Брюс Мецгер - Канон Нового Завета
Я нестоящий, наименьший из всех, изверг, но я обрел милость быть кем-то (Рим 9:1).
Я — наименьший из верных (Еф 21:2).
Я недостоин называться членом [церкви Сирийской], будучи наименьшим из них (Тралл 13:1).
Я недостоин называться членом (Магн 4:1).
Я недостоин принадлежать к ней (церкви), будучи наименьшим из них. Но Бог судит мне быть достойным, не по свидетельству моей совести, но по благодати Божией (Смирн 9:1).
Можно предположить, что Игнатий был знаком и с Посланиями апостола Павла к Римлянам, к Ефесянам и Филиппийцам, на что указывает сходство фразеологии.
Вполне вероятно, что ему было известно и Послание к Евреям, а также Первое послание Петра, хотя четких подтверждений мы не находим.
Теперь попробуем выяснить, насколько хорошо Игнатий знал об Иисусе и Его служении и опиралось ли его знание на записанные Евангелия или только на устное предание. Предупредим сразу, что свидетельства весьма скудны.
Что касается синоптических Евангелий, наиболее точные параллели прослеживаются у Игнатия с Матфеем, а не, например, с Марком или Лукой. Тщательно пересказывая христианское учение в начале Послания к Смирнийцам, Игнатий пишет, что Иисус “был крещен Иоанном, чтобы всякая правда могла быть исполнена им” (1:1). Знаменательно, что из евангелистов только Матфей повествует о том, что Иисус, убеждая Иоанна крестить Его, говорит: “Так надлежит нам исполнить всякую правду” (Мф 3:15). Позже, в том же письме, говоря о трудном и таинственном предмете (об ангелах, не верящих в кровь Христову), Игнатий бросает: “Вмещающий это да вместит” ( , 6,1). Ср.: “Кто может вместить это, да вместит” ( , Μφ 19:12).
Эти упоминания, как и примеры явных сопоставлений с Евангелием от Матфея (например, к Поликарпу 2:2 — Мф 10:16; к Ефесянам 5:2 — Мф 18:19–20), привели многих исследователей к выводу, что Игнатий знал или само Евангелие от Матфея, или хотя бы документ, очень близкий к нему[154].
Ответ на вопрос, знал ли Игнатий Евангелие от Луки, во многом зависит от того, к какому выводу мы придем, рассмотрев такие отрывки:
Смирн 3:1-2
Для себя я знаю и верю в то, что Он был во плоти даже по воскресении. И когда Он явился им с Петром, Он сказал им: “Дотроньтесь до меня и осяжите меня, и увидите, что я не призрак () бестелесный”.
Лк 24:39
Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите, ибо дух () плоти и костей не имеет, как вы видите у Меня.
Трудно со всей определенностью сказать, цитирует ли здесь Игнатий Луку или какой-либо другой источник, устный или письменный.
Если ассоциации с синоптическими Евангелиями весьма малочисленны, то отголоски четвертого Евангелия слышны довольно часто[155]. Ниже приводим некоторые из наиболее показательных примеров.
1) В письме к Магнезийцам (7:2) Игнатий говорит о Боге так: “Он показал себя через Своего Сына, Иисуса Христа, который есть Его Слово, изреченное из молчания[156], который во всем снискал благоволение Пославшего Его”. Здесь две достаточно очевидные косвенные цитаты из Евангелия от Иоанна (1:1 и 8:28–29).
2) В письме к Филаделъфийцам (7:1) он пишет: “И хотя некоторые желали обмануть меня по плоти, дух [самого Игнатия] невозможно обмануть, ибо он от Бога. Знает он, откуда приходит и куда уходит ( )”. Эти же пять слов о Духе Божьем встречаются в Ин 3:8.
3) В письме к Римлянам (7:2) Игнатий пишет, что “…князь века сего ( ) хочет пленить меня и подкупить мой ум, устремленный к Богу”. Это напоминает нам повторяющиеся слова о “князе мира сего” ( ) в четвертом Евангелии (12:31; 14:30; 16:11). Через несколько строк Игнатий пишет о “живой воде”, которая говорит в нем: “Прииди к Отцу” (ср.: Ин 4:10; 7:38). А чуть ниже он заявляет: “Не желаю я пищи тленной, ни наслаждений земной жизни. Но хочу вкусить “хлеба Божьего” — плоть Христову, “который есть семя Давидово”; а в питие я желаю крови, которая есть неоскудевающая любовь”. Здесь мы находим фразы, похожие на Ин 6:33; 7:42, и другие отголоски Иоаннова богословия.
4) В письме к Филаделъфийцам (9:1) он пользуется сравнением Христа с дверью, подчеркивая Иоанново учение о значимости Слова до воплощения: “Он (первосвященник) есть дверь к Отцу, которою вошел Авраам, и Исаак, и Иаков, и пророки, и апостолы, и Церковь. Все они соединяются в единстве Божьем”. Следует заметить, что для Игнатия многие темы четвертого Евангелия тесно связаны друг с другом (ср.: Ин 10:7; 14:6; 8:30–59; 17:20-3).
Такие параллели слов, а иногда и идей показывают, что Игнатий хорошо знал Иоанново богословие, и позволяют предположить, что узнать его он мог, только прочитав четвертое Евангелие. Отсутствие какой-либо явной цитаты вполне согласуется с упоминавшимися выводами о стиле автора и об обстоятельствах, в которых ему приходилось писать.
Епископ из Антиохии всего трижды употребил формулу “как написано” (), причем все три раза — в отношении Ветхого Завета. Дважды о книге Притч (Магн 12:1 и Еф 5:3; это могло основываться на 1 Петр 5:5), а третья ссылка появилась в связи с очень сжатым и интригующе неопределенным сообщением о споре, который вышел у него с иудейскими христианами в Филадельфии (Филад 8:2–9:1). Оппоненты заявили (согласно интерпретации, принимаемой большей частью комментаторов[157] этого места), что если они не найдут этого в “древних писаниях” ( здесь относится к Ветхому Завету), то они не поверят этому и в Евангелии (). Когда же он ответил, что Писание скорее на его стороне (“Но ведь написано”, ), они ответили: “В этом-то и состоит вопрос”. Другими словами, они оспаривали мессианское значение, которое он приписывал текстам-доказательствам, извлеченным из “древних писаний” Ветхого Завета.
Отрывок заканчивается страстными словами, которые мало что добавляют к сказанному, но сам автор считает, их важными для того, чтобы поставить точку в споре: “Для меня этот источник Иисус Христос; неизменный источник — Его крест, Его смерть и воскресение, и вера, которая через Него, — этим я желаю оправдываться по вашим молитвам. Священники [олицетворяющие Ветхий Завет] хороши, но Первосвященник [Иисус Христос] выше”. Здесь “древнее” () и Евангелие ( ) противопоставлены как Ветхий Завет — Новому. Таким образом, тем, кто хотел получить подтверждение из прошлого, Игнатий отвечает, что основы христианской веры надо искать не в Ветхом Завете, а в учении Христа, праведность Которого намного превосходит ветхозаветную. В итоге главным авторитетом для Игнатия выступает апостольское свидетельство о жизни, смерти и воскресении Иисуса Христа, причем не так уж важно, в устной или письменной форме. Он, безусловно, знает собрание Павловых посланий, включавшее (в порядке убывания частоты, с какой они упоминаются) Первое послание к Коринфянам, Ефесянам, Римлянам, Галатам, Филиппинцам, Колоссянам, Первое послание к Фессалоникийцам. Не исключено, что ему были известны Евангелия от Матфея и Иоанна, а может быть, и от Луки. Но нет достаточных свидетельств, что он рассматривал какое-либо Евангелие или послание как “Писание”.
III. ДИДАХЕ
Дидахе — небольшое наставление о добродетели и церковной жизни. Хотя на него ссылался не один Отец Церкви (Евсевий и Афанасий даже едва не отнесли его к Новому Завету), однако до 1875 г. не было известно ни одной его копии. Именно в этот год Филофей Вриенний, митрополит Никомидийский, обнаружил в Константинополе, в библиотеке Иерусалимского монастыря Гроба Господня, рукопись, датированную 1056 г. по Р. X.[158]
Вопросы, связанные с установлением авторства, даты и места происхождения Дидахе, весьма сложны. Одни ученые относят его к I веку[159], другие — к III и даже IV векам[160], и все же большинство предпочитает датировать памятник первой половиной II века. В книге отражена жизнь ранней и, возможно, изолированной христианской общины. О том, находилась ли она в Сирии или в Египте, спорят до сих пор, хотя, на наш взгляд, предпочтительнее первое.
Наставление состоит из 16 коротких глав. В первых шести описывается “путь жизни” и “путь смерти”; с седьмой по пятнадцатую содержатся наставления о крещении, посте, молитве, евхаристии, о том, как следует относиться к пророкам, епископам и диаконам. В главе 16 помещено пророчество об антихристе и втором пришествии Христа. Автором этих наставлений, как видно из подзаголовка, считается не кто иной, как Иисус, говоривший через апостолов. Однако слова “апостол” в тексте нет, кроме 9:3–6, где оно относится не к Двенадцати или к Павлу, а к странствующим проповедникам. Поэтому представляется, что подзаголовок добавлен уже после того, как составили документ.
