Святитель Григорий Палама - Избранные творения
Но если, как я сказал, это обвинение хорошо показывает твердость богословия святых (мужей), то мы в нём находим не менее ясное доказательство злославия тех, кто обвиняли их в многобожии. Это же касается и нас, когда мы говорим тем, которые теперь неосновательно разделяют единое Божество на тварное и нетварное, говорят, что только божественная сущность является нетварным Божеством, и что все нетварное совершенно не отличается от божественной сущности, а всякая сила и энергия отличающиеся в чем–либо от Неё — тварны, когда этим людям мы говорим, что нетварен единый по сущности и множественный в энергии Бог, так как Он всесилен. Ибо, как говорит божественный Максим [4], Бог «умножается» в своем произволении о каждом существе, чтобы привести его к бытию; будучи множественным в промыслительных выступлениях, Он пребывает совершенно непознаваемым в Своей сущности, но познаваемым в этих выступлениях, т. е. в Своей благости, премудрости, силе, божественности или величестве и просто во всем, что «окрест Eгo сущности», как дословно говорит и Златоустый отец [5].
2. Итак, когда мы это говорим таким людям, то становится ясно, что тот, кто нас обвиняет в двубожии, поклоняется не Творцу всяческих, а какому–то бездейственному Боту; ибо он не может более называть Его ни Творцом, ни Теургом, ни вообще действенным, так как святой Максим ясно показал, что невозможно действовать без соответственного действия, как и существовать без существа [6]. Но он не скажет и того, что Бог, о Котором говорит Варлаам — нетварен; ибо согласно тому же богослову [7], «нетварная природа характеризуется через нетварное действие», а характеризующее отличается от характеризуемого. Итак, если божественная природа не имеет действия, отличного от Неё и, также как и Она, нетварного и познаваемого нами из его произведений, — эта природа, превосходящая всякое восприятие, — то как вообще возможно узнать, что существует нетварная природа? Ибо она непостижима сама в себе, а познаваема из того, что «окрест Ея» и к чему относятся, по великому Афанасию, и сила Её и действие [8].
Но к чему я так много говорю об этом, когда святые мужи учат дословно о том, что природа Бога и действия Его не одно и тоже? Ибо «природе принадлежит рождать, а действию — творить» [9]. Одно — природа Божия, другое же существенное Божие действие. Одно — сущность Бога, а другое — значение имен, говорящих о Ней.
Итак, зачем же долго говорить об этом? Слова Варлаама вводят несуществующего Бога, так как то, что не имеет ни силы, ни природного действия, не существует, не является чем–либо, о чем невозможно ни утверждение, ни отрицание, следуя богословам.
3. Этот безумный обвинитель нашего благочестия сказал, что нет Бога в его сердце, если он и словесно не утвердит Его бытие! «Однако Бог, говорит он, имеет действия, но тварные, ибо всякая энергия Божия, помимо действующей во всем сущности, тварна; одна лишь божественная природа безначальна и бесконечна, и только она является нетварным Cветом и нетварной славою Божией» [10]. Какое нечестие! Вернее сказать, какое безбожие и совершеннейшее нечестие! Действительно, либо Бог не имеет природных и существенных энергий и тот, кто это утверждает — безбожник, так как он явно говорит, что Бога нет, ибо святые ясно говорят, что если нет природной и существенной энергии, то Христос не будет ни Богом, ни человеком, так как Он поклоняем в двух таковых энергиях и двух природах [11]; либо, если Бог имеет природные и существенные энергии, но тварные, то сущность Божия, обладающая ими, будет также тварной. В самом деле, та природа и та сущность, у которой природные и существенные энергии тварны, не является нетварной.
Но тогда и божественное Промышление, и созерцательная сила, и сияние Божие, явившееся на Фаворе Моисею, Илии и тем, кто восшел на гору со Христом, показавшим собственное Свое Божество и Царство, также являются тварями, если уж одна только природа безначальна и бесконечна, если она одна есть нетварный свет и нетварная слава Божия и если единство нетварного Божества надо понимать в том смысле, что только божественная сущность пребывает нетварной. Ибо Промышление есть отношение Бога к тому, что испытывает действие Его промышления, а созерцательная сила есть Его отношение к видимым вещам, сияние же есть Его отношение к тому, что божественно осиявается, тогда как божественная природа не есть отношение, но она совершенно отделена от всего и превосходит всё. К созерцательному действию не относится акт творения, ибо Бог всё созерцал и до бытия мира, но Он не творил его до пришествия его к бытию. Таким образом, если эта природа не есть та природа, которая действует во всем, то созерцательная энергия Духа будет, по Варлааму, тварной.
4. Божественное Промышление сообщается тем, кто его достигает, так как сказано, что «всё существующее приобщается провидения, проистекающего из Божества, как Причины всего» [12]. По существу же Бог несообщим, согласно Божественному Максиму [13], а согласно Варлааму, по одному только существу Бог нетварен. Неправда ли, что из этого следует, по его мнению, что божественное Промышление тварно? Сияние Божие и сообщается, и разделяется, ибо сказано, что Господь на горе открыл «слабый блеск» и посвященные не весь этот блеск увидели, чтобы вместе с видением не потерять и жизнь. Разделяемость же есть свойство энергии, а не сущности, как объясняет Златоустый отец [14]. А пророк псалмопевец с другой стороны говорит: «светлость Бога нашего да будет на нас» (Пс. 89, 17). И Григорий Богослов учит: «вот к чему приводит меня здесь частичный свет: видеть и испытывать сияние Божие» [15]. И по Великому Василию «сверкающий, истинный и непередаваемый свет претворяет в другие солнца тех, кто приобщается ему [16], ибо «праведники будут сиять как солнце» (Мф. 13, 43). Божественная же природа, которая одна только и есть нетварный свет, согласно Варлааму, выше всякого приобщения. По его мнению тварен и божественнейший свет, поскольку он неким образом светом именуется, тогда как божественная природа безымянна и превосходить всякое имя.
5. Когда мы говорим это и подобные слова против нечестивых писаний и проповедей Варлаама, то ему надо бы, научившись истине, отбросить свое нечестивое мнение. «С какой радостью, — скажешь ты! Ты хорошо знаешь, что и до наших обличений, мы потратили много времени, приводя всё это в защиту благочестия. Но Варлаам, не вняв даже обличению, как и раньше он не принял слов внушения и увещания [17], ещё, как кажется, сильнее объявляет, что божественнейший свет, как и вся божественная сила и энергия — тварны. Он из отеческих выражений, предлагаемых нами в защиту нашего учения, привел и выдумал против нас, или вернее, против самих священных отцов, «вышележащее и нисходящее Божество» [18]. Провозглашая об этом, он поднимает против нас и тех, кто слушает, не вникая в смысл дела, и тех, кто боятся проистекающей отсюда бессмыслицы, убеждает говорить, что «свет этот тварен, а также всякая сила и энергия Божии в чем бы то ни было отличающиеся от божественной сущности», дабы не впасть и им самим в подобное двубожие.
«Ибо, говорит он, если (одинаково) нетварны и свет причиненный, сообщаемый и бывший видимым на горе и каким–то образом называемый Божеством, — и природа Божия, которая выше всякой причины, приобщения, видения, восприятия, именования и явления, то как же будет одно, а не два Божества, — вышележащее и нисходящее?» Однако он не видит, несчастный, что, если бы божественный свет был тварью, как равным образом и всякая божественная энергия, отличающаяся, как он сам говорит, от божественной сущности, то тем более невозможно быть единому Божеству. Ибо нетварного Божества вовсе не будет, так как тварна и та природа, у которой действие тварно.
Но также невозможно соединить в одно Божество нетварное бытие с тварями. Ибо из такого соединения, как он сам говорит, в Боге появляются собственно два Божества: одно, вышележащее во всех отношениях и всегда пребывающее, как нетварное Божество; другое же нисходящее и, во всех отношениях и всегда разделяемое и пребывающее Божеством тварным.
6. В нетварной сущности, природной силе, воле, сиянии и энергии — одно Божество, так как все природное само собою неотделимо соединено с соответствующей природою и, в силу своей нетварности, едино, равно себе и просто, так как то, что не имеет природного действия, — не просто, а вовсе не существует. А то, что в отношении причины и причиняемого сообщается и не сообщается, характеризует и характеризуется (в таком именно смысле оно вышележаще и подчиненно), нисколько не препятствует единству и простоте Бога, обладающего единым, равным самому себе и простым Божеством.
