Маркус Борг - Бунтарь Иисус : Жизнь и миссия в контексте двух эпох
177
Есть одно явное исключение, 2 Петр 3:10, где, похоже, говорится о разрушении мира времени и пространства, материи и энергии: «В этот День небеса с шумом пройдут, стихии же раскалённые будут растворены, и земля и все дела на ней будут сожжены (вариант: „обнажены“)». Во всех других случаях говорится о преображенной земле. И даже Откровение, более всех других книг Библии насыщенное эсхатологией, говорит о новой земле, а не об исчезновении земли. См. Откр 21:1.
178
Тут среди ученых нет полного согласия относительно терминологии. Иногда то, что я называю «последовательной эсхатологией», называют «апокалиптической эсхатологией», и я порой также использовал второй термин. Однако сегодня он меня не удовлетворяет, потому что слова «апокалипсис» и «апокалиптический» указывают просто на «раскрытие тайны», на «откровение» об окончательном положении вещей, и можно получить откровение о таком конечном положении вещей, которое лишено свойств «последовательной эсхатологии». Кроме того, двадцать лет назад я говорил об «эсхатологическом Иисусе», чтобы кратко сказать «Иисус, понимаемый в рамках последовательной эсхатологии». На сегодня, по моему мнению, «последовательная эсхатология» является наиболее точным термином, который позволяет избежать путаницы.
179
Johannes Weiss, Jesus' Proclamation of the Kingdom of God, ed. and trans. R.H.Hiers and D.L.Holland (Philadelphia: Fortress Press, 1971; первое издание на немецком языке в 1892, второе издание в 1900). Albert Schweitzer, The Mystery of the Kingdom of God (New York: Schocken, 1964; первоначально издано на немецком в 1901); The Quest of the Historical Jesus (New York: Macmillan, 1968; первоначально издано на немецком в 1906). Пересмотренное и расширенное издание Швейцера опубликовано на немецком в 1913 году, на английском оно появилось лишь недавно как «первое полное издание», ed. by John Bowden (Minneapolis: Fortress, 2001).
180
Самое известное исключение связано с именем британского ученого Чарлза Додда, который придерживался концепции «осуществленной» эсхатологии: то есть он считал, что, по мнению Иисуса, царство Бога уже наступило. Впервые он высказал эту гипотезу в 1935 году в книге The Parables of the Kingdom. См. также его последнюю работу "Основатель христианства" («Восточная литература», 1993; Свято-Филаретовский институт, 1997).
181
К наиболее известным современным ученым, которые стоят на позиции последовательной эсхатологии, относятся, например: Е. P. Sanders, Jesus and Judaism (Philadelphia: Fortress, 1985); The Historical Figure of Jesus (New York: Penguin, 1993); John Meier, A Marginal Jew, Paula Fredriksen, Jesus of Nazareth, King of the Jews (New York: Knopf, 1999); Bart Ehrman, Jesus: Apocalyptic Prophet of the Nei Millennium (New York; Oxford University Press, 2001); Dale Allison, Jesus of Nazareth: Millenarian Prophet (Minneapolis: Fortress, 1998).
182
1 Фес 4:13–18; 1 Кор. 15:51–52; Рим. 13:11–12.
183
Так озаглавлена глава 3 новой книги Jonathan Kirsch, A History of the End of the World (San Francisco: HarperSanFrancisco, 2006).
184
Например, Альберт Швейцер писал о том, что исторический Иисус радикальным образом отличен от живого (или духовного) Христа. Ошибочные эсхатологические представления первого делают его «посторонним для нашего времени», который не имеет отношения к богословию; только Христос, который все еще продолжает обращаться к нам, важен с богословской точки зрения (Quest, p. 401). В самом деле, именно повинуясь призыву такого Христа, Швейцер поехал в Африку. Его книга «История исследования жизни Иисуса» кончается знаменитыми словами (быть может, самыми известным изо всех высказываний богословов XX века): «Он приходит к нам как Некто неведомый и безымянный, как раньше появлялся на берегу озера перед теми, кто Его не знал. Он говорит нам те же самые слова: „Следуйте за мной“, — и поручает нам сделать то, что Он хочет совершить в наше время. Он повелевает. И если человек — неважно, ученый или простой — Его слушает, Он открывает Себя перед таким человеком в трудностях, конфликтах и страданиях. Эти вещи неизбежны, когда люди вступают в такой союз, и тут происходит нечто поразительное: они на собственном опыте познают, кто Он такой» (Quest, p. 403). Эти слова, которые положила на музыку Jane Marshall, стали христианским гимном «Он приходит к нам».
185
Это стало одной из главных тем моей докторской диссертации в Оксфорде в 1972 году, пересмотренная версия которой была опубликована в 1984 под названием Conflict, Holiness and Politics in the Teachings of Jesus (New York: Mellen), а затем вышла также в пересмотренном виде в 1998 году (Harrisburg, PA: Trinity Press International). Кроме того, данной теме посвящена моя статья, написанная в 1986 году и повторно опубликованная в главе 4 моей книги Jesus in Contemporary Scholarship (Valley Forge, PA: Trinity Press International, 1994); см. также главу 5 названной книги.
186
К таким ученым относится подавляющее большинство участников Семинара по Иисусу. Если перечислять известных по своим публикациям исследователей, то сюда входят Джон Доминик Кроссан, Стивен Паттерсон и Уолтер Винк. Ту же позицию, несмотря на некоторые особенности, разделяет и Николас Томас Райт: он считает, что высказывания Иисуса о скором приходе Сына Человеческого историчны, но понимает их как метафорические слова о разрушении Иерусалима в 70 году н. э. Есть книга, целиком посвященная спорам Дейла Эллисона, ведущего приверженца последовательной эсхатологии, с Кроссаном, Паттерсоном и мной: Robert J. Miller, ed., The Apocalyptic Jesus: A Debate (Santa Rosa, CA: Polebridge, 2001).
187
Перевод на английский язык взят из книги Stevan Davies, The Gospel of Thomas (Woodstock, VT: Skylight Paths, 2002).
188
Подробнее это положение рассматривается в моих комментариях в книге Miller, ed-, «She Apocalyptic Jesus», pp. 43–48.
189
Кроссан уверяет, что этот материал чрезвычайно важен для понимания исторического Иисуса, поскольку его подтверждают ранние независимые источники. См. его книгу The Historical Jesus, pp. 332–348.
190
Работая над данной книгой, я совместно с Кроссаном написал The Last Week (San Francisco: HarperSanFrancisco, 2006), а потому иногда пользуюсь в данной главе материалом из 6 и 8 глав названной книги.
191
Открытое несколько десятилетий назад, Евангелие Иуда было опубликовано в начале 2006 года. Более вероятно, оно создано во второй половине II века и отражает форму раннего христианства, которую принято (хотя, возможно, этот термин несправедлив) называть гностицизмом. Тварный мир (включая тело) для гностиков представлял собой нечто такое, от чего нужно освободиться. Когда Иисус велит Иуде «предать» своего учителя, он говорит: «Ты превзойдешь их всех, ибо в жертву принесешь человека, в которого я облачен».
192
Более того, у Иоанна на этой трапезе не звучат так называемые установительные слова Трапезы Господней, или Евхаристии. Их приводят только синоптики и апостол Павел. Вместо этого за последней трапезой Иисус моет ноги ученикам и ведет с ними прощальную беседу (Ин 13–17).
193
Мк 14:22–25, Мф 26:26–29, Лк 22:17–20, а также у Павла, 1 Кор 11:23–26.
194
Иоанн говорит о «когорте» римских воинов (18:3) — это шестьсот человек! Когда же Иисус говорит им: «Я есмь», они все падают на землю (18:6). Что это значит? Это священный ужас? Поклонение? Затем они поднимаются и хватают Иисуса. Невозможно себе представить, что это реальная сцена, хотя она исполнена символизма. Иисус произносит священное имя Бога «Я есмь», и потому они падают на землю. Даже римские воины чувствуют присутствие священного в Иисусе — что не мешает им затем схватить его и казнить.
195
Любопытно, что Иоанн не говорит о суде или допросе в совете ночью накануне распятия или утром. Иоанн упоминает, что Иисус предстал перед первосвященником Каиафой и его тестем Анной (18:13, 24), но ничего не говорит о созыве заседания. Вместо этого у Иоанна совет собирается раньше, за несколько дней до пасхальной недели, и выносит решение о смерти Иисуса (11:45–53).
196
Только Иоанн приводит большой диалог между Пилатом и Иисусом, полный утонченной иронии (18:28–19:16). Пилат тут становится мальчиком на побегушках, который то бросается к иудейским властителям, то возвращается к Иисусу. Он задает свой знаменитый вопрос: «Что есть истина?» Ирония заключается в том, что в рамках богословия Иоанна Иисус есть Истина (14:6). Сама Истина стоит перед Пилатом, а он этого не понимает. В кульминационной сцене Пилат сажает Иисуса на судейское кресло (19:13, одно из возможных прочтений), и когда властитель выносит смертный приговор узнику, это становится судом над самим Пилатом.
197
Кроме того, если допустить, что тьма покрывала землю три часа, придется сделать вывод о глубоком неразумии жителей и вождей Иерусалима. Неужели они были настолько равнодушны, что не поняли значимости события? Как могли они не почувствовать ужас произошедшего и не пересмотреть его смысл?
