Франсин Риверс - Любовь искупительная
Потом она долго бродила по улицам, проходя мимо театров и увеселительных заведений. Это было частью ее прошлого. Она не знала, зачем она сюда пришла. Просто вышла прогуляться и все обдумать, что–то спланировать — и вдруг почувствовала непреодолимое желание прийти в этот район. Хотя это место навевало печаль.
И вот сейчас кто–то из ее прошлого пробирался сквозь толпу и шел за ней. У нее появилось желание сбежать, не оглядываясь.
— Ангелочек, подожди!
Едва не заскрипев зубами, она остановилась и оглянулась. Сразу же узнала молодую женщину, которая спешила к ней. Увидев ее, она почувствовала, как непроизвольно выпрямляет спину и вновь надевает маску презрения и холодного спокойствия.
— Привет, Тори, — заговорила она, слегка подняв подбородок.
Тори внимательно осмотрела ее с ног до головы.
— Я поверить не могла, что это ты. Ты так изменилась. — Она нерешительно взглянула на нее. — Ты все еще замужем за тем фермером?
Ангелочек ощутила боль прежде, чем смогла предотвратить это.
— Нет, больше нет.
— Жаль. В нем было что–то такое, особенное. Что–то такое… — Она пожала плечами. — Что ж, такова жизнь, наверно. — Она еще раз осмотрела простое платье и накидку Ангелочка и, покусывая нижнюю губу, спросила: — Ты отошла от дел, да?
— Да, уже давно.
— Ты слышала о Лаки?
Ангелочек кивнула. Милая, милая Лаки.
— Май Лин тоже сгорела.
— Я знаю. — Ей захотелось побыстрее закончить этот разговор и вернуться в большой дом на холме. Ей не хотелось думать о прошлом. Ей не хотелось смотреть на Тори и видеть, как сильно она постарела. Ей не хотелось видеть эту пустоту и безнадежность в ее глазах.
— Ну, что ж, по крайней мере, Магован получил по заслугам, — добавила Тори, рассматривая чистый воротничок Ангелочка.
— Мэгги умирает от сифилиса, — не переставала говорить она. — Хозяйка вышвырнула ее, как только узнала. Я раньше время от времени видела Мэгги, она спала под дверью с бутылкой джина в руках. — Пожав плечами, она продолжала: — Правда, последнее время ее что–то не видно.
— Ты все еще с Хозяйкой?
Тори усмехнулась. — Ничего не меняется. По крайней мере, для некоторых из нас. — Ее губы растянулись в циничной улыбке. — На самом деле, все не так уж плохо. Она только что построила новый бордель и наняла хорошего повара. У меня все нормально. Я даже скопила немного денег на будущее.
Ангелочек ощутила тяжесть в груди. Тори пыталась убедить всех, что у нее все отлично, тогда как внутри она истекала кровью. Тори продолжала говорить, но ее слова доносились, словно откуда–то издалека. Она всматривалась в глаза Тори и видела что–то, чего раньше не замечала. Она быстро вспомнила все, что пережила с тех пор, как ей было восемь лет. Боль и одиночество… вот, что она увидела в глазах Тори.
— Что ж, я, кажется, задерживаю тебя, вспоминая старые добрые времена, — сказала Тори, едва заметно улыбнувшись. — Мне лучше идти работать. Остался один, и потом я смогу отдохнуть.
Она повернулась, чтобы уйти, и Ангелочек вдруг ощутила смесь странных эмоций. Сначала она почувствовала прилив тепла, а затем энергии и уверенности, чего никогда раньше не переживала. Она быстро протянула руку и остановила Тори.
— Давай пообедаем вместе, — предложила она, дрожа от волнения.
— Со мной? — Тори была удивлена ничуть не меньше Ангелочка.
— Да, с тобой! — ответила Ангелочек, улыбаясь. Она чувствовала, что сейчас взорвется от идей, которые роились в ее голове. Она знала! Она знала, что Бог хочет от нее. Она точно знала, чего Он хочет. — Я знаю маленькое кафе за углом. Взяв Тори под руку, она повела ее за собой. — Хозяина зовут Виржил. Он тебе понравится. И я знаю, что ему будет очень приятно познакомиться с тобой.
Тори была слишком удивлена, чтобы протестовать.
— Она сказала, куда пошла? — спрашивал Джонатан у своей расстроенной дочери.
— Нет, папа. Ты же знаешь, как она чувствовала себя в последнее время. Сегодня утром она сказала, что идет прогуляться. Ей хотелось побыть в одиночестве и подумать. С тех пор она не возвращалась. Боюсь, что с ней что–то случилось.
— Ты ведь этого не знаешь, — возразила Присцилла. — Ты позволяешь чувствам управлять тобой. Ангелочек прекрасно сумеет позаботиться о себе.
— Твоя мама права, — поддержал Джонатан, хотя сам не переставал беспокоиться. Если Ангелочек не вернется в течение следующего часа, он сядет в экипаж и отправится ее искать.
Сюзанна подошла к окну и, отодвинув краешек портьеры, выглянула на улицу.
— Уже темнеет. А! Вот она. Спускается по холму. — Она обернулась, ее глаза сверкали. — Она улыбается и размахивает руками! — Она закрыла шторы и направилась в прихожую. — Ну, сейчас я ей все скажу! Она заставила нас так переживать!
Ангелочек ворвалась в дом и обняла ее, прежде чем Сюзанна успела сказать хоть слово в упрек.
— Сюзанна! Ты не поверишь! Ты не поверишь! — Ангелочек рассмеялась. — Вообще–то я отказываюсь от своих слов. Ты поверишь этому.
Она стряхнула накидку и повесила на вешалку, небрежно бросив поверх шляпку.
Джонатан сразу же заметил в ней перемену. Ее лицо сияло, на нем светилась радостная улыбка.
— Я знаю, как Бог желает использовать мою жизнь, — заявила она, садясь на краешек софы. Она положила руки на колени; казалось, она сейчас взорвется от восторга. Он увидел, как его дочь медленно присаживается напротив. Она выглядела так, словно теряет свою лучшую подругу. Что ж, может быть, так оно и есть.
— Мне понадобится ваша помощь, — обратилась Ангелочек к Джонатану. — Я никогда не смогу отплатить вам за то, что вы уже сделали для меня, но я хочу просить вас о большем. — Она тряхнула головой. — Я слишком спешу. Во–первых, я должна рассказать вам, что произошло сегодня. — Она рассказала им о встрече с Тори, о том, как они обедали вместе. Рассказала об унынии и безнадежности, которые увидела в глазах проститутки, добавив, что сама она чувствовала то же самое в течение многих лет.
— Она смогла бы работать у Виржила, если бы умела готовить. Но он все же позволил ей остаться, если я приду к нему и несколько недель буду работать рядом с ней, пока она не научится. Она способная. Через какое–то время она сможет все делать сама.
— Ты уходишь от нас, — сказал Джонатан. Ангелочек была настолько воодушевлена, что ничего не видела и не слышала вокруг себя.
— Тори сказала, что, если бы она нашла выход, она бы ухватилась за это. Виржил спросил, умеет ли она готовить, и она сказала, что нет. И ко мне сразу пришла эта мысль, там, у Виржила. А почему бы нет?
— Почему бы нет что? — спросила Сюзанна рассерженно. — Твои слова звучат как–то бессмысленно.
— Почему бы не дать ей выход, — уточнила Ангелочек. — Научить ее готовить. Научить ее шить. Может быть, делать шляпы. Научить ее хоть чему–нибудь, чем она могла бы зарабатывать себе на жизнь. Джонатан, я бы хотела купить дом, где такие, как Тори, могли бы жить и учиться обеспечивать себя, не продавая для этого свое тело.
Джонатан задумался. — У меня есть друзья, которые могли бы с этим помочь. Как ты думаешь, сколько тебе потребуется для начала?
— Примерно в двух кварталах от порта есть дом. — Она назвала цену.
Он приподнял бровь. Это были большие деньги. Он взглянул на Присциллу, но в этом она была ему не помощник. Он перевел взгляд на Ангелочка и понял, что не сможет отказать и украсть у этих глаз надежду и цель.
— Завтра утром мы посмотрим, что можно сделать.
С сияющими глазами она наклонилась и чмокнула его в щеку. — Спасибо вам, дорогой друг.
— У папы есть друзья, которые захотят помочь решить эту проблему, — радостно сказала Сюзанна.
Джонатан посмотрел на дочь и заметил разительные перемены в ее лице. Он не видел этой искры в ее глазах со дня смерти Стивена. У него заныло в груди. «О, Боже». Внезапное откровение пронзило его. «Я все–таки потеряю ее. Теперь это не будет молодой горячий служитель, с которым она собиралась удрать в пустыню и спасать индейских язычников. На этот раз она уйдет с Ангелочком и такими, как она».
Ему так хотелось, чтобы его девочка вышла замуж и воспитывала детей, живя в своем доме. Ему хотелось, чтобы они жили недалеко друг от друга, и чтобы она часто приходила к ним в гости. Ему хотелось, чтобы она больше походила на Присциллу и меньше на него.
Он наблюдал за Сюзанной, которая беспокойно ходила из угла в угол; ее планы выплескивались наружу, словно фонтан. Ангелочек смеялась, перебирая собственные идеи, одну за другой. Они обе были так прекрасны, что ему было тяжело смотреть на них. Свет, сияющий во тьме.
Джонатан закрыл глаза.
«О, Боже, не так я планировал ее жизнь».
Но, с другой стороны, что по–настоящему ценного и вечного мы можем планировать?
33
«Когда я был младенцем, то по–младенчески говорил, по–младенчески мыслил, по–младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое».
