Дмитрий Щедровицкий - Врата Царства

В 13–17 главах Евангелия Иоанна, заключающих в себе последнюю прижизненную беседу Иисуса с учениками, производные от глагола «любить» встречаются 33 раза!..

В связи со сказанным, обратимся к Учению Иисуса о воскресении — «восстании из мертвых»:

…Сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят,

И умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения.

(Лук. 20, 35–36)

О каком воскресении тут говорится? Если о «всеобщем» — в конце дней, перед Страшным судом, — то ведь оно, согласно наиболее распространенному пониманию, произойдет по действию Божьему без какого-либо собственного усилия воскрешаемых. Ожившие, после восстановления их тел и возвращения душ в эти тела, восстанут из могил…

Тогда почему же тут сказано о «сподобившихся достигнуть. воскресения»? Какое «достижение» здесь имеется в виду?

В текстах Нового Завета слова «живой», «мертвый» и «воскресший» («оживший») далеко не всегда совпадают с понятиями о физической, биологической жизни и смерти. Например, ангелу Сардийской церкви Иисус говорит:

Знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв. (Откр. 3, 1)

Совершенно понятно, что творящий «дела» в земном мире не мертв физически. Здесь подразумевается смерть в духовном смысле, то есть полное бесчувствие к духовному плану бытия, подобное нечувствительности физического мертвеца — к материальному миру. Точно так же, когда Иисус повелевает ученику:

…Предоставь мертвым погребать своих мертвецов. (Матф. 8, 22)

— он говорит о мертвецах не физических, но духовных.

Отец блудного сына из притчи Иисуса, вновь обретя сына, восклицает:

…Этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся! (Лук. 15,24)

Отсюда видно, что можно быть «мертвым» не в обычном смысле, но по отношению к чему-либо конкретному (в данном случае — по отношению к общению с отцом, к жизни в единстве с ним).

Метафорика жизни, смерти и воскресения (в духовном смысле) развивается далее в Писаниях апостолов.

Так, Павел неоднократно утверждает, что «воскресение» для мира духовного сопряжено со «смертью» для зла и греха в мире земном:

…Вы со Христом умерли для стихий мира… (Кол. 2,20)

Крещение в Посланиях Павла рассматривается как образ «смерти со Христом» для греха — и «воскресения с ним» для Бога и праведной жизни:

…Быв погребены с ним в крещении, в нем вы и совоскресли верою в силу Бога, Который воскресил его из мертвых… (Кол. 2,12)

В контексте этой образной системы Нового Завета мы можем утверждать, что и слова Павла:

Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут… (I Кор. 15, 22)

— имеют, прежде всего, значение символическое. «Смерть в Адаме» — это пребывание во грехе, в отчуждении от Бога, в удалении от Его Духа и от Царства Небесного. А «оживление во Христе» — это духовное воскресение для жизни с Богом и в Боге — в Царстве Его.

К этой же теме относится учение Иисуса о том, что «воскресение мертвых» уже наступило:

Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут. (Иоан. 5,25)

Исходя из евангельского учения о жизни и воскресении, нетрудно понять, что речь идет о духовном оживлении тех, кто сердцем принимает проповедь Иисуса…

Такие представления о жизни и смерти обобщены в рассуждениях Павла о «теле душевном» и «теле духовном». Эти рассуждения очень многими понимаются в буквальном смысле; однако же суть их — в символическом, метафорическом отождествлении нашего внутреннего человека с прорастающим зерном:

Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении;

Сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе;

Сеется тело душевное, восстает тело духовное…

Так и написано: первый человек Адам стал душою живущею; а последний Адам есть дух животворящий… (I Кор. 15, 42–45)

Если сказанное здесь воспринимать буквально — как учение о том, что физическое тело, будучи «посеяно» после смерти в могилу, «восстанет в нетлении» на Божий суд, — то о каком «прорастании», о каком «развитии» может идти речь по отношению к погребенным человеческим останкам? Ведь несколькими стихами ранее Павел сравнивает человеческое тело именно с прорастающим семенем, зерном:

Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? и в каком теле придут?

Безрассудный! То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет.

И… сеешь не тело будущее, а голое зерно…

Но Бог дает ему тело, как хочет…(I Кор. 15, 35–38)

Итак, в обоих случаях — и при посеве зерна, и при «посеве тела» — происходит рост, развитие, преображение. Понятно, что к физическому телу, покоящемуся в гробнице, это никак относиться не может.

Тогда о каком же «теле» рассуждает апостол? А он ведь сам отвечает на этот вопрос:

Сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное. (I Кор. 15, 44)

Согласно Павлу, который следует древнему Богооткровенному воззрению Торы, Пророков и Писаний, а также Учению Иисуса, состав человека таков — дух, душа и тело:

…Ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие… Иисуса Христа.

(I Фес. 5, 23)

Зададим вопрос: неужели апостол был уверен, что его адресаты физически доживут до Второго пришествия Мессии, о котором он говорит в приведенном стихе? Ведь он желает им, чтобы ко времени этого Пришествия «во всей целости и без порока» сохранились не только их дух и душа, но — и тело, не так ли? А если один из компонентов человеческого существа — физическое тело — до Второго пришествия подвергнется смерти, распаду, тлению, то уже никак нельзя говорить о сохранении всего человека «во всей целости, без порока». И если физическое тело при Втором пришествии воскреснет, — все равно до этого распад «целости» (уход души) и «порок» (разложение останков в могиле) обязательно постигнут человека…

Есть, однако, свидетельства того, что Павел знал: человечеству предстоит еще долго ждать Второго пришествия, и поколению апостола не суждено узреть возвращения Иисуса на Землю.

Например, Павел пишет:

…Бог… возлюбил нас…

Дабы явить в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей… (Еф. 2,4–7)

«Грядущие века» — греч. «зоны» — следует здесь понимать как «эпохи»: подразумевается очень долгий период, который продлится со времен Павла до Второго пришествия Иисуса.

Конечно же, Павел помнил и обещание самого Иисуса:

… Во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие. (Марк. 13,10)

Географические представления апостольской эпохи были достаточно развитыми, чтобы понимать: проповедь «во всех народах» сопряжена с дальними, в т. ч. морскими, путешествиями — и не может завершиться при жизни одного поколения. Тем более, что известно и другое пророчество Иисуса — о судьбах иудейского народа после разрушения Второго храма (который при жизни Павла еще существовал):

…И падут от острия меча, и отведутся в плен во все народы; и Иерусалим будет попираем язычниками, доколе не окончатся времена язычников.

(Лук. 21,24)

Предсказанное здесь «пленение» (галут, диаспора) иудеев и рассеяние их по всем народам — это процесс, требующий очень долгого времени!

О многих из «народов отдаленных» имелись в те времена достаточно обширные сведения, о других же (скажем, народах Америки или Австралии) сведений, по-видимому, не было вовсе; а ведь и среди них должны были, согласно пророчеству Иисуса, расселиться иудеи (ср. «И рассеет тебя Господь по всем народам, от края земли до края земли» — Втор. 28, 64).

Возвратимся теперь к нашему вопросу: при таких воззрениях на сроки Второго пришествия — как мог Павел пожелать своим адресатам (фессалоникийцам), чтобы до самого этого события «во всей целости, без порока» сохранились не только их дух и душа, но и физическое тело? А ведь он хорошо знал, что его Послание будет читаться не только в Фессалониках, но и по всем церквам — общинам ойкумены. И будучи провидцем, мог предполагать, что изучать и толковать это Послание будут по всему миру, в течение целых столетий!..

Что же, в таком случае, понимать под «телом» в разбираемом стихе (1 Фес. 5, 23)? Разгадка в том, что в выражении «дух, душа и тело» описывается состав только внутреннего человека, а никак не внешнего. Последний (то есть физический, биологический организм) — это те самые «кожаные одежды» (Быт. 3, 21), которые обрел Адам после своего грехопадения, для обитания в земном мире: