Господня Истина Святых Апостолов (СИ) - Звездов Олег-Александр Михайлович
— “Андрей!” — “Что, Петр?” — “Зови Мать Марию, Павла и идемте к реке, Иисус, наверное, уже там”.
Синедрион ждал Даврия. Тот же не спешил, он любил ходить медленно и все время думать. — “Здравствуй, Даврий”. — “Здравствуйте”. — “Даврий, Даврий!” — “О, Корнилий, я не заметил тебя”. — “А я думал, что ты обиделся на меня”. — “Нет, нет, Корнилий. Идем со мной и послушаем разбойников духовных”. — “Да я с собакой”. — “Ну и что, на улице подождет тебя”. Они вошли в палату. У Даврия вообще не было настроения начинать свой трудовой день. “Корнилий, может, посвятим сегодняшний день отдыху, надоели мне лживые лица”. — “Даврий, я не против, давай уйдем к Иордану и проведем день там, тем более сегодня тепло и солнце само призывает к этому”. — “Уважаемое собрание, сегодня я себя чувствую неважно, и поэтому вы свободны. Корнилий, идем посидим немного в тени. Уважаемые, я выйду на воздух, пусть слуги принесут мне воды”. — “Даврий, может, вина, ведь вы себя плохо чувствуете”. Даврий подумал: “Что ж, давайте вина. Корнилий, ты не против?” — “Ну, это же прелесть”. Выйдя на улицу, Даврий снова увидел ту старушку в черном. “Корнилий, что она меня преследует?” — “Даврий, о ком ты?” — “Ну разве ты не видишь?” — “Кроме пса своего, никого не вижу”.
— “Значит, мне действительно нужен отдых у реки”. Они присели в тени, веяло прохладой. Даврий погладил пса. “Корнилий, умный он у тебя, наверное?” — “Умнее, чем все собрание, вместе взятое”.
Появились слуги. “Возьмите вино, вам передали почтеннейшие члены собрания”. Даврий взял сосуд и поднес ко рту, внезапно вскочил пес и выбил сосуд из рук Даврия. Сосуд упал на землю, и из него вылилось красного цвета вино. Пред его глазами предстал сон. “Даврий, что случилось?” — “Погоди, погоди”. Даврий поднял сосуд, в нем немного оставалось вина. “Слуги!
— крикнул он уходящим слугам, — пожалуйста, вернитесь. Спасибо вам, угощайтесь, здесь еще немного осталось вина. Ну, пейте”. — “Нет, спасибо”. — “А я говорю — пейте!” Один из слуг дрожащими руками поднес сосуд ко рту и, сделав несколько глотков, замертво упал, другой же бросился бежать. Даврий посмотрел вокруг и увидел очень красивую молодую женщину, всю в белом одеянии. — “Корнилий, я такой красоты еще ни разу не видел”. — “Даврий, разве в этом покойнике ты видишь красоту?” — “А ну тебя, Корнилий”. Даврий встал на колени, обнял пса и заплакал, целуя его. — “Корнилий, теперь ты понял все?” — “Да, понял”. — “Сон мне был вещий, но смерть меня обошла стороной”.
Появилась колесница Пилата. “Что-то он неуверенно держится в ней”, — подумал Даврий. Когда Понтий приблизился, то сразу стало понятно, что он одержимый. “Интересно, сколько он выпил?” — “Корнилий, вот-вот как с ним можно говорить сейчас да еще о Боге?” — Корнилий засмеялся. — “Понтий, ступайте домой, сегодня у меня выходной”. — “Хорошо, сейчас я уеду, только попрошу тебя, Даврий, посади в темницу мою Клавдию, у меня уже нет сил терпеть ее”. — “Хорошо, приводи ее завтра, и мы решим этот вопрос”. — “А не обманешь ты меня?” — “Да не думаю”. — “Ладно, завтра я ее доставлю на собрание, а сейчас извините меня, я улетаю, как голубь”.
“Да, если бы все голуби были такие, то по земле ходить нельзя бы было, все б лежали и ждали, кто им подаст воды, — думал Даврий, — Не дай Бог, если сейчас и Ирод в таком виде прибудет сюда, то Корнилий и я сегодня напьемся, как этот “голубь”. — “Сейчас, Даврий. Иосиф, Иосиф, иди сюда. Это Иосиф из Аримофеи”. — “Тот, который тело Иисуса снимал с креста?” — “Да, именно он”. — “О нем-то я и забыл. Здравствуйте, здравствуйте. Я следователь из Рима, Даврий”. — “Иосиф. Вы меня вызывали?” — “Нет, я просто просил вас прибыть ко мне”.
— “А что за человек лежит на земле?” — “Приговоренный к смерти”. — “Кем?” — “Своим же начальством. Как мы только уйдем, его сразу уберут отсюда. Иосиф, вы не против с нами отдохнуть у вод Иорданских?” — “Что ж, можно, лично я не спешу. Для этого вы меня и просили прибыть к вам?”. — “Нет, по другому вопросу. По дороге обговорим все”. Даврий поставил сосуд на спину усопшего и оставил записку: “Спасибо, вино было очень вкусным, не только я, даже слуга согласился с этим. До встречи, завтра утром я вас буду угощать по-своему”. — “Идемте”.
— “Иосиф, я веду следствие по поводу распятия Иисуса, ищу виновных и только что чуть сам не погиб, меня хотели отравить. Я думаю, что вам не следует бояться меня и, если вы не против, то ответьте мне на несколько вопросов. Просто отвечайте “да” или “нет”. “Я согласен”. — “Тело Иисуса предали гробнице вы?” — “Да”.
— “Вы видели, как Иисус выходил из гробницы после распятия?” — “Нет”. — “Что же вы видели?” — “Огненный шар, похожий на Луну, из которого вышли люди”.
— “Они похожи на нас?” — “В принципе, да, но самое интересное, что на них были такие одежды, что они светились”. — “Что вы чувствовали при этом?” — “Страх, и в сон меня клонило, но я переборол себя, стража же спала”. — “То был не сон?” — “Нет”. — “Вы полностью убеждены в том, что Его забрали посланцы небесные?” — “Да, ибо я их видел”. — “Луна или огненный шар больших размеров?” — “Знаете, Даврий, размеры определить трудно, это как бы в воздухе образовывается некое свечение, которое может менять свои размеры”. — “О, Господи, Корнилий, дай мне вина, а то я не дойду до Иордана. Иосиф, но неужели такое может быть?” — “Даврий, зачем мне обманывать тебя, да и годы у меня не те, чтобы шутить”. — “Да-да, извините меня. Вы верите в загробную жизнь?” — “Я видел Иисуса после смерти Его”. — “Все видели, я же как во сне видел, лишь очертания Его в странном свечении, исходящем из-под земли. Грань неопознанного рядом со всеми находится, но только меня стороною обходит, где справедливость?” — “Даврий, я не знаю, может быть, рядом с нами, а может, где-то и далеко”. — “Иосиф, ты боишься смерти?” — “А что, вы хотите меня убить?” — “Да нет, вообще боитесь?” — “Раньше боялся, а сейчас нет”. — “А я, пока
не познаю всего, буду эту злодейку бояться, а ведь час назад она была рядом со мной, собака Корнилия спугнула ее. Иисус говорил на еврейском?” — “Мне кажется, Он говорил на всех языках”. — “Как на всех?” — “Очень просто, говорит и все, и понимает всех, на каком бы языке к Нему ни обращались”. — “Ну все, я разбит, как глиняный горшок, наполненный…”— “Даврий замолчал. — “Чем наполненный?” — “Да, ладно тебе, Корнилий”. — “И мне просто интересно знать”. — “Пахучим медом. Доволен?” — “Вот теперь — да”. — “Вам всем легко, а у меня мои власти, как камень тяжелый висят на шее”. — “Даврий, не нужно сердиться, я думаю, что все образуется”. — “Корнилий, ты уверен?” — “Точно так, как Иосиф”. — “Вы смеетесь надо мной?” — “Ну что ты, на вот еще вина”. — “А ну вас, пейте сами, я сыт, по горло. Хорошо, я выпью вина при одном условии: вот сейчас встретим первого прохожего, и я спрошу у него: видел ли он Иисуса или знал Его, если он мне ответит “да”, я упьюсь”. — “А если ты встретишь десять таких прохожих, что будет тогда?” — “Ну, с меня и одного хватит”. Долго шли они молча. Пес бежал впереди. Солнце припекало. Навстречу им приближались двое мужчин. “Даврий, смотри, двое мужчин”. — “Извините меня, с вами можно поговорить?” — Да”. — “Скажите мне, вы знали Иисуса из Назарета?” — “Да, не только знали, мы — братья. Он вылечил отца нашего”. — “Спасибо вам”. — “Да, не за что”. — “Корнилий, дай я напьюсь, жажда меня одолевает”.
До Иордана оставалось полмили. “Идемте быстрее, а то получается не отдых, а что-то непонятное, да еще завтра день такой трудный мне предстоит. Корнилий, а если бы ты был не Корнилий, а Иисус, ты бы появился предо мной?” — “Вот, зная тебя, как сейчас знаю я тебя, появился бы, не задумываясь”. — “Наконец-то я услышал от тебя умное слово”. — “Да не обижайся ты на нас, ведь дорога есть дорога и чтобы ее преодолеть без усталости — не грех и пошутить”.
Ирод прибыл к Понтию. — “Клавдия, где он?” — “Колесницу ремонтирует” — “Я не понял, что, у него слуг нет?” — “Есть, но ему хочется самому все успеть сделать”. — “Я пойду помогу ему”. — “Иди помоги”. Увидев Понтия, Антипа засмеялся, ибо Понтий лежал рядом с колесницей. “Слушай, дорогой ты мой прокуратор, до чего ты дошел, вставай, а то лошадь тебя… на тебя наступит”. — “Нет, это не произойдет, я еще прокуратор”. — “Но ей-то все равно… Вставай, нас ждет Даврий”. — “Уже не ждет, он отдыхает, я утром был у него”. — “Что? В таком виде?” — “Нет, чуть лучше я выглядел. Антипа, почему ты задержался?” — “Я Иродиаду с Соломией сегодня отправил”. — “Ну Ирод, ну Ирод, а почему ты мою Клавдию с ними не отправил? Помоги мне встать. Вот бессовестная, хотя бы голову мне накрыла чем-нибудь, сварился я на солнце, а она даже не подошла ко мне. Вот это жена из жен. Я ей памятник поставлю и подпишу: “Клавдия I и последняя”. — “Она что, собирается умирать?” — “Да я и сам пока не знаю, наверное, я раньше умру. К тому все идет, и с каждым днем все ближе и ближе приближается этот день. Антипа, ты ко мне придешь на похороны?” — “Нет, не приду”. — “Почему?” — “Я раньше тебя умру”. — “Слушай, но пока мы еще живы, едем к тебе”. — “Что ж, едем”. Колесница умчалась во дворец Ирода. Клавдия смотрела им вслед и думала: нужно извиниться, а то он действительно раньше времени уйдет к Всевышнему, — и она заплакала. Зачем только мы прожили такую жизнь, кто ответит? Вроде в богатстве и славе купались, а остались нищими, потеряв свое “я” в терниях властолюбия, но никому не докажешь, ибо все думают, что богатство
