Роланд Бейнтон - На сем стою
О той помощи, которую он получал при выполнении своей задачи, можно судить из рассказа его сподвижника Вальтера:
"Когда сорок лет назад Лютер исполнился стремления написать мессу на немецком языке, он обратился к курфюрсту Саксонии и герцогу Иоганну с просьбой направить в Виттенберг меня и Конрада Румпфа, дабы иметь возможность обсуждать с нами музыку и природу восьми ладов григорианского псалмопения. Он написал музыку для Посланий и Евангелий, равно как и слова установления истинного тела и крови Христовых. Пропев их мне, Лютер попросил высказать свое мнение о результатах его трудов. К этому времени я провел в Виттенберге уже три недели, которые прошли в обсуждении музыкального оформления Посланий и Евангелия. Много приятных часов мы наслаждались с ним совместным пением. Казалось, что пение не только не утомляет его, но он просто не может насытиться им. Кроме того, он всегда готов был красноречиво обсуждать проблемы музыки".
Вторым элементом, требовавшим перемен, были хоралы. Огромным подспорьем в этой работе стала традиция голландской полифонической религиозной музыки, которую Лютер ценил превыше всех других. В основу положена мелодия григорианского хорала, над которой три, четыре или более голосов взвивались затейливыми руладами в контрапункте. Сам Лютер в 1538 году в предисловии к посвященному музыке труду собрал воедино все похвалы музыке вместе с самым выразительным описанием голландского полифонического хорала из всех, когда-либо написанных: "Всем ценителям свободного музыкального искусства доктор Мартин Лютер желает благодати и мира от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа. Всем сердцем своим готов я превознести драгоценный Божий дар благородного музыкального искусства, однако не ведаю, с чего начать. Нет на земле ничего такого, что не имело бы своего звучания. Даже воздух невидимый производит звук, будучи рассекаемым плотным телом. Еще большее удивление рождает то пение, которое мы слышим среди зверей и птиц. Давид, будучи и сам музыкантом, с изумлением и радостью свидетельствовал о птичьем пении. Что же в таком случае сказать о голосе человеческом, с которым не может сравниться ничто? Тщетно пытались языческие философы объяснить, каким образом язык человеческий выражает помыслы сердца речью и пением, смехом и плачем. После Слова Божьего музыка достойна наибольшей хвалы, ибо она способна передавать все чувствования. Ничто на земле не обладает большей силою, которая может возвеселить печального и опечалить веселого, ободрить впавшего в уныние, смирить высокомерного, умерить безудержного или смягчить жестокого. Сам Дух Святой отдает дань музыке, когда свидетельствует о том, что злой дух удалился от Саула, когда Давид заиграл на своих гуслях. Отцы желали, чтобы музыка всегда преизобиловала в Церкви. Вот отчего в ней так много песен и псалмов. Сей драгоценный дар дан одним лишь людям, чтобы напоминать им, что сотворены они для того, чтобы восхвалять и возвеличивать Господа. Когда же музыка природная совершенствуется и обостряется искусством, мы с изумлением начинаем постигать великую и совершенную мудрость Божью, явленную в чудесном даре музыки, где один голос исполняет простую партию, а вокруг него поют три, четыре или пять других голосов, взвиваясь, кружась и чудесно украшая простую партию. Они подобны кадрили, исполняемой в небесах с дружескими поклонами, объятьями и кружением партнеров. Кто не видит в том невыразимого чуда Господня, воистину глупец и недостоин почитаться человеком".
По мнению Лютера, далеко не последним из всех достоинств музыки является отсутствие в ней противоречий. В пении он никогда не ощущал противоборства. Знаменитые полифонические хоралы Нидерландов были сочинены для католической церкви, однако это не мешало Лютеру любить их и заимствовать из них. Опять-таки, когда герцоги Баварии возненавидели Лютера до такой степени, что лишь факт получения письма от него грозил бедами человеку, находившемуся на их территории, Лютер тем не менее осмелился написать баварскому композитору Сенфлу: "Любовь, которую я испытываю к музыке, позволяет мне также надеяться, что письмо мое никоим образом не поставит вас под угрозу, ибо даже в Турции кто способен упрекнуть человека, любящего искусство и восхваляющего художника? Как бы то ни было, я возношу хвалу вашим баварским герцогам. Хотя они меня и не любят, но я чту их превыше всех других за то, что они ценят и поощряют музыку". Эразм стремился сохранить те европейские союзы, которые сложились в политике. Лютер стремился к тому же самому в музыке.
Для исполнения полифонического хорала необходим хор. Лютер с чрезвычайным усердием занимался подготовкой хоров. Георг Pay, регент герцога Георга и дирижер двенадцатиголосного хора, певшего во время Лейпцигского диспута, был приглашен в Виттенберг регентом и дворцового, и церковного хоров. Следует упомянуть также, что многие немецкие князья сами содержали хоры - они-то и были источником профессионально подготовленных певцов. Лютер весьма опечалился, когда Иоганн Фридрих из соображений экономии распустил хор, который издавна содержался щедрым Фридрихом Мудрым. Чтобы восполнить эту утрату, в городах были образованы хоровые общества и - что самое главное - организовано глубокое изучение музыки в школах.
Последняя и самая важная из музыкальных реформ касалась общинного пения. В средние века исполнение литургии почти полностью ограничивалось священником и хором. Участие общины состояло лишь в нескольких репликах на национальном языке. Лютер развил этот элемент до такой степени, что его можно считать родоначальником общинного пения. Именно в этой области его учение о священстве всех верующих обрело самые конкретные формы. Это был тот самый - единственный - аспект, в котором лютеранство явилось образцом демократии. Пели все. Определенные части литургии подверглись изменениям, превратившись в гимны, "Символ веры" и Sanctus. Вместо "Я верую" община пела "Мы веруем в Бога единого". Община пела о том, как пророк Исаия увидел превознесенного Господа, и возвысился, и услышал серафимов, говорящих: "Свят, свят, свят, Господь".
Сборник гимнов
Помимо всего прочего в 1524 году Лютер выпустил сборник из двадцати трех гимнов. Он был автором текстов, а отчасти, возможно, и композитором. Двенадцать из этих гимнов представляли собой свободное переложение латинских песнопений. Шесть гимнов были вариациями библейских псалмов. Собственные терзания Лютера и избавление от них вдохновили его на вольную трактовку псалмов, что позволило выразить в них сугубо личные переживания. Псалом "Из глубины взываю" превратился в песнопение "В нужде жестокой". Величайший гимн Реформации - "Могучая крепость" появился в более позднем издании песенника. Это чуть ли не единственный гимн, о котором достоверно известно, что его слова и музыка написаны Лютером. В нем ярче всего отразилась религиозность Лютера. В основу этого гимна положен латинский перевод 45-го псалма из Вульгаты. Нужно сказать, что в своей личной молитвенной жизни Лютер продолжал пользоваться латынью, на которой он взрастал. Еврейский текст этого псалма гласит: "Бог нам прибежище", в латинском варианте мы читаем: "Наш Бог - прибежище". Поэтому и Лютер начинает: "Могучая крепость есть наш Бог". Хотя 45-й псалом прост, необычайно свободная лютеровская переработка насыщает его многочисленными иллюзиями на Послания Павла и Апокалипсис. Очень точные сильные слова выражают все торжественное величие зрелища готового к битве воинства небесного. До самого конца гимна обертоны передают напряжение космической борьбы, в которой Господь Бог Саваоф поражает князя тьмы и отмщает святых мучеников.
Лютеровский народ учился петь. В течение недели проводились репетиции для всей общины. Дома семье также рекомендовалось петь вместе после окончания часа изучения катехизиса. По свидетельству некоего иезуита, "своими гимнами Лютер погубил больше душ, нежели проповедями". О том, как гимны распространялись в народе, говорят следующие выдержки из хроник города Магдебурга:
"В день св. Иоанна между Пасхой и Пятидесятницей в городе появился старый ткач. Через городские ворота он прошел к памятнику кайзеру Отто, где принялся продавать гимны, одновременно при этом распевая их для народа. Возвращавшийся с ранней мессы бургомистр, узрев толпу, спросил у одного из своих слуг, что происходит. "Вон там стоит старый плут, который поет и продает гимны еретика Лютера", - ответствовал тот. Бургомистр приказал схватить старика и бросить в тюрьму, но вмешались, двести граждан, и тот был освобожден".
Среди гимнов, которые распевал старик на улицах Магдебурга, был и лютеровский Aus tiefer Not:
К Тебе взываю в жестокой нужде.
О, Боже, внемли мне.
В тревоге своей я молю о заботе.
Приди ко мне. Отец мой.
Если пожелаешь Ты взглянуть
На сотворенные мною беззакония,
Как смогу я устоять пред Тобою?
