Григорий Кваша - Структурный гороскоп
С другой стороны, пришедший в Индию ислам Делийского султаната ещё не был имперским, а потому лишенный имперского интернационализма. "Ничего не было сделано для того, чтобы примирить индусов со своей властью и привлечь к участию в делах управления, больше того, их притеснили, лишая собственности и заставляя отрекаться от своей веры. Правители продолжали жить в военных лагерях, во враждебном окружении, хотя время и развитие нормальных соседских отношений должны были до некоторой степени смягчить горечь эпохи завоеваний" (Н.Синха, А.Бенерджи).
Почему Османский имперский цикл начался сразу после нашествия Тимура, а Могольский много лет спустя, при внешней идентичности ситуаций? На этот вопрос нам ещё предстоит ответить, однако хотелось бы напомнить, что именно даты начала имперских циклов - это единственные исторические числа, не поддающиеся предварительному вычислению.
ПЕРВАЯ ФАЗА (1521-1557)
"Государственный строй Делийского султаната почти никогда не был централизованным. Наместники областей, называемые мукта, пользовались полной автономией во всех внутренних делах своей области. Ниже их по иерархической лестнице стояли крупные иктадары, державшие от них земли и тоже самостоятельно управлявшие подвластными территориями. Эта относительно слабая зависимость вассалов от своих сюзеренов облегчала крупным феодалам отделение от центральной власти и способствовала феодальным усобицам" (К.Антонова). Твердых норм налога не было, феодалы брали с крестьян все, что могли, в ответ бесконечные восстания. Справляться с такими восстаниями было обязанностью каждого мукта и иктадара в отдельности, это считалось их внутренним делом. К помощи государства в таких случаях не прибегали, тем более что у центрального правительства не было отдельной армии, а лишь личные отряды правителя, такие же, как у любого крупного феадала, его вассала. Постепенно экономические связи между отдельными частями государства распадаются.
"Некоторые из мятежных наместников решили прибегнуть в своей борьбе против центральной власти к чужеземной помощи и призвали в Индию Бабура, правителя Кабула, который и без того давно зарился на богатые индийские земли" (К.Антонова).
Именно Бабур - самая невероятная фигура имперского цикла, ибо каждая следующая фигура была ответом на предыдущую, и лишь Бабур в Имперском цикле Великих Моголов человек ниоткуда, одновременно носитель высочайшей культуры, человек, не имеющий корней, не имеющий родины. Именно Бабур внес в этот цикл мечту о создании сказочного государства, мечту, которую воплотят его внук Акбар, правнук Джахангир и праправнук Шах-Джахан. Впрочем, сверхъестественность Бабура вполне в рамках представлений о первой имперской фазе. В определенном смысле Бабур идеальное воплощение первой имперской фазы.
"Он был не самым великим, но гораздо более человечным, чем все другие восточные завоеватели... и что бы ни думали о нем в других отношениях люди, мы не можем думать о нем иначе, как только относясь с глубокой симпатией к этому великодушному и общительному гиганту..." (В. Морленд.)
"Бабур был обаятельной личностью, типичным государем эпохи Возрождения, смелым, предприимчивым человеком, он любил искусство, литературу, любил наслаждаться жизнью..." (Дж. Неру.)
"Бабур был яркой и разносторонней личностью. Он был смелым полководцем, оценившим значение артиллерии, когда она была ещё очень несовершенной; писателем, оставившим мемуары, написанные простым, четким литературным слогом в тот век, когда на Ближнем Востоке господствовал вычурный персидский стиль; поэтом, слагавшим блестящие стихи на таджикском и джагатайском языках" (К. Антонова).
Был Бабур джагатайским тюрком. Родился в феврале 1483 года в Фергане, Ферганой и владел. В 14 лет (год Змеи) завоевал Самарканд. Однако со Средней Азией у Бабура не сложилось. Судьба сделала его властителем-странником, как он сам пишет в автобиографии, "передвигающимся с одного квадрата на другой, подобно шахматному королю". Так он и двигался от Ферганы к Самарканду, потом к Кабулу и Кандагару, пока не дошел до Индии, богатейшей и плодороднейшей земли. "Бабур, выросший в плодородных, хорошо обработанных долинах Средней Азии, понял, что лишь овладение Индией даст ему возможность стать правителем мощного и богатого государства. Поэтому в отличие от своих афганских военачальников Бабур решил не довольствоваться в Индии военной добычей, а сделать эту страну базой своего государства" (К. Антонова).
Таким образом, с самого начального момента политические и идеологические цели отступают перед корыстными, экономическими интересами, что в определенном смысле прямо противоположно целям османов, боровшихся, пусть только на словах, с богатеями и аристократами. Внешних обоснований для захвата Индии Бабуру не требовалось: "Ведя свою родословную непосредственно от Тимура, а по материнской линии от Чингисхана, Бабур объединил в своем лице две главные династии правителей Средней Азии. Его предки покорили весь мир и правили им. Любую страну Азии, которой он мог овладеть, Бабур рассматривал как свою собственность, доставшуюся ему по наследству" (К. Паниккар).
Что касается искомой даты начала имперского цикла, то довольно точную аналогию можно провести с началом первого российского имперского цикла, когда искомая дата 909 года пребывала между двух походов на Царьград в 907 и 911 годах. Также и теперь искомая дата 1521 года затерялась между походами Бабура на Индию в 1519 и 1524 годах. Видимо, именно под впечатлением первого похода Бабур решает стать правителем Индии. Интересно, что как раз на первые годы имперского цикла приходится пробел в мемуарах Бабура. Формально же начало империи Моголов положила битва при Панипате в 1526 году, когда Бабур разбил афганского правителя Ибрахима Лоди. Справедливости ради необходимо сказать, что имперский ритм повлиял и на Ибрахима, пытавшегося возвеличить власть султана, обуздать феодалов и ослабить родоплеменные связи. Однако для первой имперской фазы Ибрахим был слишком деспотичен, фаза выбрала Бабура.
Через год после победы над Ибрахимом Бабур одерживает победу над индусами-раджпутами Раны Санги. Эти две победы закрепили господство Бабура в Северной Индии. Сам Бабур очень нажимал на мистический смысл собственной победы, не слишком высоко оценивая свои заслуги, все успехи объясняя лишь "милостью и благоволением божиим".
После решающих побед часть афганских отрядов вернулась домой. Оставшимся воинам Бабур раздал земли в служебное пожалование, получившие позднее название "джагир". Впрочем, хозяйственными делами новых владельцев ведали управляющие - большей частью индусы, знавшие обычаи страны и размер податей, которые могли уплатить крестьяне.
Умирая в самом конце 1530 года, Бабур оставил огромную державу, простиравшуюся от Амударьи до Бихара. Перед смертью Бабур разделил свои владения между сыновьями, оставив основную территорию в Индии Хумаюну и приказав остальным, получившим Пенджаб, Кабул и Кандагар, ему подчиняться.
Несмотря на свое краткое участие в имперском цикле, Бабур оставил мощнейший след именно масштабом своей личности, своим грандиозным провидением будущего. По мнению английского историка Лен-Пула, Бабур был "промежуточным звеном между Средней Азией и Индией, между дикими ордами и имперской организацией управления, между Тамерланом и Акбаром". По мнению Джавахарлала Неру, "...после прихода Бабура в Индию произошли сдвиги и новые стимулы вдохнули свежесть в жизнь, в искусство, архитектуру..."
Хумаюн родился в 1508 году и вступил на престол в 22-летнем возрасте. Главным его достижением стоит признать достаточно ветвистый утопизм, без которого первая фаза не была бы первой фазой. Однако именно оторванность от реальности и прожектерство обычно ставят ему в вину, в частности то, что он "пытался ввести некую систему в управлении империей, однако принципы этой организации были надуманными, далекими от реальной жизни. Он разделил придворных на три группы: государственных деятелей, духовных феодалов и людей искусства - поэтов, танцоров и т.д., а также установил четыре государственных ведомства: ведомство огня, куда были переданы военные дела, ведомство воды, следившее за орошением и дворцовыми винными запасами, ведомство земли, ведавшее налогами, управлением земель халиса и строительством, и ведомство воздуха, которое занималось вопросами, связанными с деятельностью духовенства, поэтов, историографов, а также оплатой их труда. Такое административное деление, где смешивается главное и второстепенное, не могло быть стабильным..." (К.Антонова.)
Как и положено настоящему утописту, Хумаюн строил сказочные города. Так, специально для "людей счастья" (казии, богословы, шейхи) недалеко от Дели он возводит "большой и раскинувшийся город", названный "Динпанах" ("Прибежище веры"), окруженный стеной с башнями и парапетами. В центре этого города, среди садов и рощ необычайно быстрыми темпами был построен семиэтажный дворец.
