Оливье Клеман - Оливье Клеман Беседы с патриархом Афинагором
Иоанн XXIII считал себя Римским епископом. Павел VI открывает себя Западным патриархом. Это не отрицает его вселенского примата, но приводит его к главному. А главное облекает в слова патриарх Афинагор: «И вот, вопреки всем человеческим ожиданиям, среди нас находится епископ Римский, первый по чести среди нас», «тот, кто председательствует в любви» (Игнатий Антиохийский). Эти слова — призыв к православным вновь обдумать проблему римского примата в перспективе неразделенной Церкви…
* * *
В течение своей поездки Павел VI послал телеграммы всем главам православных Церквей. Он непосредственно обратился к ним 26 июля в Эфесе: «Это паломничество к благословенным местам апостольской проповеди и трудов Отцов Вселенских Соборов позволяет нам лучше понять глубокое единство в вере, проповеданной и провозглашавшейся пастырями и учителями, которая остается для нас общей верой, несмотря ми разделяющие нас разногласия. Мы обменялись с Его Святейшеством Вселенским патриархом Афинагором святым целованием мира. И вам также, дорогие братья во Христе, мы хотим выразить наше почитание и нашу братскую любовь. С полным уважением к вашим обычаям и законным традициям мы, с нашей стороны, хотели бы заявить о нашей воле продолжать диалог в истине и любви. Пусть по ходатайству Святых Отцов Церкви преемники апостолов дождутся того долгожданного дня, когда все мы соединимся совершении Евхаристии единственного Господа нашего».
В «Хартии единства», торжественно врученной Павлом VI Афинагору I…, говорится о «решительном желании Католической Церкви «ускорить приближение того дня, когда между Западной Церковью и Восточной будет восстановлено полное евхаристическое общение для восстановления единства между всеми «христианами».
На этот раз другие православные Церкви не могли остаться наблюдателями. Нужно было отвечать. Их ответ должен был быть только соборным.
В начале августа, по пути на собрание Центрального Комитета Всемирного Совета Церквей, митрополит Никодим остановился в Риме. Папа принял его в частной аудиенции в Кастель Гандольфо. Патриарх Алексий заявил корреспонденту агенства ТАСС, что он радуется Стамбульской встрече, которая «содействует установлению братских отношений между православной и католической Церквами», но что проблема единства этих Церквей может быть «решена не иначе, как на Соборе, который соберет все православные Церкви». Новый первоиерарх Элладской Церкви митрополит Иероним высказался в том же духе.
Поэтому Афинагор I решает отправиться в Рим осенью того же года, предварительно посетив несколько православных Церквей.
* * *l
В 1959 году он посетил ближневосточные патриархаты, в 1963 году после Афонских празднеств Элладскую Церковь. Осенью 1967 года он хотел отправиться в Москву, но Советский Союз праздновал 50–летие революции, и патриарх должен был отложить свой визит. Поэтому он отправился в Сербию, Румынию и Болгарию. В том, что касалось диалога с Римом, на который он должен был получить их согласие, наиболее горячую поддержку патриарх получил в Софии. Напротив, в Белграде и Бухаресте возникли проблемы, которые Павел VI и Афинагор I должны были учесть на своей новой встрече в Риме.
Однако, в Сербии, атмосфера сильно переменилась; Сербская Церковь послала наблюдателей на последние сессии Второго Ватиканского Собора, загребский кардинал Шепер получил важный пост в Ватикане и перед отъездом имел дружескую беседу с Сербским патриархом. Сам Павел VI в 1965 году послал значительный дар для восстановления православного храма в Банья Лука, одного из трехсот православных храмов, разрушенных во время войны. «Величайшая радость для христианина — это прощать обиды», — заявил тогда Сербский патриарх Герман. Он подтвердил Афинагору, что православный народ Югославии согласится на диалог с Римом, если он своими действиями подтвердит перемену. Однако диалог должен был быть методически подготовлен на всеправославной основе, принимая во внимание антиномичное утверждение: Римская Церковь является для православных одновременно «Кафолической Церковью Христа» и «схизматическим патриархатом». Во время своего пребывания в Риме, Вселенский патриарх должен был быть весьма осмотрительным, во всем, что касается церковных таинств, чтобы ясно показать, что несмотря на снятие анафем между двумя Церквами пока не может быть евхаристического общения.
В Бухаресте, центре мощной Румынской Церкви, роль которой, прежде всего в интеллектуальном плане, непрерывно возрастает в современном Православии, на первый план вышла проблема унии, одинаково затрагивающая интересы государства и Церкви, конституционально не вполне разделенные. «Униатский» епископ Василь Кристеа, посвященный в Риме в 1960 году, участвовал в церемонии закрытия первой сессии Второго Ватиканского Собора, и поэтому Румынская Православная Церковь не послала туда своих наблюдателей. Сейчас монсиньор Кристеа стремится к возрождению униатской Церкви в Румынии. Однако политические и религиозные руководители страны опасаются того, что Рим реально все еще не отказался от теории «двух мечей», что он остается идеологической и политической державой, чьи приверженцы образуют как бы государство в государстве. Продолжение межгосударственных сношений Ватикана с другими странами явным образом подтверждает эти опасения, заявил Румынский патриарх Юстиниан.
Афинагор I и сопровождающий его митрополит Мелитон отвечают, что они обратились к Риму с просьбой «вновь внимательно изучить проблему унии».
Кроме этого горячего, хотя и местного и отчасти политического вопроса, патриарх Юстиниан и его богословы представили Вселенскому патриарху острый и строгий анализ положения Католической Церкви с точки зрения возможного диалога с ней.
Они с удовлетворением отметили стремление Собора «очеловечить» примат, преобразовав его в пастырское «служение» и примат «любви». Однако они обеспокоены новыми формулировками, касающимися папской непогрешимости. Организация Синода епископов кажется им положительным шагом, однако следует, чтобы из консультативного он стал «совещательным» органом, преобразуясь вместе с папой в «орган управления», который мог бы исправить неприемлемые положения соборных документов или энциклики 502
Ecclesiam suam и окончательно преодолеть проблему унии.
В том, что касается богословского диалога, то, по мнению патриарха Юстиниана, обе Церкви должны начать его с того момента, когда они расстались. «Вернувшись к этому моменту, пусть они вместе изучат тот вклад, который сделала каждая из них в выявлении основных христианских доктрин, пусть они удержат то, что полезно для обеих Церквей, и устранят то, что остается земным и противоречащим Священному Писанию и Преданию».
В ожидании того, когда диалог любви воплотится в «диалог служения», который возможен, в рамках Всемирного Совета Церквей, к которому, к удовлетворению румын, Католическая Церковь приближается все ближе и ближе.
В Белграде, как и в Бухаресте, Афинагор I выслушал всех с глубоким вниманием. «Мы подошли к тому моменту, — сказал он, — когда Рим способен все это выслушать».
С учетом всех этих проблем Герман Сербский и Юстиниан Румынский одобрили предстоящую встречу в Риме. Кроме того Румынский патриарх одобряет возникновение поместных автономий в рамках Католической Церкви и устанавливает непосредственные контакты с ними. Так, он пригласил на вторую половину ноября кардинала Кенига в качестве предстоятеля Австрийской Церкви.
В Риме Павел VI и Афинагор I сделают невозможное, чтобы успокоить тревоги и сделать проблемы открытыми для будущих решений. Слова и жесты свидетельствуют о столь глубоком изменении Католической Церкви, что они заслуживают детального рассмотрения. Но сначала нужно воздать должное памяти Иоанна XXIII.
В марте 1926 года, монсиньор Ронкалли, в ту пор апостолический визитатор в Болгарии, нанес визит Вселенскому патриарху Василию III, который заявил что готов, несмотря на свой возраст, отправиться) Рим и попросить папу собрать собор для изучения проблемы единства.
Потребовалось почти сорок лет, чтобы тот же монсиньор Ронкалли, ставший папой Иоанном XXIII, разбил неподвижные структуры, потребовалось терпение и ощущение чуда, присущее Афинагору I, чтобы это событие стало возможным. Вот почему 27 октября 1967 года патриарх Афинагор предался сосредоточенной молитве на гробнице Иоанна XXIII, положив на нее три золотых колоса с евангельской надпись «если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плодам В ней символизируется жизнь служения и вольно жертвенная смерть.
Во время поездки Афинагора в Рим тайна Церквей–сестер находит свое выражение в человеческой дружбе, которая обретает конкретные формы. Здесь как будто понемногу осуществилось патетическое желание патриарха: «Папа столь одинок. Я хотел бы дан, ему почувствовать, что у него есть брат. Брат убогий, недостойный, но все же брат». Смирение Афинагора I, который в июле пришел в Стамбульский аэропорт вместе со всей толпой встречать папу, инициатива последнего, первым нанесшего визит, дабы преодолеть столько накопившихся трудностей — все это облегчило новую встречу. Павел VI, больной в то время, сделал все возможное, чтобы это событие стало как можно более значимым. 27 октября папа и патриарх могли
