Андрей Кураев - Церковь в мире людей
В Уставе Русской Православной Церкви значится, что ее высшим органом управления является Поместный Собор. Но в 2000 году из Устава было убрано упоминание о какой бы то ни было привязке созыва Поместных Соборов к временным рамкам. Согласно новому Уставу, архиерейский Собор должен собираться не реже чем раз в 4 года, а вот для Поместного собора никакая периодичность не указана. Это означает, что созыва Поместного собора теперь следует ожидать лишь для избрания нового Патриарха.
В Церкви нашлись люди, которые сочли, что такая перемена ограничила их права. И вот при виде архиереев они не склоняют головы – "Благослови, владыко!", а скандируют: "По—ме—стный со—бор!!!! По—ме—стный со—бор!!!!".
Теперь пора прояснить термины.
Архиерейский собор – это собрание всех епископов Русской Православной Церкви. На Собор 2004 года из 19 стран мира (от Японии до Великобритании) прибыли 146 епископов, считающих именно Московского Патриарха своим "Великим Господином и Отцом".
Поместный собор – это собрание, которое составляют не только епископы, но и делегаты, избранные от духовенства, монашества (в том числе и женского), духовных учебных заведений и мирян. Понятно, что те миряне, которые рассчитывали озвучить свою позицию с высшей церковной трибуны, теперь, при бессрочном откладывании Поместного собора, ощутили себя ущемленными.
Реакция вполне естественная. И все же в ней есть серьезное противоречие. Дело в том, что сами "протестанты" считают себя людьми, исповедующими Православие столь традиционное и каноническое, что даже Патриарх и Синод находятся у них под подозрением. Увы, защищают они традицию, которая об этой защите их не просила и которую они сами толком не знают.
Например, каноническое право Православной Церкви вообще не знает такого понятия как "Поместный Собор". На Вселенских Соборах древности право голоса имели только епископы[366].
Император Феодосий в порядке подготовки III Вселенского Собора в Эфесе (431 г.) повелел – "как мирян, так и монахов, и собравшихся уже, и имеющих еще собраться, всячески отдалять от Эфеса, как людей ненужных для предстоящего исследования догматов; не надобно допускать, чтобы они производили смятение и препятствовали мирным постановлениям отцов собора"[367]. Аналогично было распоряжение императрицы Пульхерии при созыве VI Вселенского Собора в 451 году «мы повелеваем всячески изгонять из города и областей и монахов, и мирских, которых никакая причина не призывает на собор»[368].
Миряне или священники могли приглашаться на них только по решению Собора для объяснений или участия в прениях, но не для голосования. Если архимандритов и священников, бывших на этих соборах, и приглашали поставить подпись под решениями Собора, то не потому, что эти решения нуждались в утверждении этими архимандритами, а в порядке церковно—государственной дисциплины. Это была подписка о лояльности, взимаемая с клириков государственной Церкви.
Приглашение мирян к соборным дискуссиям и голосованиям появилось на общей революционной волне начала ХХ века. Столь почитаемый "протестантами" император Николай II до конца своего не созывал Поместный Собор. И лишь февральская революция сделала возможным его появление.
Поместный Собор впервые в нашей Церкви прошел в революционных 1917—1918 годах. Было ли это торжеством церковной "соборности" или, напротив, уступкой либеральным чаяниям предреволюционных лет – разговор отдельный, но все же нельзя не заметить, что при переносе разговора о Поместных Соборов в область канонического предания Церкви сразу возникает пустота под ногами: канонами Поместные Соборы просто не предусмотрены.
Итак, Поместный Собор есть знаковое событие именно революционной эпохи: впервые работал он в 1917—1918 годах. Если же мы сегодня расстаемся с революцией (и с контрреволюцией как ее двойником), то естественен и отход от структуры, которая, с одной стороны, незнакома прежним веках церковной истории, а с другой – сама слишком сроднена с революцией, современницей которой она является.
В годы советской власти отказаться от Поместных соборов было нельзя потому, что сама соввласть была порождением той же революционной стихии, и потому, что на мирян она имела больше рычагов воздействия, чем на архиереев. Под предлогом расширения "народной демократии" у священников и епископов отбирались возможности для руководства приходской и церковной жизнью (полномочия передавались приходским старостам, которые нередко назначались прямо самыми компетентными в мире органами).
Да, в досоветской истории России были Соборы, в которых наряду с епископами участвовали миряне. Но это были не церковные соборы, а государственные прото—парламенты. Земские Соборы. Это были соборы не церковные, а церковно—государственные, общенациональные[369]. Духовенство на земских соборах было представлено как сословие. Сегодня же в нашем обществе нет сословий и потому нет оснований для созыва Земского Собора.
На церковно—государственных соборах Древней Руси присутствовали вместе светские и церковные владыки. Но только владыки. Князья, бояре, дворяне. А вот делегатов от крестьян или пономарей там не найти.
Может быть, если в современную Думу будет решено включить епископов – тогда Дума станет подобна Земским Соборам допетровской Руси. Но от этого она не станет органом, управляющим внутренней жизнью самой Церкви. Такого рода слияние могло быть оправданно в условиях, когда объемы понятий "общество" и "Церковь", "народ" и "христиане" были тождественны. Сегодня это очевидно не так. А, значит, при созыве Поместного Собора неизбежно встанет вопрос: "Какой именно народ должен участвовать в его работе?".
Понятно, что народ православный. Но как определить меру православности? Нельзя провести выборы делегатов на собор, пока не определено, кто именно имеет право участвовать в этих выборах. Можно увешать город объявлениями: "Завтра в таком—то зале объявляется собрание для выбора делегатов на Поместный собор". Но как определить, пришли ли действительно прихожане или просто завсегдатаи любых предвыборных встреч? Как добиться, чтобы пришли именно прихожане этого прихода или города, а не свезенные автобусами активисты из других городов? А ведь могут организованно явиться и просто сектанты. Представляете – "Свидетели Иеговы" или рериховцы избирают своего делегата на Поместный Собор Русской Православной Церкви?!
Значит, прежде созыва такого рода локальных собраний нужно ввести фиксированное членство людей на каждом приходе. Во многих странах Запада это есть: человек вписывается в определенный приход, платит годовой взнос на его нужды и обретает право голоса во всех вопросах его жизни.
Но это есть как раз то, чего так обоснованно опасались верующие советской эпохи. Это то, против чего протестуют и пикетчики у Зала церковных соборов. Ведь их протест против номеров и паспортов мотивирован желанием избежать слежки. Так что вновь их позицию приходится признать противоречивой: любезный их сердцу Поместный собор может стать голосом народа только при условии, что люди сами сдадут государству списки православных активистов.
Еще одно условие для фиксированного членства в приходе, значит, и для участия в выборах делегатов на Поместный собор – это сознательная вера прихожан. А чтобы наши прихожане действительно узнали свою веру – нужно приложить немалое и личное и общецерковное усилие в области миссии и богословского образования. И тут еще одна брешь в логике пикетчиков. Участие в выборах невозможно без обретения осознанной веры, а такое осознание невозможно без богословия. Но и пикетчики и их вдохновители люто ненавидят церковных богословов и миссионеров, считая, что доверять можно лишь "старцам" (чем более юродив, радикален и косноязычен будет "старец", тем более он будет считаться "благодатным"). Вывих этот не нов: на языке церковной традиции он определяется как "ересь гносеомахии". В VIII веке св. Иоанн Дамаскин среди известных ему ересей под 88—м номером помещает "борцов со знанием": "Они отвергают необходимость для христианства всякого знания. Они говорят, что напрасное дело делают те, которые ищут каких—либо знаний в Божественных Писаниях, ибо Бог не требует от христианина ничего другого, кроме добрых дел. Итак, лучше жить скорее попроще и не любопытствовать ни о каком догмате, относящемся к знанию".
Для сознательного участия в церковной жизни необходимо сознательное же принятие крещения взрослыми людьми. Так что самым прямым шагом на пути к Поместному Собору стал бы отказ от крещения взрослых, не прошедших богословские собеседования (крещение детей – это другая тема). Но, боюсь, что такое предложение самими же пикетчиками и их "старцами" будет сочтено "баптизмом" и воспринято в штыки.
А пока этого нет – созыв Поместного собора не станет чем—то более демократичным, чем созыв собора Архиерейского. Просто его делегаты будут назначаться каждым епископом в своей епархии. В советские годы состав делегации на Поместный Собор был вполне предсказуем: епископ, настоятель кафедрального собора (от духовенства) и бухгалтер епархии (от мирян)[370].
