любви». Она наконец смогла прямо заговорить о существующей между ними проблеме. Однако и после того, как она решилась это сделать, безмятежность наступила не сразу. Напротив, сначала она почувствовала, что почва уходит из-под ног. Уолт терялся. не зная, как ему поступать в тех случаях, когда жена говорила ему: «Я хочу, чтобы ты знал: меня обижает, что ты критикуешь меня на людях. Если ты будешь продолжать делать это, я немедленно уеду домой. Я больше не стану строить жизнь на лжи. Отныне я намерена защищаться».
Теперь Уолту приходилось иметь дело с женой, которая больше не желала терпеть и подавлять его гнев, которая вполне могла заявить: «Я не собираюсь гадать, за что ты сердишься на меня, лучше я пойду к подругам и проведу время с ними. Если захочешь поговорить, то найдешь меня там.» Уолту было нелегко приспособиться к этому. Ведь он привык, что Шерин вытягивала из него каждое слово, без конца приглаживала его «взъерошенные перышки» и извинялась за собственное несовершенство.
А теперь в ответ на его эмоциональные вспышки Шерри прямо заявляла: «Ты единственный человек, с которым я больше всего хочу близости. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты занимал в моем сердце самое главное место. Но если ты откажешься проводить время в близком общении со мной, то я буду общаться со своими друзьями в церкви и с детьми. Я больше не хочу жить, словно попугай в клетке, с которым никто не разговаривает, я не хочу видеть тебя, сидящим перед телевизором».
