Иоанн Шаховской - Спутники дамасской дороги
Спор с Духом (гл. 21).
Одно из самых таинственных мест Писания – многократное свидетельство Духа Святого о том, чтобы апостол Павел не шел в Иерусалим… «Они (ученики) по внушению Духа говорили Павлу, чтобы не ходил в Иерусалим» (21:4). Агав пророчествовал в Духе, предупреждая апостола об Иерусалиме. И спутники апостола и тамошние кесарийцы, в доме диакона Филиппа собранные, «просил и, чтобы он не ходил в Иерусалим» … Но сыновне-дерзновенный апостол, как древний патриарх Израиль, боролся с Богом – Духом Святым. И его ответ (21:13). « …Я не только хочу быть узником, но готов и умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса». Какое дерзновение великой сыновней свободы во Христе! Противоречить Духу, оставаясь в Духе же! Никакая действительно, ни «глубина ни высота» не может отлучить апостола от любви Божьей во Христе Иисусе. Далее этого не простирается уже ничто человеческое.
Как почтен Самим Богом соработник Его – верный и истинный.
У образа Божьего, у человека власть – не слушаться Самого Творца, и иногда – свято не слушаться Его, в опьянении любви к Нему… Только такое «неистовство жертвенности», безумие преданности Богу, могло и может зажечь мир огнем Христовым.
Мы знаем, Апостол иногда подчинялся ученикам. Здесь же Сам Господь уступает ему.
Арест апостола Павла, суд и путешествие в Рим, главы 21-28.
Мнасон Киприянин (21:16).
В миссионерском деле Церкви очень ценно знать, во всех местах, «давних учеников», верных, испытанных людей, «у которых можно было бы жить». Повсюду есть такие верные Христовой Церкви души, служители Ей преданные. Надо миссионерам и другим служителям останавливаться у них. Их служение, как и христианки Лидии из Фиатир, есть – служить служителям Божьим. Это особый дар Духа.
Послушание Пресвитерам (21:17-28).
Придя в Иерусалим и встретившись с пресвитерами тамошней общины, ап. Павел услышал от них совет: «сделай же, как мы скажем тебе». Апостолу посоветовали,, исполнить, с 4-мя иудеями, обряд очищения в храме; в спасительность сего обряда не веровали ни пресвитеры христиане, ни ап. Иаков, с ними бывший, ни сам ап. Павел. Они знали хорошо, что освящается человек не обрядом, но Духом Божьим. Однако, всё же они решили исполнить этот обряд «для народа», чтоб показать себя с лучшей стороны, пред многочисленными сторонниками обрядового закона. Здесь было нечто близкое к лицемерию. Но, так как действие было не важным обрядом обрезания, знаменующим ветхий Завет с Богом, то ап. Павел здесь согласился на компромисс и решил, в этот раз, несколько смягчить соблазн Креста Христова… Это было человеческим решением (не плохим, конечно, а нейтральным – нравственно), что выяснилось сейчас же, во время самого исполнения сего обряда. Страсти иудеев и их злоба против ап. Павла не только не были угашены подобным «жестом» апостола, сделанным в сторону иудеев, ради их немощи, но наоборот вспыхнули эти страсти с неожиданной яркостью. Благочестивая человеческая рассудительность не подействовала. Острота Креста выявилась с новой стороны… Началось новое великое гонение на Павла, чреватое большими последствиями для него, всяческими перипетиями, злобой гонителей, свидетельством Истины и страданием за нее.
Мы видим, как личность апостола, его свободная, человеческая (и потому не безошибочная) воля участвует всё время па путях благовествования. Господь Дух Святой не сделал из апостола безличного раба. Его личность участвует всё время в благовествовании, и своей великой жертвенностью, и своими немощами человеческими, чрез которые, по вере его и любви ко Господу Иисусу Христу, всегда переливалась сила Божия. Апостол был силен и в самой немощи своей…
Тысяченачальник Клавдий Лисий (21:31).
В лице этого римского военачальника лучшая сторона Государства, как Божьего установления справедливости и законности, избавляет апостола из руки его избивающих. Воины Клавдия Лисия подоспели вовремя. Павел освобожден от самосуда толпы, но тысяченачальник должен сковать его цепями, не зная, впрочем, кто он, думая, что он египтянин, недавно образовавший в пустыне большую шайку разбойников. «Множество народа» кричало «смерть ему» (ст. 36)… «Мы для одних – запах смертоносный», – писал после апостол (2 Кор. 2:16). Свет Христов и правда Христова, живущая в человечестве, разделяет мир высшим разделением. Дух Божий возбуждает в душах, в зависимости от их воленаправленности, различные чувства, и, как бы раскрывая сущность людей, принуждает их идти до конца во внешнем мире тем путем, которым уже идет их сердце. Дух максимализирует и выбрасывает во вне всё внутреннее, в чем свершается уже отчасти Божий Суд в мире. Последний же Суд есть выявление последнего слова в той нравственной фразе, которую человек уже произносит сейчас своим сердцем. Суд есть конечное утверждение «внутренней логики вещей». Суд есть осуществление высшей логики бытия… Предающий Христа не может не распять Его. Умывающий Ему ноги (хотя бы в лице меньших братьев-людей), не может не благовествовать Его правды, не предать ему до конца своей жизни.
Государство же в этом мире (как и вся душевно-телесная жизнь, с ее интересами и целями временными) нейтрализует, задерживает действие этого Суда. Если бы не было, со стороны внешнего мира, этой душевнотелесной нейтрализации духовных состояний человечества, вся бы жизнь загорелась и вспыхнула в мире двумя огнями: райским и геенским; и земная жизнь покаяния, исправления, возрастания в правде и в ней спасения, – была бы невозможной… Клавдий Лисий – типичный представитель государства. Он «Божий слуга», начальник и «не напрасно меч носит» (Рим. 13). Он сковал апостола, но не по пристрастию, а ища законности и правосудия. Здесь, конечно, вскрывается и вся духовная слабость, недостаточность «Божьих слуг» государства. В них нет высшей прозорливости. При всей их честности, они узки, слепы и глухи к реальности высшей, духовной жизни. Лисий наивно спрашивает горящего правдой Божьей апостола из-за того только, что он отвечал ему по-гречески: … «не ты ли тот египтянин, который пред сими днями проповедовал возмущение и вывел в пустыню четыре тысячи разбойников»? Это повторение слов, говорящих о Самом Господе: «В нем Вельзевул» … Нечуткость к внутреннему облику человека. Мир слеп и глух, но он все-таки живет каким-то осколком зеркала, отражающего волю Божию. Клавдий Лисий – это видно – поставлен был, волей Промысла, как" крепкая стена меж ап. Павлом и гонителями его. Смертоубийственная ярость иудеев иерусалимских пеной разбивалась у этой стены. Два круга сталкиваются тут над жизнью апостола: ревнители лжецерковного закона и ревнители закона государственного, «доцерковного». И тысяченачальник, чтоб нечто узнать у апостола («по какой причине так кричали против него») приказывает истязать апостола. Но Государством тут его спасает: он защищен от истязания своим римским гражданством и римским законом. Ради этого одного, может быть, будет оправдана пред Богом вся римская Империя… Но «волны мира» не закончили своей борьбы. По сей день борются еще эти стихии над головой благовестников Евангелия. Религия мертвой традиции и народных древних обычаев не принимает, избивает истину Христову. Государство, законами своими, – как обручами сковавшее мир, отчасти защищает и спасает христиан в лоне своей законности, давая им некую свободу слова и действия; но этой же своей законностью, несовершенной, оно сковывает их, как – Лисий Павла, «двумя цепями» (ст. 33): в жизни личной и в жизни церковной.
Пыль в воздухе (гл. 22).
В своей ярости, – отчасти, – уже бессильной – против апостолов и Христова учения, – иудеи, собравшись толпой пред представителем Римского государства, не только кричали, но и «метали одежды и бросали пыль на воздух» (22:23). Пыль эта – и подобная ей – до сих пор носится в воздухе этого мира… Если трудно бывает, иногда, дышать воздухом этого мира, всей его атмосферой, то лишь потому, что носится в воздухе пыль брошенная (и бросаемая всё время) противниками Божьей Истины. Труден воздух этого мира, пылен, для духа человеческого. Надо все время подниматься, отделяться от земли, приближаться к небу, чтобы найти иной воздух, которым было бы легко дышать. Пыль в воздухе, о которой упоминают Деяния Апостолов, есть образ нарушенного Закона Божьего, символ всякого греха. Сама по себе пыль, прах, физическая земля – благословенна и призвана взращивать добрые плоды, на пользу людям. Но нечестиво брошенная в чистый, целительный для человека воздух, – эта пыль отнимает у воздуха благословение.
Одна только злая воля человека может свершить этот грех, – нарушая определенную для мира святую волю Божию.
Омрачается вся атмосфера жизни явлением греха.
В конвульсивном жесте людей, кричащих против Правды Христовой и бросающих в воздух прах земли, раскрывается вся философия земного противления Богу.
