ФЕЛИКС КАНДЕЛЬ - ОЧЕРКИ ВРЕМЕН И СОБЫТИЙ ИЗ ИСТОРИИ РОССИЙСКИХ ЕВРЕЕВ Том 1
Поводом для погромов часто служили слухи о том, что евреи, якобы, оскверняли святую гостию - мучную облатку для причастия, символизирующую тело Христа, которая употребляется в католических церковных обрядах. Еще в начале тринадцатого века возникло такое обвинение в Германии, под Берлином: обвиняемых сожгли на костре. Потом это случилось в Париже, в Барселоне, в Брюсселе и в других городах Европы. В городе Кноблаухе за совершенное, якобы, осквернение гостии тридцать восемь евреев отправили на казнь, а остальных изгнали со всей территории Бранденбургского княжества. В 1478 году в городе Нассау "установили" под пыткой, что "купив за один гульден восемь гостий, они (евреи) принялись колоть их ножами, - вдруг из гостий полилась кровь и появилось лицо младенца… Когда же две гостии они бросили в раскаленную печь, то поднялась страшная буря, а из печи вылетело два ангела и два голубя". Виновных осудили и казнили. В герцогстве Мекленбург за подобное обвинение двадцать семь евреев сожгли на костре в 1492 году. "Спокойно шли они на смерть… - писал католический летописец. - С твердым духом, без сопротивления и слез. Они испустили дух, распевая древние псалмы". В 1510 году в Берлине по тому же обвинению тридцать восемь человек приковали к столбам, обложили паклей со смолой и подожгли. Раввин произносил предсмертную исповедь - "видуй", мученики распевали молитвы и псалмы, а через много лет местный священник сознался перед смертью, что казненных оговорили. Известен даже случай, когда один поляк умер под пыткой, но не признал, что он продал евреям святую гостию, - и тем не менее обвинение против них не сняли. "Ведь и у дьявола тоже есть свои мученики", - писал по этому поводу польский писатель. Невозможно перечислить все случаи обвинения евреев в осквернении гостии: даже в восемнадцатом веке их казнили за это во Франции, а в Румынии такое же обвинение выдвинули в середине девятнадцатого века!
В Польше это случилось впервые в Познани - в 1399 году. Евреев города обвинили в том, что они купили у бедной христианки три гостии, прокололи их и бросили в яму. Эти гостии явились затем местному пастуху в образе трех бабочек, а когда их вынули из ямы, они стали совершать чудеса. Тут же разразился погром, мещане громили лавки и дома своих конкурентов-евреев и в первую очередь уничтожали долговые расписки. После жестоких пыток познанского раввина и тринадцать старейшин еврейской общины привязали к столбам и сожгли на медленном огне. Вместе с ними сожгли и бедную христианку, а на том месте, где гостии были найдены, построили монастырь, в который стекались толпы паломников с приношениями. В 1558 году сюжет повторился: будто бы некая христианка из Сохачева продала евреям святую гостию, они ее искололи, из гостии потекла кровь… Виновные были арестованы, король Сигизмунд Август велел их освободить, но приказ запоздал или духовенство поспешило: евреев сожгли на костре. Перед смертью осужденные заявили: "Мы никогда не прокалывали гостии, потому что не верим, что в гостии - тело Бога. Мы знаем, что у Бога нет тела и крови. Мы верим, как и наши предки, что Мессия - не Бог, а лишь его посланник. Мы знаем также по опыту, что в муке не может быть крови. Мы продолжаем утверждать до последнего часа, что нам не нужна кровь". Священники были так возмущены этим заявлением, что приказали палачу заткнуть мученикам рты горящими факелами. "Я содрогаюсь при мысли об этом злодействе, - сказал Сигизмунд Август, - да и не желаю прослыть дураком, который верит, что из проколотой гостии может течь кровь".
В двадцатых годах шестнадцатого века началось реформационное движение в Польше, и всякое отпадение христианина от католической церкви духовенство неизменно объясняло влиянием евреев, а переход к евангелической вере отождествляли с обращением в иудейство. Жертвой обвинения стала восьмидесятилетняя католичка Екатерина Залешовская, вдова члена Краковского магистрата, которую сожгли на костре на городском рынке в 1539 году - за склонность к иудаизму. Ее спросили на допросе, верит ли она в "сына Божия Иисуса Христа, который был зачат от Духа Святого", и Залешовская ответила на это: "Не имел Бог ни жены, ни сына, да Ему и не нужно этого, потому что сыновья нужны только тем, которые умирают, а Бог вечен, и как Он не родился, так и умереть не может". Очевидец писал: "На смерть она пошла без всякого страха", а польский летописец отметил: "Она шла на смерть, как на свадьбу".
В сороковых годах шестнадцатого века стали распространяться слухи, что, будто бы, в разных местах "люди веры христианской к закону жидовскому приступили и обрезание приняли", и что новообращенные бежали в Литву, где и нашли убежище у тамошних евреев. Под давлением церкви были посланы в Литву особые комиссары с самыми широкими полномочиями для розыска совращенных, и для евреев Литвы начался период "тяжкостей несносных". По любому доносу или подозрению комиссары врывались в еврейские дома, обыскивали и арестовывали. Евреи перестали ездить на ярмарки, опасались оставлять свои семьи без защиты, боялись попасть в пути под арест. Поначалу местные власти охотно помогали комиссарам, но вскоре захирела торговля, опустели ярмарки, евреи не в состоянии были платить налоги. Еврейская делегация отправилась к королю с просьбой, чтобы "правый не терпел за виноватого"; просили за евреев и литовские паны, которые начали терпеть убытки, и комиссарам было приказано проводить розыск в рамках законности и без излишних притеснении.
В конце шестнадцатого века проходил долгий судебный процесс, который затеяли иезуиты против еврейской общины города Львова. Они решили построить во Львове свой монастырь и забрать себе здание синагоги, и в конце концов суд постановил передать синагогу иезуитам. "Евреи были в отчаянии, - писал очевидец, - еврейки рвали на себе волосы; их квартал имел такой вид, как накануне страшного суда". Старшина общины Мордехай Нахманович с достоинством принял комиссию, ввел ее в синагогу и потребовал немедленно занести в протокол, что он все передал иезуитам. "Между тем народ со всех сторон стал прибывать в синагогу, поздравляя иезуитов с успехом, наполняя воздух криками радости, - писал летописец иезуитского ордена. - Народ зажег восковые свечи и вошел с процессией в синагогу. Толпа подошла к месту, где находился святой ковчег, и пением церковных гимнов освятила это место… Среди евреев же была тревога, скорбь, слышались вздохи и вопли, и горе их усилилось, когда они увидели над крышей синагоги крест, символ христианства".
Но оказалось, что иезуиты радовались преждевременно. На другой день монахи пришли к новому костелу, но ворота оказались запертыми. Пройти внутрь можно было лишь через сени дома Нахмановичей, но Мордехай Нахманович никого не пропускал через свои владения. Спор ордена иезуитов с львовскими евреями разгорелся с новой силой, и дело закончилось тем, что синагогу все-таки возвратили евреям. При новом ее торжественном освящении был прочитан гимн - "Песнь освобождения"…
С судебным процессом между евреями города Львова и иезуитским орденом связана легенда о Розе, жене Нахмана Нахмановича, брата старшины львовской общины Мордехая Нахмановича. Это была женщина необыкновенной красоты, одаренная высокими душевными качествами, которая пользовалась огромной популярностью в своей общине. Надгробный камень на ее могиле существовал еще в конце девятнадцатого века, и на нем - надпись:
"Она была настоящим светильником Божьим, королевой всех дочерей Сиона, которая по красоте и уму не имела равной себе. Короли и князья склоняли перед ней свои колени". К могиле "золотой Розы" приходили несчастные жены и матери, искали утешения в молитвах, писали записочки с просьбами и оставляли их под плитой. Впоследствии "золотую Розу" называли мученицей за веру, и даже сохранилась легенда, связанная с ее именем, которая вряд ли имеет отношение к реальной Розе, но к событиям того времени она имеет отношение самое несомненное. Вот она, эта легенда.
Это было во времена польских королей. Старая синагога была уничтожена пожаром. Собирали деньги, чтобы построить новую, каменную. Золото текло рекой из всех стран мира, потому что Львов вел торговлю с чужими краями и славился богатством и благочестием. Синагогу собирались выстроить высокой, красивой, видной со всех сторон, чтобы свидетельствовать далеко за стенами города о том, как велик Бог Израиля. Но тут наступило несчастье. Христиане не могли стерпеть, чтобы вблизи от их святыни стояла святыня Израиля, и решили присвоить ее себе. Нашли где-то старый документ, затеяли процесс и закрыли синагогу. Плач овладел Израилем. Святыня Всевышнего должна перейти в их руки. Община впала в отчаяние, Израиль проливал горькие, горькие слезы… И жила в городе женщина, набожная и добрая. Как роза распространяет свой аромат вокруг себя, так она отдавала свое богатство бедным; дом ее был убежищем для убогих, несчастных и угнетенных. Звали эту женщину - золотая Роза. Она пожертвовала все свое имущество для выкупа святыни. Она употребляла свое влияние повсюду, но ничто не помогло. "Пусть сама явится с деньгами", - таково было последнее слово епископа. Роза вздрогнула. Она была красива. Она боялась мужчин, особенно неженатых. Долго колебалась. Народ плакал. Пошла. "Останься у меня, - сказал ей епископ, - и я верну твоим братьям святыню". "Сначала верни, - ответила она, - и я останусь". "Я тебе не верю", - сказал епископ. "Если ты мне не веришь, - ответила она, - ты ничего не теряешь, а я теряю честь, веру, народ". Епископ согласился. Подписал и вручил ей документ на открытие синагоги. Она отослала бумагу старшинам. В общине радость, веселье, из окон синагоги льется свет! Роза - из окна епископского дворца - видит его. Задача ее выполнена. Жизнь погублена. На другой день епископ нашел ее мертвой. Еврейские женщины долго еще оплакивали эту мученицу…
