Павел Бегичев - Современное христианское мифотворчество и разрушение мифов
Да и некоторые толкователи, кажется, видят тут взаимодействие между людьми:
Истинное же общение с Богом, истинное хождение во свете по закону богоуподобления необходимо проявляется в общении и с ближними, в братолюбии (Толковая Библия преемников А. Лопухина. Толкование на 1 Ин. 1:7).
Истина — создатель братства. Люди, которые действительно ходят во свете, испытывают братские чувства друг к другу (Баркли. Толкование на 1 Ин. 1:7).
Более того, ходя во свете, подобно как Он во свете, верующие имеют общение друг с другом (У. Келли. Толкование на 1 Ин. 1:7).
Грамматическая конструкция стиха 7 подчёркивает особое значение общения друг с другом (между христианами) как доказательства того, что они ходят во свете (Дэвид Джекман. Толкование на 1 Ин. 1:7).
Но вот была во всём этом какая-то непоследовательность. Не согласен я с этими достойными мужами.
Мыслишка эта терзала меня до тех пор, пока я вдруг не предположил, что речь в 1 Ин. 1:7 идёт не об общении между людьми, а об общении людей с Богом.
Думаю, что так и надо понимать этот стих: «…если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом», — это не о общение людей друг с другом. Это друг с другом общаются люди и Бог!
С точки зрения русской грамматики, такое предположение более чем возможно. Дерзну утверждать, что и в греческом тексте Первого послания Иоанна имеется в виду именно общение Бога и людей.
Вот несколько аргументов:
1. Взаимное местоимение ἀλλήλων в Новом Завете встречается 100 раз. И в подавляющем большинстве случаев описывает взаимодействие между людьми, то есть между разными группами одинаковых по природе существ. Однако есть одно явное исключение — описание взаимодействия между духом и плотью: «ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал. 5:17). Налицо взаимодействие между двумя совершенно различными сущностями. А раз есть хотя бы одно явное исключение, то почему бы не быть и второму, пусть и неявному?
2. В стихе 6 в условной части предложения (в придаточном предложении, выполняющем функцию обстоятельства условия) сказано, что речь идёт об общении с Ним, то есть с Богом. В шестом и седьмом стихах рассматривается, по сути два сценария развития одной ситуации: человек который утверждает, что имеет общение с Богом, но ходит во тьме — лжёт, а настоящее общение с Богом имеет тот, человек, который ходит во свете.
3. Гораздо логичнее предположить, что очищение Кровью Христа, о котором говорится в стихе 7, сопровождает общение христианина с Богом. Писание нигде не ставит прощение грехов в зависимость от общения между людьми. Наоборот, прощение грехов — это условие восстановление общения между Богом и людьми (см., например, Кол. 1:20).
4. В третьем стихе Иоанн говорит о том, что существует общение между апостолами и верующими, и продолжает: «…а наше общение — с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом» (1 Ин. 1:3). Здесь притяжательное местоимение «наше» (ἡμετέρα) явно объединяет апостолов и верующих (ведь не претендовали же апостолы на особое общение с Христом, это противоречило бы апостольскому учению о всеобщем царственном священстве верующих). Итак, тут явно речь идёт об общении верующих с Богом, и эта мысль логически рифмуется с мыслью из стихов 6,7. Таким образом, Иоанн всего три раза во всех своих Писаниях использует слово «общение» (κοινωνία) и все три раза относит его к общению людей с Богом.
5. По крайней мере, некоторые толкователи также придерживаются этой точки зрения:
Посему, держась общения друг с другом, то есть с нами и со светом, мы должны поставить себя непобедимыми для греха. Но как это будет, когда мы прежде погрязли уже во многих грехах? Ибо никто, любящий истину и старающийся быть истинным, не осмелится сказать, что он безгрешен. Итак, если кем овладевает это опасение, тот пусть не унывает: ибо кто вступил в общение с Сыном Его Иисусом Христом, тот очищен кровью Его, пролитой за нас (Толкование Писания Нового Завета блаженным Феофилактом Болгарским. Толкование на 1 Ин. 1:7).
Сообразование с этим светом в духе и практическом поведении свидетельствует о наличии общения с Богом (Мэтью Генри. Толкование на 1 Ин. 1:7).
Мне представляется, что мысль Иоанна тут вполне очевидна: мы (то есть апостолы и другие христиане) имеем общение с Богом, если ходим во свете, т. к. тьма не мешает межчеловеческому общению (грешники общаются вволю), но мешает общению с Богом.
Так что надеюсь, что это маленькое замечание поможет всем нам понимать Библию чуть точнее.
97. Миф о страхе перед пастором
За свою не слишком долгую христианскую жизнь знавал я немало пасторов. Были среди них такие, что вызывали и вызывают у меня неподдельное восхищение. Это люди, которым действительно Сам Бог велел быть пасторами.
Однако, на пути моём встречались и другие «служители»…
Помню одного пресвитера, учившего молодых дьяконов, что просить прощения ни у кого нельзя ни в коем случае. Дескать, авторитет уронишь.
Другому пастору одна женщина из церкви сделала «комплимент»… Она сказала: «Пастор, вы такой… такой… Вот как взглянете, аж сразу страшно становится!» А пастор вместо того, чтобы зарыдать от подобного признания и провести неделю в посте и молитве, прося у Бога прощения за то, что вызывает такие чувства у паствы, снисходительно и самодовольно улыбался и кивал головой, как бы говоря: «Да, я такой»…
Я покаялся в начале 90-х и воспитывался в консервативных общинах. И до сих пор не могу отделаться от страха перед пастором.
Когда он приглашает меня зайти в «пресвитерскую», я инстинктивно напрягаюсь: значит, опять на меня кто-то настучал, и меня будут пропесочивать…
Я боюсь, когда после моей проповеди пастор выходит за кафедру и открывает рот, мне всё время кажется, что он начнёт говорить что-то вроде: «Ну, братья-сёстры, вы же все поняли, что брат сказал ерунду и ересь. Не так всё это надо понимать! Совсем не так!»
Я до сих пор вздрагиваю, когда на моём звонящем телефоне отображаются номера моих прежних пасторов. Я пугаюсь, когда вижу письма от них в своём почтовом ящике. Это значит, что они опять мной недовольны… Меня напугали на всю жизнь.
И я не одинок. У моего поколения «пришедших из мира» в начале 90-х сходные ощущения.
Причём, старшее поколение своих пасторов не боялось. Мне кажется, это оттого, что в советские годы у молодежи и настоящих (не КГБ'шных, хотя в то время существовал термин «страшный пресвитер») пасторов был общий враг — государственный атеизм. Они вместе противостояли врагу и не боялись друг друга. На войне, как известно, стирается грань между начальником и подчинённым.
А в годы свободы внешний враг исчез. И теперь главный враг у иного пастора — это его паства. Это там клубятся, как змеи, исчадия ересей и нетрадиционного благочестия. Это паства мешает жить пастору, раздражая его, надоедая и отравляя ему жизнь…
И он превращается в начальника со «взглядом Василиска», от которого цепенеют «рядовые» члены Церкви Христовой.
Все эти мерзостные представления, рождаются, как ни странно из библейского стиха в Синодальном переводе:
Просим же вас, братия, уважать трудящихся у вас, и предстоятелей ваших в Господе, и вразумляющих вас, и почитать их преимущественно с любовью за дело их; будьте в мире между собою (1 Фес. 5:12,13).
Хотя эти стихи ничего о страхе перед пастором не говорят. Текст вообще можно перевести как: «Просим же вас, братья, знать (в смысле знать нужды и заботиться — Прим. автора) трудящихся у вас, стоящих впереди в Господе и вразумляющих вас. И размышлять (считать, полагать, разуметь) о них сверхчрезвычайно в любви из-за дел их».
Вот тут-то и главная проблема.
Большинство таких горе-пасторов требуют уважения к себе. Они ругаются, строят из себя партийных бонз, начальствуют с надменными лицами советских вождей, не разрешают себя критиковать. Всё это они делают, забывая, что уважение надо заслужить, ему нельзя научить. Уважение и любовь, это то, что рождается в ответ на дела. Рождается естественным образом.
Моя жена не требует уважения и любви к себе, не снимает видеороликов о важности уважения жён, не читает и не подсовывает мне проповедей на эту тему. Она просто живёт достойно уважения и любви.
Мои любимые пасторы ни разу не потребовали уважения к себе. Им это не нужно. Их будут уважать и любить всегда все вокруг (ну, разумеется, кроме эгоистичных дураков, которых, к сожалению, тоже хватает).
А пастор, которого боятся члены церкви, должен уйти вон из профессии…
