Игнатий Брянчанинов - Полное собрание творений. Том 4
Учение о пользе и плоде постоянной молитвы, как и многие другие учения Свои, Господь благоволил облечь притчей. Притча с особенною удобностию напечатлевается в памяти, а с ней напечатлевается в памяти и учение, облеченное притчею.
Судия бе некий в некоем граде, сказал Господь, объясняя необходимость постоянного и терпеливого пребывания в молитве, Бога не бояся, и человек не срамляяся. Вдова же некая бе во граде том: и прихождаше к нему, глаголющи: отмсти мене, то есть защити меня от соперника моего. И не хотяше на долзе времени. Последи же рече в себе: аще и Бога не боюся и человек не срамляюся: но зане творит ми труды вдовица сия, отмщу ея: да не до конца, то есть беспрестанно и бесконечно приходящи застоит мене [1124]. По наружности здесь выставлен правитель, достигший крайней степени греховности. Многие люди, проводящие порочную жизнь, потеряли страх Божий; но они, согрешая безбоязненно пред всевидящим Богом, Который представляется им, по их слепоте и ожесточению, ничего не видящим и даже несуществующим, стыдятся грешить явно пред человеками, всячески стараются скрыть от них свои беззакония, стараются внушить им о себе самое доброе мнение. Правитель утратил и страх и стыд человеческий: ничто уже не связывало его в действиях; он мог руководиться одним произволом. Таким отчаянным {стр. 337} грешником при первом поверхностном взгляде представляется судия; но при более глубоком исследовании оказывается, что, в таинственном смысле, многие черты, приписанные судье, относятся к Богу [1125]. Бог не может страшиться Сам Себя, и лица человеческого Он не приемлет: все человеки пред Ним равны, все — творения, все — рабы Его, все одинаково нуждаются в Его милости, состоят в Его полной власти. Неправедным, то есть несправедливым, Он назван потому, что не по беззаконием нашим сотворил есть нам, ниже по грехом нашим воздал есть нам. Яко Той позна создание наше, помяну, яко персть есмы [1126]. В духовном восторге от созерцания неизреченного человеколюбия Божия святой Исаак Сирский восклицает: «Не дерзни назвать Бога правосудным, потому что не видно правосудия Его над тобою. Хотя Пророк называет Его праведным и правым, но Сын Его объявил, что Он более благ и милостив: Он благ к неблагодарным и злым [1127]. Как назвать Его правосудным, если прочесть притчу о плате работникам? «Друг мой! я не обижаю тебя, но хочу и этому последнему (едва прикоснувшемуся к работе) дать ту же цену, в которой я условился с тобою (понесшим тяготу целого знойного дня)? Разве я не властен в своем? Потому ли твое око завистливо, что я благ? [1128] Опять, как назвать Бога правосудным, если прочитать повесть о блудном сыне, который расточил все богатство свое в распутстве? По причине одного умиления, выраженного сыном, отец выбежал к нему навстречу, заключил его в объятия и предоставил ему прежнее достоинство. Сам Сын Божий — никто иной — засвидетельствовал это о Боге; сомнению об этом нет места. Где правосудие Божие, когда Христос умер за нас, в то время как мы были врагами Его?» [1129]
Вдовицею названа в притче душа человеческая, разлученная грехом от Бога, сознающая и ощущающая это разлучение. Градом назван мир, как создание Божие. Очень немногие в этом городе исповедуют духовное вдовство свое; большинство пребывает вне воспоминания о смерти и о Суде Божием, пребывает погруженным всецело во временных попечениях и наслаждениях. Так мало помышляющих о вечности {стр. 338} и приготовляющихся к ней, что помянуто во всем городе одно такое лицо. Состояние вдовства есть состояние одиночества, беспомощности, состояние, не разлучающееся с печалию, состояние непрестанного сетования. В такое состояние приходят, приводят себя, приводятся Богом ощутившие духовное вдовство свое, лишившиеся общения со Святым Духом посредством греха, жаждущие и усиливающиеся возобновить это общение посредством покаяния, мертвые для Бога по причине расторгнутого общения с Ним, мертвые для мира по причине несочувствия миру. Это состояние души необходимо для успеха в молитвенном подвиге: Бог внемлет молитвам одних вдовиц, то есть одних нищих духом, преисполненных сознания своей греховности, своей немощи, своего падения, чуждых самомнения, которое состоит в признании за собою достоинств, добродетелей, праведности. Самомнение есть самообольщение. Признающие за собою достоинства, добродетели, праведность названы в Священном Писании богатящимися. Богатящиеся суть те, которые на самом деле не имеют никакого богатства, но, обманывая себя, думают иметь его и стараются представиться богатыми пред человеками. Тщеславные, гордые понятия, из которых составляется самомнение, разрушают в человеке тот духовный престол, на который обыкновенно восседает Святой Дух, разрушают то единственное условие, которое привлекает к человеку милость Божию. Напротив того, из понятий смиренных престол для Святого Духа в человеке зиждется, условие, залог к получению милости Божией составляются. Самомнение само собою уничтожает возможность преуспеяния в молитве, почему Писание и говорит: Расточи гордыя мыслию сердца их. Низложи сильныя со престол и вознесе смиренныя. Алчущия исполни благ и богатящияся отпусти тщы [1130]. Молитва гордых уничтожается рассеянностию. Они лишены власти над собою: не повинуются им ни мысли их, ни чувствования. Их ум не может сосредоточиваться в самовоззрение, от которого рождается в душе чувство покаяния и умиления. Сеющий на камне семена свои не пожинает никакого плода; так и молящийся без умиления, молящийся холодно и поверхностно отходит, по {стр. 339} совершении молитвы своей, чуждым плода духовного, не допущенным к общению с Богом. Бог приемлет в общение с Собою одних смиренных.
Совсем иным представляется подвиг молитвы для тех, которые только мечтают о нем, довольствуясь самым скудным упражнением в нем, нежели для тех, которые тщательно занялись молитвенным подвигом, изведали его опытом. Первые признают этот подвиг самым легким, совершенно зависящим от воли человека, соделывающимся собственностию его во всякое время, когда бы он ни вздумал вступить в обладание этою собственностию. Они полагают, что едва оставят попечения и вступят в безмолвие, как уже встретит их там обильнейшее духовное наслаждение. «Мы будем постоянно беседовать с Богом», — думают и говорят они и сочиняют уже для себя разные высокие духовные состояния, как-то: состояние прозорливства, пророчества, чудотворения и врачевания недугов. Так мечтает и блуждает неведение, руководимое не понимаемою страстию тщеславия. Опыт показывает и доказывает совсем другое.
Вступившего в истинный молитвенный подвиг руководствует в нем Сам Бог, с премудростию, непостижимою для тех, которые не посвящены в ее таинства. «Молитва, — сказал святой Иоанн Лествичник, — сама в себе содержит учителя себе, Бога, Который научает человека уразумевать (молитву), Который дает молитву молящемуся и благословляет лета праведных» [1131]. По распределению Божественной премудрости вступившему в молитвенный подвиг первоначально предоставляется вкусить утешение от молитвы [1132]. Так, удачно избранное лекарство от какой-либо застарелой болезни, прикоснувшись к поверхности ее, немедленно, при первых приемах, доставляет облегчение. Это же лекарство, при дальнейшем употреблении его, начиная проникать в телосложение, растревоживает болезнь и, постепенно исторгая ее, усиливает боли, приводит иногда больного в мучительное состояние. При таких явлениях неопытный больной легко может усомниться в благотворности лекарства; но искусные врачи в этих-то именно явлениях и видят его благотворность. Точно то же случается и при молитве. Когда христианин постоянно и тщательно займется ею, тогда {стр. 340} она мало-помалу начнет открывать в нем страсти его, о существовании которых в себе он доселе не ведал. Она обнажит пред ним в поразительной картине падение естества человеческого и плен его. Когда же христианин вознамерится возникнуть из падения и освободиться из плена, тогда придут те духи, которые поработили нас себе, и с упорством восстанут против молитвы, усиливающейся доставить христианину духовную свободу. Это служит доказательством действительности молитвы, как сказал тот же великий наставник иноков: «О пользе молитвы мы заключаем по тому противодействию от бесов, которое встречаем при совершении ее, а о плоде ее заключаем по побеждению нами врага» [1133]. В невольном созерцании нашего падения и в борьбе со страстями нашими и духами злобы очень часто, наиболее весьма долгое время, держит Божественный Промысл подвижников для их существенной пользы. «Видя постоянно возникающие в себе страсти, видя постоянное преобладание над собою греховных помыслов и мечтаний, приносимых духами, подвижник стяжавает нищету духа, заповеданную Евангелием, умерщвляется для мира, соделывается истинною вдовицею в духовном отношении и, от сильнейшего ощущения вдовства, сиротства, одиночества, бесприютности своей, начинает с особенным бесстудием, с особенною неотвязчивостию стужать молитвою, соединенною с плачем, Судии, не боящемуся Бога и человек не срамляющемуся, — утомлять Неутомимого. Хотя этот Судия, будучи Бог, и не боится Бога, но зане творит Ему труды душа, соделавшаяся, по причине греха и падения, вдовою по отношению к Нему: Он сотворит отмщение ея от соперника ея — тела и от ее супостатов — духов» [1134]. Каким образом совершается это отмщение, эта защита? Дарованием Святого Духа подвижнику, истомленному молитвенным подвигом: Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте и отверзется вам: всяк бо просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется… Отец, Иже на небесе, даст Духа Святаго просящим у Него [1135], так удостоверяет нас Господь. Но, чтоб получить дар, поведено просить, искать, стучаться неотступно в духовные двери милосердия Божия.
