Генри Клауд - Изменения, которые исцеляют

Иисус обедал в доме Симона фарисея. Когда он возлежал за столом, женщина, «которая была грешница», отирала Его ноги своими волосами и поливала благовонным миром. Фарисей подумал, что если бы Иисус был пророком, то знал бы, что за женщина прикасается к Нему. Иисус же рассказал историю, иллюстрирующую принцип Писания:

«У одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят; но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его? Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил. <… > А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит» (Лк. 7:36–47).

Мы не рождаемся в этот мир со способностью прощать, потому что сами еще не прощены. Библия учит нас, что ровно настолько, насколько прощены были сами, мы сможем прощать других. Мы должны осознавать свое прощение для того, чтобы простить других и не отвергать людей как «полностью плохих», таким образом теряя взаимосвязь с ними.

Ребенок рождается в этот мир не испытавшим прощения. В результате, он сам становится непрощающим. Благодать и истина, или любовь и ограничения, разделены в его сознании. Ему нравится, когда он счастлив; он ненавидит ощущение недовольства. Эти два состояния формируют в нем две категории: хорошие люди и плохие люди, хорошее «я» и плохое «я». Добро и зло полностью разделяются, и появляется страх, что плохое может полностью поглотить хорошее.

Этот способ переживания и мышления распространяется на все, что окружает ребенка. Если за ребенком ухаживают и удовлетворяют его нужды, тогда мир становится хорошим местом для жизни, мама — хорошей мамочкой, и ребенок счастлив. Ребенок как будто говорит: «Все хорошо». Ребенок не печалится; все вокруг него хорошо, когда он получает все, что хочет.

С другой стороны, когда ребенок разочарован, все вокруг становится плохим. Мама становится плохой мамой, папа — плохим папой, и мир вообще становится плохим местом для жизни. Ребенок не может понять, что мама, которая немного опоздала с кормлением, это та же самая мама, которая утешала его и делала жизнь для него прекрасной день назад.

Когда мама, в конце концов, приходит и приносит ребенку то, что ему было нужно, ребенок успокаивается. Снова все хорошо. Никто во всем мире не сможет убедить его, что в этот момент мир несовершенен. Ведь рядом с ним «полностью хорошая» мама.

Со временем, когда мама продолжает удовлетворять его нужды, и ребенок принимает вовнутрь эту любовь, а мама прощает ему различные выходки, ребенок начинает понимать, что мама не является ни полностью хорошей, ни полностью плохой. Хорошее противостоит разочарованию. Ребенок понимает, что один и тот же человек и любит его, и разочаровывает его. Одна и та же мама и играет с ним, и заставляет подождать с игрой. Если хорошего в жизни этого ребенка достаточно, он в состоянии принять плохое.

С одной стороны, если хорошего по отношению к ребенку проявляется мало и мало прощения, тогда хорошее и плохое не принимают друг друга. Дети, вышедшие из подобных семей, продолжают разделять окружающий мир на хороших и плохих людей; они любят тех, кто удовлетворяет их нужды, и ненавидят тех, кто этого не делает. Они обожают работу, которая им доставляет удовольствие, и бросают работу, на которой не получают удовольствия.

С другой стороны, дети, которые никогда не испытали разочарования, могут также стать непрощающими. Если совмещение добра и зла зависит от баланса между разочарованием и удовольствием, а ребенок никогда не переживал разочарования, он никогда не научится прощать источник разочарования. Мы все видели людей, которые моментально начинают считать весь мир полностью плохим, если пять минут подождали в очереди перед кинотеатром. Они не могут совмещать плохое и хорошее.

И в первом, и во втором случае, когда добро и зло не совмещаются, человек считает людей хорошими, если они доставляют ему удовольствие, и плохими, если они этого не делают. Такой человек не может простить «хороших людей», когда те все же совершают ошибки.

Позже в процессе развития, когда дети начинают двигаться, на сцену выходит идеальное «я». Они начинают чувствовать, что могут делать все; они чувствуют себя великими и сверхчеловеками, потому что нашли «новую силу» передвигаться. Они могут говорить, изучать что-то новое и убегать. На данном этапе они еще не получили достаточно опыта падений. Идеальное «я» находится на своей самой высокой точке, и дети хотят, чтобы их принимали как совершенство. Это восторженный период, называющийся «Мама, посмотри!» Мы все проходим через эту стадию, когда мы хотим, чтобы нас ценили, и это для нас является самым важным.

В конечном итоге, однако, грандиозное идеальное «я» должно уступить место реальности. Дети учатся, что падение — это также часть реальной жизни и что они не являются невидимыми. Когда наше несовершенство понято и принято другими, мы тоже учимся принимать его как образ самих себя. Мы начинаем ценить реальное «я», которое не совершенно, не грандиозно и не идеально. Мы учимся тому, что Павел называет умеренностью в отношении самих себя («думайте скромно», Рим. 12:3). Мы учимся и других людей не видеть такими уж великими; мы привыкаем ценить реальное «я» с его недостатками точно так же, как учимся прощать и принимать реальное «я» других с их ограниченными возможностями.

Потом, гораздо позже, когда мы сталкиваемся с реальной жизнью, мы понимаем не только то, что мы и хорошие, и плохие одновременное, но и то, что можем достигнуть успеха, а можем провалиться. Мы налаживаем взаимоотношения между нашими ожиданиями и нашей деятельностью. На данном этапе может развиться нападающее и осуждающее отношение к реальному «я». Этот вид отношения развивается, когда наши падения не прощаются с любовью, но жестоко осуждаются. Падения должны признаваться, обсуждаться и прощаться.

Родители должны принимать падения своих детей так же, как это делает Бог. Бог не отрицает падений и не наказывает нас за каждый промах. Он обличает нас — показывает нам истину, — но Он также проявляет к нам любовь и сострадание, потому что «благость Божия ведет тебя к покаянию» (Рим. 2:4). Божья доброта и сострадание нежно ведут нас к работе над своими ошибками и греховностью. Жесткое осуждение и наказание не могут привести нас к покаянию. Если бы Божественная педагогика была единственным стилем воспитания, в мире оказалось бы очень мало людей, думающих, что их падения слишком велики, чтобы над ними работать, и что они единственные, кто грешит на этой планете. Но, к сожалению, таких людей очень много.

Любовь — это решение всех проблем, связанных с принятием добра и зла. Когда мы были в Эдемском саду, испытывая совершенную Божью любовь и принятие, вопроса соотношения добра и зла не существовало. Когда мы согрешили, противоборство добра и зла стало вопросом первостепенной важности.

Если в детстве мы получали достаточно любви с ограничениями, то есть благодати вместе с истиной, у нас сформировалось понимание, как Бог общается с нами. Мы познали, что находимся под благодатью (Рим. 5:2), где осуждение и наказание бессильны. Мы узнали, что греховность и падения — это грустная вещь, потому что они могут серьезно повредить отношениям с любимыми. Если бы мы не теряли огромного количества энергии на осуждение собственных грехов, мы бы больше обращали внимание на тех, кого ранили своим грехом. Мы смогли бы испытать печаль ради Бога, вместо парализующего чувства вины.

В первой главе, когда мы рассуждали о присоединении, я говорил, что иногда задаю вопрос членам группы: «Если я дам вам бейсбольную биту и разрешу ударить меня по лицу, сделаете ли вы это?» Люди, которые говорили, что не смогут ударить меня битой по лицу, потому что «это является неправильным поступком», не основываются на стандартах высшей христианской нравственности. Так как осуждение не распространяется на христиан, которые находятся под благодатью, то настоящей причиной не ударить меня битой по лицу должна быть любовь: «Нет, потому что вам будет больно». Иисус говорил об этом, когда ответил книжнику на вопрос о законе. Он сказал, что весь закон можно свести к двум заповедям: люби Бога и ближнего. Когда человек понимает свои падения и грехи как следствие недостатка любви к людям, а не как собственную «греховность», тогда он переходит на более высокую ступень понимания проблемы добра и зла.

То же самое можно применить и к нам самим. Если, согрешив, мы видим, насколько грех ранит нашу личность, то, вместо того чтобы считать себя «плохим человеком», мы начнем выбираться из рабства «закона греха и смерти». Только когда мы увидим полную картину разрушительной сущности наших грехов, мы начнем изменяться. Манипуляции чувством вины не сработают; они только увеличат грех. «Закон же пришел после, и таким образом умножилось преступление. А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5:20).