Маршалл Ходжсон - История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней
Можно предположить, что торговая жизнь земель, находившихся под властью мусульман, получила положительный импульс именно благодаря активности Китая, особенно если учесть важные связи мусульман с Китаем через Южное море и сухопутным торговым маршрутом через Центральную Евразию. Так или иначе, торговле благоприятствовал мир, который халифату удалось обеспечить на своих обширных территориях. В отличие от опустошительных войн между Византией и Сасанидами, когда на землях Плодородного полумесяца разрушались города и сельское хозяйство, центральный регион подвергся существенному разорению только к концу рассматриваемого периода. Даже тогда, когда исламские земли на западе Средиземноморья обрели независимость (а случилось это скоро), войны между ними и остальными мусульманами сводились к минимуму. Исламский флот господствовал на всем Средиземном море. Халифат ограничивал военные предприятия ежегодными походами против Византии и небольшими операциями вдоль других северных границ, где его силы сосредоточились в достаточной степени, чтобы внушать страх соседям. Внутренние конфликты случались нечасто и носили в целом локальный характер. Их удавалось сдерживать на большинстве территорий почти на всем протяжении высокого халифата.
При марванидских халифах и тем более при сменивших их Аббасидах постепенно разрушались барьеры, отделявшие эволюцию культурной жизни завоеванных народов друг от друга и от внутреннего развития мусульманского правящего класса. Основной социальный сектор империи независимо от происхождения, даже меньшинства, еще не принявшие ислам, жили в едином многочисленном обществе. Их культурные традиции совместно образовали то, что можно назвать цивилизацией высокого халифата.
Эти культурные традиции почти до конца периода выражались в исторически сложившемся языковом и религиозном многообразии. Арамейский и пехлеви по-прежнему были основными средствами выражения высокой культуры наряду с новым для региона арабским. Возрождение греческих научных традиций — самая яркая черта этого периода — было отмечено переводами с греческого на арамейский и арабский. Христиан, зороастрийцев, евреев и даже общину эллинистических язычников (в Харране, провинция Джазира) и мусульман волновали одни и те же проблемы внутри каждой из религий или на их стыке, и они часто решали их совместно.
Тем не менее именно под общим управлением и защитой мусульманского халифата это общество и цивилизация пришли к процветанию. Все разнообразные традиции объединяло присутствие ислама. Зороастрийская полемика, церковная организация христианских общин, торговая деятельность евреев, — все отражало влияние халифата, а подчас и исламское представление о боге. Мусульманским было не только общее правительство, которое научились уважать все общины. Мудари (на котором говорила первая мусульманская община) являлся единственным общепринятым языком межнационального общения; он быстро стал и языком администрации и (в форме, более или менее испытавшей на себе влияние диалектов оседлых народов) торговли с дальними государствами. Соответственно, все, кто хотел чего-то достичь в жизни, должны были выучить его. Те, кто вошел в арабоговорящую и тем более в исповедующую ислам группу, оказались в выигрышном положении не только в политическом и социальном смысле, но и в интеллектуальном. Постепенно это положение только улучшалось — по мере того как переходили на арабский разнообразные традиции региона, во многих случаях даже религиозные, но в еще большей степени не связанные с религией. Это происходило благодаря переводу текстов и другим способам передачи знаний и навыков. Наконец, тот, кто мог читать арабские тексты, имел доступ к наследию всех общин региона. И, поскольку традиции передавались на арабском, а их носители принимали ислам, дух ислама стал проникать в них. К концу данного периода более древние семитские и иранские общины уступили место единой и всеохватной мусульманской. Численность представителей строго зороастрийской или сирийской христианской культур уменьшилась, а те, кто остался, уже не вели активную культурную деятельность. Живые традиции объединились и трансформировались под эгидой ислама. То, что было утрачено в этом процессе, особенно в религиозных доктринах или в литературных формах и идеалах, восполнялось элементами древнего арабского наследия в том виде, в каком его воссоздала первая мусульманская община, и, в частности, нормами и понятиями, сформированными в исламе как во времена Мухаммада, так и в последующие века, когда ислам перенял эстафету монотеистических традиций в регионе и продолжил их. Насыщенная культурная жизнь мусульман и приверженцев других религиозных традиций, которые ассимилировались с мусульманской, протекала в регионе в рамках, заданных арабским языком и исламской верой.
О преемственности и культурном процветании
В процессе исламизации традиции не просто интегрировались и реформировались. Ислам породил мощный стимул для творчества. Высокий халифат стал периодом выдающегося расцвета культуры.
До относительно недавнего времени в цивилизованном обществе каналы, по которым текла история, формировали преемственность и повторение уже устоявшихся тенденций. Диалог традиций в ходе их развития проходил осторожно, и радикальные перемены происходили не так просто. Абсолютно новые традиции почти не возникали. Люди постоянно сталкивались с новыми ситуациями и придумывали новые выходы из них; инициатива и оригинальность всегда приветствовались при условии соблюдения высокого уровня и хорошего вкуса. Однако обычно «хороший вкус» предполагал воздержание от чрезмерно радикальных новшеств.
Преемственность легко объяснить. Условия аграрной экономики задали предел тому, сколько инноваций общество в состоянии усвоить. Например, существовал предел средств, доступных для инвестирования. В конечном итоге количество этих средств было тесно связано с излишками сельскохозяйственной продукции. Любое новшество, требующее серьезного капиталовложения, как правило, отметалось сразу же, и уже одно это ограничение сказывалось весьма ощутимо. Нельзя было позволить себе все разрушить, переучить всех работников и выстроить заново целую систему. Но если не брать в расчет подобные соображения, в обществе присутствовала скрытая тенденция, которая препятствовала радикальным инновациям. Когда в культуре оформилось богатое многообразие форм выражения, у человека появилась возможность после реализации возможностей уже хорошо развитой традиции подняться до более сложных и тонких уровней, чем те, которых он мог достичь, варясь в собственном соку. Там, где интеллектуальные традиции уже существовали, ими редко жертвовали ради частных экспериментов.
Поэтому великих культурных достижений было довольно мало, т. е. мало вспышек общей активной культурной деятельности и изобретений, когда на общем культурном фоне создавались новые, относительно самостоятельные традиции в литературе, обществе и религии. Даже периоды, когда выдающаяся творческая деятельность наблюдалась хотя бы в некоторых областях, случались не так часто (даже в ключевых регионах) как периоды сравнительно малозначительных достижений. Когда расцвет все же наблюдался в регионе повсеместно, разумеется, он сказывался на ходе всемирной истории. В осевое время такая выдающаяся волна творчества имела место во всех ключевых регионах. Индия, очевидно, пережила другой подобный период в первые века нашей эры; ко времени прихода ислама эта последняя волна расцвета индийского творчества ощущалась во всем полушарии не только в искусстве, науке и религии, но и в бытовой сфере. В исламский период такой расцвет переживал Китай, управляемый династиями Тан (618–907 гг.) и Сун (960–1279 гг.). Западной
Европе предстояло испытать его несколько позже — ее расцвет культуры в итоге привел к культурным трансформациям Нового времени. Культурный рост в период высокого халифата был сродни всем вышеупомянутым, и его последствия влияли на мировую историю много веков. Конечно, даже эти периоды творческой активности опирались на общепринятые знания и представления как минимум в том плане, что творческие люди открывали новое, пытаясь их оспорить. Даже самые радикальные новшества предполагали первичность преемственности.
Сравнительная периодизация халифата до 1258 г.Конфликт и контраст традиций в рамках одной социальной группы, естественно, заключает в себе возможности поиска новых форм на пересечении традиции. Разумеется, существование подобных контрастов стало одним из факторов, обусловивших расцвет в начале эпохи ислама. Мы не можем считать этот фактор исчерпывающим объяснением, поскольку для активизации творческого процесса иногда достаточно минимального конфликта культур: его приводят в движение, скорее, внутренние тупики, когда рушатся все привычные механизмы; или открытия, когда утрачивают актуальность прежние ограничения, в то время как в других случаях конфликт традиций не приводит ни к каким творческим прорывам. И все же культура высокого халифата обрела свою творческую форму во многом в результате конфликта и взаимного влияния элементов самого разного происхождения. Именно здесь лежали творческие возможности, которые затем реализовывали люди.