Паисий Святогорец - О молитве
— Геронда, насколько мне нужно полагаться на Бога в вопросах здоровья?
— Прежде доверься Богу и после Бога доверяйся человеку, врачу.
— Геронда, что нужно делать при тяжёлой болезни?
— Обращению к врачам должна предшествовать молитва, бдение, чтобы Бог помог и просветил врачей. Возьмите немного маслица из лампадки святого Арсения, попейте немного святой воды, почитайте Псалтирь.
— Геронда, из‑за болезни у меня не получается исполнять монашеский канон и это меня огорчает.
— Даже если ты ничего не будешь делать во время болезни, ни по чёткам молиться, ни делать поклонов, а только говорить: «Слава Тебе, Боже», — этого достаточно[78].
— Геронда, когда я болею, то из‑за боли не могу сосредоточиться на молитве.
— В молитве в этом случае есть и труд, и страдание; есть подвиг, поэтому она слышна лучше, чем молитва здорового.
Нужно немного любить и боль. Болезнь — это великое благословение для человека. Когда человек поймёт это, то будет принимать её с радостью и с радостью воспевать: «Благословлю Господа на всякое время»[79]. Помню бедный старец Гавриил на Каруле так страдал, так страдал… И во время приступов боли пел. Всё время лежал пластом. Он говорил: «Мне говорят: «Крест, крест!» — а гвоздей‑то и нет! А без гвоздей какой крест?»
— Сколько это длилось, геронда?
— Долго, год или два. Он жил совсем один. В келье его пол прогнил, и зимой с моря дул ветерок… ух, какой свежий! А он в болезни и холоде пел и прославлял Бога.
В болезни псалмопение — лекарство. Даже когда человек тяжело болен и сильно страдает, если услышит псалмопение, боль утихает. Если он и сам может немного петь, тогда вообще хорошо. Я вот сегодня вечером, когда мне было больно, пел. Все силы, какие были, отдал пению. Знаешь, как мне стало хорошо[80]?
ГЛАВА 2
Молитва о других
Молитва о мире с осознанием собственной греховности
Геронда, иногда, когда я вижу, как страдают люди, не могу молиться о себе.
— Мы молимся о себе не только для самих себя; молитва о себе необходима как подготовка, чтобы предстать перед Богом в подобающем одеянии. Чтобы человек мог разглядеть боль других людей, нужно, чтобы он сам в некотором смысле был в порядке. И когда ты молишься о себе с глубоким осознанием собственной греховности, тогда даже простое «Господи, помилуй» о других будет иметь великую силу, потому что сказано с великим смирением, которое привлекает великую милость Божию.
— Геронда, я чувствую потребность много молиться о себе и забываю других.
— Гляди, чтобы произошло совлечение ветхого человека, нужно молиться о себе. Но когда разгорится божественный эрос, тогда человек забывает себя и молится о других. Ты, после того как немного помолишься о себе, потом вспоминай о бедствующем мире в целом, о тех, кто удалился от Бога, о почивших, которые не воспользовались временем, которое Бог им даровал, чтобы к Нему приблизиться, и теперь раскаиваются, но уже без пользы; и твори молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». Так молишься и о себе, и о тех, кто просил тебя молиться, и обо всём мире.
— Геронда, меня беспокоят человеческие страдания, но я не чувствую дерзновения, чтобы просить у Бога помощи. Помысел говорить мне: «Разве Бог услышит тебя, такую жалкую и убогую?»
— Не слушай тангалашку, который заходит к тебе справа и ввергает в отчаяние. Говори: «Боже мой, я жалкая и убогая, но послушай меня, потому что из‑за меня страдают другие». Как‑то во время сильной засухи один монах[81] на Афоне молился так: «Боже мой, прошу Тебя, дай немного дождя. Не ради нас; мы — монахи и дали обет жить в подвиге. Пожалей бедных людей в миру, которые страдают и опять же от своего недостатка уделяют и нам. Если бы духовно я был в порядке, то Ты бы меня услышал и люди бы не страдали. Я знаю, что я большой грешник; но разве справедливо, чтобы из‑за меня страдали другие? Помоги им. У них нет времени молиться; за них я чуть–чуть молюсь». Через час–полтора над всей Македонией, Фессалией и Афоном прошёл дождь!
— Геронда, когда молюсь о мире, помысел говорит мне, что я делаюсь Богу противна, потому что оставляю своего мертвеца и иду погребать чужих[82].
— Разве ты своего мертвеца не похоронила, когда стала монахиней? Говори так: «Боже мой, что слушать меня, недостойную Твою рабу? Но разве не жаль людей в миру, которые так мучаются и страдают? Прошу Тебя, помоги им». Когда человек молится о ближнем с любовью и смирением и подвизается с сознанием собственной греховности, тогда Бог не чувствует к нему отвращения, но, наоборот, помогает и ему самому, и другим. Противен Богу человек, который считает себя святым и молится о других, считая их грешниками.
Пусть чужая боль станет своей
— Геронда, Вы как‑то сказали, что мы организуем «молитвенную бригаду». Когда это будет?
— Зависит от вас… В другой раз посмотрим ваш уровень и исходя из этого… организуем духовную «молитвенную бригаду». Если молитва будет с состраданием, знаете, какая у неё будет сила? Будете молиться о нуждах мира, и те из людей, кто в этот момент просят у Бога помощи и находятся на одной с вами частоте, будут получать от Него помощь. Я чувствую души, которые молятся; словно движение силы ощущаю их молитву. Часто я знаю и в какое время молился какой‑нибудь больной человек и получил помощь.
— Геронда, люди, о которых молитесь, это чувствуют?
— Да, чувствуют, что произвожу у них «землетрясение», и испытывают потрясение. Когда молитва творится с состраданием, даже и незнакомые люди это ощущают.
— Геронда, когда наша молитва о других наиболее угодна Богу?
— Когда мы её чувствуем. А чувствуем мы её, когда ставим себя на место других. Если мы поставим себя на место больных или усопших, это поможет нам молиться с состраданием; сострадание сходит в сердце, и молитва наша становится сердечной.
— Геронда, когда я утопаю в помыслах, то не могу молиться.
— Зачем же, дорогая моя, ты так привязалась к себе и не подумаешь хотя бы чуть–чуть о людях, которые страждут. Знаешь, сколько есть распавшихся семей, сколько детишек выброшены на улицу и живут в детских домах без материнской ласки? Сколько людей в этот самый момент кричат: «На помощь!» — и никого нет рядом, кто бы мог им помочь? Сколько людей тонут в море, сколько кончают жизнь самоубийством, сколько страдают? Столько людей, нуждающихся в молитвах монахов, а мы тратим драгоценное время на беспредметные помыслы или детское нытьё и даже наши прямые духовные обязанности как следует не исполняем. Смотри, перестань заниматься только собой, пусть чужая боль станет для тебя своей. Так ты и мир обретёшь, и воздаяние будешь иметь от Бога, и помощь будешь другим подавать.
Когда я жил в монастыре Филофей, который в то время был особножительным, как‑то раз ночью я молился в келье и почувствовал, что какой‑то человек, имеющий нужду, пришёл к монастырю. Это был один бедный человек, к тому же бесноватый. Ворота монастыря закрывались с заходом солнца и открывались на другой день утром. «Что теперь делать? — подумал я. — Дать бы ему хоть что‑нибудь поесть, а то как человек будет голодным до утра?» Тут мне пришла мысль. Я пошёл, взял кое–какие продукты[83], положил их в корзинку, привязал верёвку и спустил корзинку из своего окна, которое выходило наружу. Я был в таком состоянии, что потом не мог успокоиться. Всю ночь я с состраданием молился. «Боже мой, — говорил я, — я сделал, что мог; я недостоин просить Тебя, чтобы Ты помог Своему созданию. Но разве это справедливо, чтобы он из‑за меня страдал?» Утром, когда открылись монастырские ворота и человек вошёл внутрь, он был здоров. Зашёл в храм и прославил Бога. Благой Бог сжалился над ним и освободил от беса.
— Геронда, когда молишься о каком‑нибудь страждущем человеке, то ум обращается ко Христу или к страданиям человека?
— Не у Христа ли ты просишь помощи? Начинается с человеческих страданий, а возвращается ко Христу.
— Геронда, когда у меня нечувствие в сердце, я вспоминаю разные трудности, которые довелось пережить, и прошу у Бога, чтобы Он помог тем, кто переживает похожие трудности.
— Это хорошо. Делай так, если это тебе помогает лучше понимать другого человека и ему сопереживать. «Боже мой, — говори, — как Ты меня много облагодетельствовал, так помоги и брату моему, который лучше меня».
— Геронда, когда я молюсь о спасении какого‑нибудь человека и одновременно прошу Бога, чтобы Он не попустил ему страданий, может это неправильно?
— Нет, дорогая, и в этом тоже сострадание. Богу нравится, когда у человека, который молится, есть любовь к ближнему; но сделает Бог то, что полезно душе.