Фома Аквинский - Сумма теологии. Том VI
Ответ на возражение 3. У Августина сказано: «Когда я говорил, что благодать нужна для отпущения грехов, а мир – для нашего примирения с Богом, то это не должно было понимать так, что мир и примирение не принадлежат миру в целом, но так, что особым именем благодати указывается на отпущение грехов»[256]. Поэтому благодати принадлежит не только сама благодать, но и многие другие божественные дары. Таким образом, отпущение грехов имеет место при наличии в нас некоторого обусловленного Богом следствия, о чем речь у нас впереди (113, 2).
Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ БЛАГОДАТЬ КАЧЕСТВОМ ДУШИ?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что благодать не является качеством души. В самом деле, коль скоро качество не действует без действия самого субъекта, то оно не может воздействовать на свой субъект, в противном случае субъект непременно бы воздействовал на самого себя. Но благодать воздействует на душу, оправдывая ее. Следовательно, благодать не является качеством.
Возражение 2. Далее, субстанция возвышеннее качества. Но благодать возвышеннее природы души, поскольку, как уже было сказано (109, 1, 2, 3), благодаря благодати мы можем делать много такого, что превосходит возможности природы. Следовательно, благодать не является качеством.
Возражение 3. Далее, ни одно качество не может сохраниться после того, как оно оставило свой субъект. Но благодать, которая не подвергается порче, сохраняется (ведь в ничто может обратиться лишь то, что было создано из ничто), по каковой причине она названа «новой тварью» ([ал. 6, 15).
Этому противоречит следующие: глосса на слова [Писания]: «Елей, от которого блистает лицо его» (Пс. 103:15), говорит: «Благодать – это блистающая красота снискавшей божественную любовь души». Но красота души, равно как и красота тела, суть качество. Следовательно, благодать является качеством.
Отвечаю: как уже было сказано (1), когда хотят указать на то, что в человеке присутствует милость Божия, тогда говорят, что он имеет благодать Божию. Затем, выше нами было показано (109,1), что благая воля Божия помогает человеку двояко. Во-первых, тем, что душа человека подвигается Богом к познанию, стремлению или деланию, и в этом смысле следствие милости в человеке является не качеством, а движением души, поскольку движение – это действие движущего в движимом. Во-вторых, благая воля Божия помогает человеку тем, что Бог всевает в его душу навык. к благодати, и в указанном смысле представляется приличествующим то, что Бог сообщает больше сверхъестественного блага тем, кого Он больше любит, в то время как всем прочим тварям, которых он тоже любит, Он сообщает естественные блага. Затем, Он таким образом помышляет о естественных тварях, что не только подвигает их к их естественным действиям, но также дарует им некоторые формы и способности, которые являются началами этих действий, чтобы они могли самостоятельно склоняться к надлежащим им движениям, и потому те движения, посредством которых они подвигаются Богом, становятся для созданий естественными и нетрудными, согласно сказанному [в Писании]: «Она… все устрояет на пользу» (Прем. 8:1). И тем более Он всевает в тех, кого подвигает к обретению сверхъестественных благ, некоторые формы или сверхъестественные качества, посредством которых они могут быть подвигнуты Им так, чтобы усладительно и быстро обрести вечное благо, и в этом смысле дар благодати является качеством.
Ответ на возражение 1. О благодати в смысле качества говорят как о действующей на душу согласно модусу не производящей, а формальной причины, что подобно тому, как белизна делает вещь белой, а правосудность – праведной.
Ответ на возражение 2. Любая субстанция является либо природой той вещи, субстанцией которой она является, либо же частью её природы, в каковом смысле мы называем субстанциями материю и форму. Но поскольку благодать превосходит человеческую природу, то она не может быть субстанцией или субстанциальной формой, но – только акцидентной формой души. В самом деле, то, что является субстанциальным в Боге, становится акцидентным в причастной божественному совершенству душе, что очевидно на примере знания. И так как душа причастна божественному совершенству несовершенно, то её причастность божественной благости, а именно благодать, существует в душе менее совершенным способом, чем душа существует сама по себе. Впрочем, будучи выражением и причастностью божественной благости, она более совершенна, чем природа души, хотя и не со стороны модуса своего бытия.
Ответ на возражение 3. Как говорит Боэций, «бытие акциденции неотъемлемо». Поэтому никакая акциденция не может быть названа сущей как именно сущей, но только тем, благодаря чему сущее именно таково, в связи с чем о ней говорят не столько как о сущей, сколько как о причастной сущему[257]. И коль скоро возникновение и уничтожение в собственном смысле слова принадлежат сущему, то никакая акциденция сама по себе не возникает и не уничтожается, но возникает и уничтожается постольку, поскольку её субъект начинает или прекращает быть актуальным совместно с этой акциденцией. Поэтому о благодати говорят как о сотворенной – ведь люди создаются в соотношении с нею, то есть получают новое бытие из ничего, то есть – не по заслугам, согласно сказанному [в Писании]: «Созданы во Христе, Иисусе, на добрые дела» (Еф. 2:10).
Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ БЛАГОДАТЬ ТЕМ ЖЕ, ЧТО И ДОБРОДЕТЕЛЬ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что благодать суть то же, что и добродетель. Так, Августин говорит, что «деятельная благодать есть вера, действующая любовью»[258]. Но действующая любовью вера является добродетелью. Следовательно, благодать – это добродетель.
Возражение 2. Далее, что приличествует определению, то приличествует и определяемому. Но данные святыми и философами определения добродетели приличествуют благодати, поскольку она и «делает добрым своего субъекта и то, что он делает», и «является добрым качеством ума, посредством которого мы живем праведно», и т. д. Следовательно, благодать – это добродетель.
Возражение 3. Далее, благодать – это качество. Но она очевидным образом не относится к «четвёртому» виду качества, а именно «форме», которая является «постоянным видом вещей», поскольку она не связана с телами. Не относится она и к «третьему» [виду качества], поскольку она не есть «претерпевание или подобное претерпеванию качество», которое, как доказано в восьмой [книге] «Физики», находится в чувственной части души, в то время как благодать по преимуществу находится в уме. Не относится она и ко «второму» виду, который является «естественной способностью» или «неспособностью», поскольку благодать возвышеннее природы и не имеет того отношения к добру и злу, какое имеет естественная способность. Следовательно, она должна относиться к «первому» виду, а именно «навыку» или «расположению». Но навыки ума – это добродетели, поскольку, как уже было сказано (57, 1, 2), даже знание в определенном смысле является добродетелью. Следовательно, благодать суть то же, что и добродетель.
Этому противоречит следующее: если бы благодать была добродетелью, то, похоже, она в первую очередь должна была бы быть одной из трех теологических добродетелей. Но благодать не является ни верой, ни надеждой, поскольку та и другая может существовать без освящения благодатью. Не является она и любовью, поскольку, как говорит Августин в своей книге о предопределении святых, «благодать предвосхищает любовь». Следовательно, благодать не является добродетелью.
Отвечаю: иные утверждали, что благодать и добродетель совпадают по сущности, но отличаются логически, [а именно] в том смысле, что мы говорим о благодати постольку, поскольку она делает человека угодным Богу, а ещё потому, что она сообщается как дар, а о добродетели – постольку, поскольку она дает нам возможность поступать праведно. Таковым, в частности, было мнение Мастера[259].
Но если внимательно присмотреться к природе добродетели, то с этим мнением согласиться нельзя, поскольку как говорит Философ, «добродетель есть некоторое расположение того, что совершенно, а совершенным я называю то, чье расположение наиболее соответствует его природе»[260]. Однако из этих слов со всей очевидностью следует, что добродетель вещи связана с некоторой существующей прежде нее природой, поскольку все располагается в отношении того, что приличествует его природе. Далее, мы знаем, что приобретенные посредством человеческих действий добродетели, как уже было сказано (55), являются расположениями, посредством которых человек правильным образом располагается в отношении той природы, в соответствии с которой он суть человек, в то время как всеянные добродетели располагают человека более возвышенным способом, к более возвышенной цели и, следовательно, в отношении более возвышенной природы, а именно – в отношении причастности к природе Божества, согласно сказанному [в Писании]: «Дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы чрез них соделались причастниками Божеского Естества» (2 Петр. 1:4). И в отношении достижения этой природы мы говорим о возрождении нас как сынов Божиих.
