Иоанн Дамаскин - Творения
Когда они шли по городу, то увидели луч света, исходящий из какого–то отверстия. Присмотревшись, они заметили подземную пещеру, где сидел один муж среди крайней бедности, покрытый убогим рубищем. Возле него стояла его жена, которая наливала ему вино в чашу. Когда чаша была полна и муж взял ее в руки, она начала громко петь, увеселяя мужа. Царь со своими спутниками, видя это, дивился, что люди могут среди такой бедности, в таком убогом жилище и одежде так веселиться.
И сказал царь своему советнику: «Что за чудо, друг, что мне и тебе, живущим в такой славе и роскоши, жизнь никогда не была так мила, как она, непонятно для меня, мила, приятна этим людям в таких ужасных и тяжелых обстоятельствах и обстановке».
Воспользовавшись удобным случаем, советник говорит ему: «А какова, государь, по твоему мнению, их жизнь?» — «Из всех, какие мне пришлось видеть, самая непривлекательная, отвратительная и безобразная», — отвечает царь. Советник же говорит ему: «Так знай же, государь, что наша жизнь, жизнь, которую мы с тобой ведем, несравненно хуже и тяжелее жизни людей, посвященных в тайну вечной славы и благ, непостижимых умом человеческим. Эти наши блистающие золотом дома и великолепные одежды кажутся безобразнее грязи и помета видевшим несказанные красоты нерукотворенных жилищ на небесах, Божественных одежд и нетленных венцов, которые Господь уготовил любящим Его. Подобно тому, как нам кажется безумным веселье этих людей, так и мы, считая окружающую нас роскошь и ложную славу истинным благом, кажемся безумцами и достойными слез и сожаления в глазах отведавших сладости тех вечных небесных благ».
Услышав эти слова, царь, казалось, сначала онемел, потом спросил: «Кто же это такие, живущие лучшей жизнью, нежели мы?» — «Все те, — отвечает советник, — которые предпочли вечное временному». Когда царь снова спросил, что он разумеет под «вечным», вельможа отвечал: «Жизнь, непресекаемую смертью, богатство, неподозревающее бедности; вечную радость и веселье, непрерываемые горем и неудовольствием; наконец, вечный мир, которому чужда всякая вражда и зависть. Удостоенные обладать всем этим беззаботно и беспечально будут жить, наслаждаясь всеми удовольствиями и радостями царствия Божия и соцарствуя со Христом во веки веков. «Кто же достоин обладать таким блаженством?» — заметил царь. — «Все те, — отвечал советник: «которые идут путем, приводящим в царствие Божие, а путь этот открыт для всех желающих». — «Как же найти его?» — спросил царь. — «Этот путь заключается в познании Бога Отца, Единородного Сына Его, Иисуса Христа, и Духа Святаго».
Царь же, имея истинно царский ум, говорит ему: «Что мешало тебе до сего времени сказать мне об этом? Мне кажется, что если сказанное тобою истинно, то не следовало скрывать или откладывать его открытия. Если же это сомнительно, то, думается, пройдет много времени, прежде чем можно убедиться в несомненности этого». — «Я не по небрежности или нерадению медлил высказать тебе эту истину, неподлежащую никакому сомнению, — отвечал советник, — но потому, что считал себя недостойным предстать пред тобою, пользующимся такой славой, в качестве просветителя; я боялся показаться тебе докучливым. Если же ты теперь прикажешь впредь повторять тебе об этом, то я готов исполнять твое приказание». — «Да, — сказал» царь, — но напоминай мне об этом не только каждый день, но даже каждый час; ибо к сему нельзя относиться небрежно, но с рвением и всеусердием».
«И мы слышали, — сказал Варлаам, — что этот царь впоследствии жил в истинной вере и благочестии; что он с спокойною душою окончил свою жизнь, а потому, можно думать, достиг вечного блаженства. Если и с твоим отцом кто–нибудь при удобном случае заговорит подобным образом, то и он поймет и сознает, как порочна была до сих пор его жизнь, и, может, пожелает переменить ее на лучшую в истинной вере. Теперь же он духовно слеп, так как отстранил от себя истинный свет и блуждает во мраке нечестия».
Тогда Иоасаф ему сказал: «Да поступит Господь с моим отцом, как Ему угодно, ибо у Него, как ты говоришь, возможно все то, что невозможно у людей. Я же, благодаря твоим чудным словам, сознал суету сей земной жизни, а потому намерен расстаться со всем, в чем я до сих пор проводил свою жизнь, и прожить остальное время с тобою, чтобы чрез эти временные и преходящие наслаждения не лишиться вечного и непрестанного блаженства».
На это ему старец сказал: «Если ты так сделаешь, то будешь подобен одному юноше, который, как я слышал, происходил от богатых и знатных родителей. Отец сосватал ему очень красивую дочь одного тоже очень богатого и знатного человека. Когда же он объявил это своему сыну, присовокупляя и то, как он вообще намерен устроить его жизнь, то благородный юноша отвергнул его планы, как нечто постыдное и безнравственное, и бежал от своих родителей. Во время странствия он приходит в дом одного бедного старика, чтобы просить позволения отдохнуть после долгого пути среди знойного дня. У порога дома сидела единственная дочь хозяина, занимаясь ручной работой, причем она прославляла и искренно благодарила Бога. Услышав ее славословия, юноша говорит ей:
«Я тебя не понимаю, женщина, в такой бедности и нужде ты благодаришь и славишь Бога за какие–то великие дары».
Она же ему отвечала: «Разве ты не знаешь, что подобно тому, как незначительная доза лекарства часто избавляет человека от тяжелых болезней, так и благодарение Бога за немногое бывает причиною дарования многого. Я, будучи дочерью бедного старика, благодарю и прославляю Господа и за это малое, зная, что Он, дав это, может дать и больше. Но я надеюсь не на земные дары, но на будущие, ибо от земных даров, как бы многочисленны и велики они не были, человек не получает никакой пользы, чтобы не сказать, что терпит вред, так как они часто бывают причиною наказания. А с другой стороны, получивших земные дары в очень малых размерах, вовсе не следует считать обиженными, потому что они не получили бы от них ничего, что привело бы их к той цели, которая должна быть общею человеческою целью. Что же касается необходимого и главного, то в этом отношении я получила от Бога бесчисленные и великие дары: я удостоилась быть сотворенною по образу и подобию Божию и познания Его; не в пример животным я получила от Него способность слова; получила жизнь; по богатству благодати Его имею возможность участвовать в Его таинствах, и для меня, если я пожелаю, открыты врата рая. За столь многие и великие дары, которые получают одинаково и богатые, и бедные, я не в состоянии воздать достойной признательности Богу. Если же я не буду воздавать Ему и малой посильной благодарности, то какое может быть для меня оправдание»
Юноша с удивлением слушал рассудительные речи девушки. Когда же она кончила говорить, то он призвал ее отца и сказал ему: «Выдай за меня твою дочь, так как я полюбил ее за ее умные речи и благочестие». Старец же ему говорит: «Ты сын богатых родителей, не можешь взять себе в жены дочь бедняка». Но юноша ему возразил: «Нет, я желаю иметь ее женою, если только ты не откажешь; для меня была сосватана дочь богатых и знатных родителей, но я не пожелал ее, спасся от нее бегством и теперь предпочитаю соединиться с твоею дочерью, которую я полюбил за ее ум и благочестие». — «Но я могу, — отвечал старец, — выдать ее за тебя, отпустить ее с тобою в дом отца твоего, расстаться с своей единственной дочерью». Юноша же говорит ему: «В таком случае, я останусь с вами, поведу ваш образ жизни». И он снял с себя блестящие одежды и оделся в одежды старика, которые он у него выпросил. Испытывая юношу в продолжение долгого времени и всесторонне оценив его душевные качества, узнав, что он не из сумасбродства просит у него дочь, но что это было его серьезным желанием; что он из–за благочестия решился, отказавшись от богатства и славы, жить в бедности, старик берет однажды юношу за руку, ведет в свою кладовую и показывает ему такое богатство, столько денег, сколько юноша во всю свою жизнь не видел. И говорит ему: «Все это, сын мой, я даю тебе за то, что ты полюбил мою дочь. Ты будешь наследником всего моего состояния». Наследовав эти богатства, юноша сделался первым богачом во всей той стране».
Когда Варлаам умолк, Иоасаф говорит ему: «Ты совершенно верно изобразил в своем рассказе мои душевные чувства, так как я полагаю, что ты на мой счет это говорил. Но чем ты пожелаешь увериться в твердости моих намерений?»
«Я уже убедился и познал силу твоего разума, твердость мыслей и прямоту твоей души, — сказал Варлаам. — Но я желаю, чтобы ты окончательно просветился душою. Поэтому преклоняю колена мои пред Богом нашим, прославляемым в Троице, Творцом всего видимого и невидимого, вечным, безначальным и бесконечным, всемогущим, всеблагим и всемилостивым, молю Его, чтобы Он просветил очи сердца твоего и дал тебе дух мудрости и откровения в познании Его; чтобы ты познал, что значит надежда на Него, какова слава наследовавших царствие Божие, и как дивно Его могущество, проявляемое в нас, верующих, молю Его о том, чтобы ты не был более чужд Ему; но, чтобы, подвизаясь со святыми, был близок к Нему, имея в своих действиях основание, положенное Апостолами и пророками, краеугольный камень которого Сам Господь наш Иисус Христос».
