Архиепископ Никон Рождественский - Православие и грядущие судьбы России
Если нельзя изучать физику или химию без «опытов», то тем менее возможно изучать душу человеческую в ее соприкосновении с духовным миром без опытного руководителя в духовной жизни. Самые термины духовных переживаний без опытного истолкования их не будут достаточно понятны для изучающего или же могут быть поняты в превратном смысле. Это конечно, не значит, что вовсе не следует касаться в учебных заведениях аскетики: это противоречило бы самому назначению духовно-учебных заведений, цель коих — приготовление пастырей, а в академиях — и архипастырей для служения Церкви Божией. А пастыри должны знать законы духовной жизни, чтобы и пасомых не слепо вести по пути крестоношения к вечной жизни. Но постановка этого святого дела должна быть совершенно иная, чем преподавание всех прочих предметов. В основу всего должно быть положено воспитание духа смирения и отсечения своего смышления и опыт духовной жизни под руководством старца. К сожалению, в наше время «оскуде преподобный». Но и ныне — ищай обретает, и толкущему отверзается.
В последние годы в наших духовных академиях умножилось число постригаемых в иночество. С одной стороны это — явление отрадное, свидетельствующее, что в юных душах питомцев духовных школ еще теплится искра Божия, жажда духовной жизни. С другой стороны, с заботою смотрим мы, старики, на быстрое прохождение таких юных, духовно незрелых монахов по степеням священства: едва постригут, как монах становится еще на школьной скамье священнослужителем. Где же опыт послушничества? где опыт отсечения своей воли, борьбы с своею самостью, не говорю уже о борьбе с другими страстями, воюющими на душу? Едва кончил курс такой монах, как его назначают преподавателем в семинарию или училище: он еще не видал настоящего монашества, как становится в положение наставника не только по данному ему предмету, но и в качестве «воспитателя» и руководителя юношества. Правда, некоторые академии поставлены в более счастливые условия для юных монахов-студентов: так московская академия пользуется близостью Зосимовой пустыни с ее духовно-опытными старцами, но да будет позволено сказать откровенно: студенты-монахи являются в этой пустыни ведь не в качестве настоящих послушников, а лишь в качестве, так сказать, «дилетантов» монашества: хотят они пользоваться советами и руководством старцев — идут к ним, не хотят — никто их к тому не может принудить, и они живут в сущности по своей воле, руководятся своим смышлением. Не знаю, как стоит дело в других академиях: о духовном руководительстве юных монахов там что-то не слышно.
Позволяю себе высказать пожелание, чтобы студентов, желающих «иноческого жития», вовсе не постригать в бытность их студентами, а по окончании курса посылать в благоустроенные обители, где еще не угасло старчество, вроде Оптиной, Глинской, Саровской или Зосимовой пустыни, подчинять их там строгому укладу настоящей монашеской жизни примерно года три, и только тогда, когда старцы признают их способными к монашеству, постригать и посылать на послушание туда, куда найдет благопотребным церковная власть. При таких условиях меньше будет тех печальных, в духовном отношении уродливых явлений, какие — надо сознаться — бывают в среде незрелых, искусственно выведенных в ряды монашества питомцев духовной школы...
Православие могучий устой нашей государственности
Гремит гроза Божия над грешным миром. Сверкают молнии гнева небесного над народами земли. Пламя войны разгорается с неудержимою силою, и с наступлением весны неизбежны великие, небывалые в истории битвы миллионных армий, лучше сказать — целых народов... Польются снова реки крови, содрогнется земля от ужаса этих битв...
Мужайся, христолюбивый Русский народ! Стойте крепко, наши дорогие братья, православные воины! Бог видит, что мы стоим за святую правду Его, что не мы начали эту ужасную войну, что мы не хотим дать в обиду родных братьев наших, коим грозит немецкое духовное и материальное рабство, что мы сознаем свое недостоинство быть орудиями Его всеблагого Промысла, но и не дерзаем отрекаться от нашего священного долга в надежде на Его милосердие, — все это Бог видит и — веруем крепко — нас не обидит!
Чем дальше развертывается свиток истории, чем быстрее раскрывается пред нами величественная картина совершающихся событий, тем яснее, тем неоспоримее становится та истина, что — с нами Бог! Да, мы недостойны этой великой милости Божией, мы не имели права ожидать ее, но за смирение души народной, за любовь народа нашего к святому православию, за его верность родной церкви, Господь, наказуя нас за грехи наши, в то же время великою скорбию очищает нас и соделывает нас служителями Своего Промысла в жизни родных нам по плоти и по вере народов славянских, и особенно наших братьев, русских людей, много веков страдавших под игом немецкого насилия в родной Галичине и Червонной Руси. Пусть немцы на каждом предмете своего вооружения, на ружьях, касках, штыках и даже снарядах ставят святые слова: «С нами Бог!» — мы веруем, что Бог с нами, а не с ними, ибо наши штыки не имеют губительных пилообразных зазубрин, рвущих раны, чтоб нельзя было их зашить, мы не стреляем разрывными или отравленными пулями, мы не кидаем ужасных, насмерть бьющих стрел с аэропланов в толпы женщин и детей, выходящих из церкви; мы не вырезываем языков, не отрезаем ушей у пленных, наши воистину христолюбивые воины не только щадят раненного врага, но и отдают ему последний кусок хлеба, под пулями вражьими перевязывают ему раны, уступают ему место в перевязочных пунктах, словом — обращаются с врагом как с братом, как скоро он обезоружен... Не хвалимся мы такими деяниями наших воинов-христолюбцев, нет, мы только с умилением читаем правдивые рассказы о таких подвигах любви ко врагам, мы благодарим Бога, что мы — православные, мы дети той Церкви, которая умеет воспитывать душу народную в такой любви, в таком поистине христианском устроении. И вот за сию-то благодатную матерь нашу, Церковь православную, за сие-то бесценное сокровище наше — веру православную и стоит наша Русь, наше воинство, наш возлюбленный, Богом венчанный и за Свое смирение превознесенный Царь наш батюшка со всеми вождями нашего воинства христолюбивого. Ведь в сущности настоящая война есть война сатаны против Христа Господа, война адовых врат против Церкви Христовой, война предтечь антихристовых против служителей Христовых. Наш народ всем своим существом чувствует, что измена православию есть измена народу, есть духовная гибель, начало рабства духовного, а затем и материального. В самом деле: загляните в историю: уцелел ли в самостоятельной государственной жизни хоть один славянский народ, изменивший православной вере? Все эти — чехи, хорваты, словаки, даже соседи наши поляки, с отступлением от православия, которое им было всем завещано первоучителями нашими Кириллом и Мефодием, потеряли свою независимость, подпали власти немцев, и если им есть еще надежда на освобождение, то — только от родной им по крови — православной России. Не то же ли грозит и братьям нашим, нами освобожденным болгарам, порвавшим свою связь с матерью — Церковью Греческою и пребывающим в схизме, вне общения с нами в молитве и таинствах? Понимают это и враги наши и вот уже полсотни лет стараются всячески отравить наш православный народ своею верою, лучше сказать — ересью немецкой, баптизмом, штундою, адвентизмом и прочими погибельными мудрованиями. Берегись их, родной православный народ! Гони от себя прочь всякого проповедника их нечестия! Такие совратители обычно являются в виде кротких агнцев, коим-де дорого спасение души и своей собственной и души брата, православного христианина; они приносят и книжки, в коих таится яд их нечестия, их противления Церкви святой и хулы на истины нашей веры православной. И вот горе: такие книжки попадают даже в лазареты, даже в окопы к нашим героям-воинам и отравляют некоторых из них. Пишут священники, что некоторые воины, заранее совращенные в баптизм и штунду немецкую или же зараженные уже в войсках, присылают своим женам такие нечестивые книжки, советуя бросить родную Церковь и идти к баптистам. Это уж настоящая погибель душевная: изменить своей родной матери православной Церкви и пойти в веру врагов наших немцев, в которой нет ни спасительных таинств (кроме крещения), ни святынь никаких!.. Жгите, православные, такие книжки или несите своим пастырям, от Бога поставленным: они растолкуют вам, в чем яд ложных баптистских и штундистских учений. Верить хулителям Церкви родной — значит лишать себя Божия благословения, значит добровольно идти в духовный плен к ненавистникам нашей святой веры православной, значит, губить свою душу навеки и навеки лишить себя молитвы церковной по смерти. Ведь за еретиков, за отступников от православной веры, святая Церковь и по смерти их не может молиться. Вот где опасность для нашего святого дела: это отлично знают наши враги и вот уже полсотни лет сеют ереси в народе нашем, особенно на юге, где много поселилось немцев-колонистов, которые за сто с лишком лет не породнились с русским народом, живут как пришельцы в земле чужой и отравляют наш простой добрый народ своими ересями, чтобы оторвать его от корня русского, чтобы подменить у него душу русскую — душою немецкою. Говорят, у немцев и у совращенных ими в штундобаптизм русских людей, на месте портретов Царя нашего Православного, красуются портреты еретика — кайзера немецкого. О, если бы прозрели очи наших простецов, в штунду совратившихся! Если бы проснулась в них русская, по природе православная душа! Если бы они с негодованием отвернулись от немецкой еретической веры — штунды и баптизма и обратились с покаянием к родной, святым князем Владимиром нам завещанной, вере! Какая радость была бы не только здесь на земле, в Церкви Божией, но и на небе — у Ангелов Божиих! Об этом ведь говорит Сам Господь наш Иисус Христос: «Радость бывает пред Ангелы Божиими о едином грешнице кающемся» (Лук. 15, 10). И ужели какой-нибудь немец колонист, да хотя бы и самый ученый из ученых немцев, лучше знает слово Божие, чем наши пастыри и архипастыри, чем знали и понимали его святые отцы, Богом прославленные? У них, немцев, немало даже среди так называемых пасторов людей, не верующих в Божество Господа нашего Иисуса Христа; много так называемых ученых, которые и самое слово Божие считают писанием человеческим. У них столько сект, что и не перечтешь, и каждая секта толкует слово Божие по своему убогому смышлению, кому как на ум придет, кому как нравится. А у нас един Господь, едина и вера православная, едина и Церковь, Христом созданная на твердом камени исповедания Божества Христова, как Сам Он сказал: «На камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей» — никакие ереси, никакие расколы не в силах разрушить святую веру Православную и ее хранительницу — Церковь Христову православную.
