Фома Аквинский - Сумма теологии. Том XII
Но [если рассматривать его] как жертву, то оно обладает силой воздаяния, а при воздаянии расположение предлагающего ценится больше, чем количество предлагаемого. Поэтому Господь говорит о вдове, положившей «две лепты», что она «положила больше всех» (Мк. 12:43). Следовательно, хотя само по себе это предложение является достаточным воздаянием за всякое наказание, тем не менее, оно становится воздаянием за тех, за кого оно предлагается, или даже за самого предлагающего, не за все наказание, а в той мере, в какой они набожны.
Ответ на возражение 1. Таинство крещения, в отличие от [таинства] Евхаристии, непосредственно определено к отпущению наказания и вины, поскольку крещение сообщается человеку как смерть со Христом, тогда как Евхаристия сообщается путем его питания и совершенствования посредством Христа. Следовательно, приведенная аналогия неудачна.
Ответ на возражение 2. Эти другие жертвы и приношения не обусловливали отпущения всего наказания ни со стороны количества приносимого, как это имеет место в нашем таинстве, ни со стороны личной набожности, из чего следует, что и в рассматриваемом случае все наказание не устраняется.
Ответ на возражение 3. То, что этим таинством отпускается только часть наказания, обусловливается недостаточностью не со стороны силы Христа, а со стороны набожности человека.
Раздел 6. ОБЕРЕГАЕТ ЛИ ЭТО ТАИНСТВО ЧЕЛОВЕКА ОТ БУДУЩИХ ГРЕХОВ?
С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что это таинство не оберегает человека от будущих грехов. В самом деле, многие из достойно получивших это таинство впоследствии впали в грех. Но если бы это таинство оберегало их от будущих грехов, то этого бы не произошло. Таким образом, следствием этого таинства не является оберегание от будущих грехов.
Возражение 2. Далее, мы уже говорили (4) о том, что Евхаристия – это таинство любви. Однако дело представляется так, что любовь не оберегает от будущих грехов, поскольку она, как было показано во второй части (ИИ-ИИ, 24, 11), может быть утрачена ее обладателем по причине греха. Следовательно, похоже, что это таинство не оберегает человека от греха.
Возражение 3. Далее, по словам апостола, источником греха является закон греха, находящийся в наших членах (Рим. 7:23). Но ослабление являющейся законом греха похоти связано со следствием не этого таинства, а, пожалуй, крещения. Таким образом, оберегание от греха не является следствием этого таинства.
Этому противоречат следующие слова Господа: «Хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет» (Ин. 6:50), имея в виду, конечно же, не смерть тела. Следовательно, сказанное должно понимать так, что это таинство оберегает от духовной смерти, которая имеет место по причине греха.
Отвечаю: грех есть духовная смерть души. Поэтому человек оберегается от будущего греха точно так же, как тело оберегается от будущей телесной смерти, что может происходить двояко. Во-первых, посредством внутреннего укрепления человеческой природы предохраняющими от смерти пищей и лекарствами для противодействия внутреннему разрушению. Во-вторых, посредством принятия мер против внешних напастей с помощью защищающего тело оружия.
Так вот, это таинство оберегает человека от греха обоими указанными способами. Действительно, во-первых, оно, соединяя человека с Христом через посредство благодати, укрепляет его духовную жизнь как [своего рода] духовная пища и духовное лекарство, согласно сказанному [в Писании]: «Хлеб, который укрепляет сердце человека» (Пс. 103:15); и Августин говорит: «Приступай без опаски – ведь это хлеб, не яд»[186]. Во-вторых, являясь знаком превозмогающих бесов страстей Христовых, оно отражает все нападения демонов, в связи с чем Златоуст говорит: «Будем же отходить от этой трапезы как львы, дышащие огнем, страшные для дьявола»[187].
Ответ на возражение 1. Следствие этого таинства получается сообразно состоянию человека, как это имеет место в случае любой активной причины, следствие которой получается материей сообразно состоянию материи. Но состояние человека на земле таково, что его свободная воля может склоняться как к добру так и к злу. Поэтому хотя само это таинство и наделено силой сбережения от греха, тем не менее, оно не лишает человека возможности согрешить.
Ответ на возражение 2. Любовь тоже может удерживать человека от греха, согласно сказанному [в Писании]: «Любовь не делает ближнему зла» (Рим. 13:10), однако обретший любовь человек, равно как и тот, кто получил это таинство, может грешить по причине изменчивости свободной воли.
Ответ на возражение 3. Хотя это таинство непосредственно не определено к ослаблению похоти, тем не менее, оно ослабляет ее опосредованно, поскольку взращивает любовь (ведь сказал же Августин, что «усиление любви есть ослабление похоти»[188]). Непосредственно же оно укрепляет сердце человека в добре, что тоже оберегает его от греха.
Раздел 7. ПОЛЕЗНО ЛИ ЭТО ТАИНСТВО КОМУ-ЛИБО ПОМИМО ЕГО ПОЛУЧАТЕЛЕЙ?
С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что это таинство полезно только для его получателей. В самом деле, это таинство относится к тому же роду, что и другие таинства, будучи одним из тех, на которые делится этот род. Но другие таинства полезны только для их получателей (так, следствие крещения получает исключительно крещаемый). Следовательно, и это таинство никому не приносит пользы помимо его получателей.
Возражение 2. Далее, следствиями этого таинства являются достижение благодати и славы, а также прощение, по крайней мере, простительного греха. Таким образом, если бы это таинство обусловливало следствия в ком-либо помимо получателей, то кто– нибудь мог бы достигнуть благодати и славы, а также прощения греха ничего сам не делая и не получая, а только лишь потому, что это таинство получил или предложил кто-то другой.
Возражение 3. Далее, при умножении причины умножается и следствие. Поэтому если бы это таинство было полезно кому-либо помимо его получателей, то из этого бы следовало, что оно было бы тем полезней для человека, чем больше он получил это таинство через посредство многих освященных во время одной мессы гостий, а между тем подобное в Церкви не принято, например, чтобы многие получали причастие ради спасения одного. Следовательно, не похоже, что это таинство приносит пользу кому-либо помимо его получателя.
Этому противоречит следующее: во время отправления этого таинства молитва возносится за многих других, что не имело бы никакого смысла, если бы это таинство не приносило пользу другим. Таким образом, это таинство полезно не только для его получателей.
Отвечаю: как уже было сказано (5), это таинство является не только таинством, но и жертвой. В самом деле, оно обладает природой жертвы, так как в этом таинстве представлены страсти Христа, посредством которых Христос «предал Себя… в жертву Богу» (Еф. 5:2), и оно же обладает природой таинства, так как в этом таинстве зримым образом сообщается незримая благодать. Так что это таинство приносит пользу его получателям и как таинство, и как жертва, поскольку оно предлагается за всех своих причастников. Поэтому в каноне мессы сказано: «Да будет принесено сие… на горний жертвенник Твой… дабы всякий раз, причащаясь святейшего тела и крови Сына Твоего, мы исполнялись всякого небесного благословения и благодати».
Тем же другим, которые его не получают, оно приносит пользу как жертва, поскольку предлагается ради их спасения. Поэтому в каноне мессы сказано: «Помяни, Господи, рабов и рабынь Твоих… тех, за которых мы приносим Тебе эту жертву хваления, и приносящих ее Тебе за себя и за ближних своих, во искупление душ, в надежде на спасение». Господь обозначил то и другое, когда сказал: «Которая за вас», то есть за получающих, и «за многих», то есть за остальных, изливается «во оставление грехов» (Мф. 26:28;Лк. 22:20).
Ответ на возражение 1. Это таинство, в отличие от других, является еще и жертвой, и потому приведенная аналогия неудачна.
Ответ на возражение 2. Как страсти Христа в том, что касается отпущения греха и достижения благодати и славы, спасительны для всех, хотя это свое следствие они обусловливают только в соединенных со страстями Христа любовью и верой, точно так же и эта жертва, которая является воспоминанием о страстях Господних, обусловливает свое следствие только в соединенных с этим таинством любовью и верой. В связи с этим Августин пишет Ренату: «Кому еще можно предлагать тело Христово, как не членам Христовым?». Поэтому в каноне мессы нет молитвы за тех, кто находится за пределами Церкви. Всем же ее членам оно приносит пользу по мере их набожности.
