Алексей Чертков - Очерки современной бурсы

«Дорогой Андрюша!» — начиналось оно. У Андрея сразу стало легче на сердце: приговор был благоприятный.

«Я много передумала и решила: раз ты все-таки решил идти в семинарию — иди, твое дело. Я не могу запретить тебе этого, хотя и отговариваю еще раз. Поверь мне, что со временем ты сам разочаруешься в своем выборе…

Я буду учительницей, ты — попом. Наши пути расходятся. Но давай останемся добрыми друзьями. Прошу тебя: не обижайся на свою Лиду. Она хочет тебе только добра, потому что ты ей не безразличен.

Пиши из своей семинарии. Буду ждать твоих писем.

Андрей несколько раз перечитал письмо, и на душе у него стало тепло и радостно. Он заснул, думая о Лиде.

ЛАВРА

В Москву поезд прибыл в половине восьмого вечера. Сколько было о ней дум! Правда, столица представлялась Андрею иной. В своем воображении он рисовал ее не столько современным городом, сколько первопрестольной столицей православной Руси, с сорока сороками церквей, как изображали Москву церковная история, рассказы священников, побывавших в столице.

Андрей быстро перебрался с вокзала на вокзал и сел на электричку, следовавшую до Загорска. Позади остались пригороды Москвы. За широкими окнами — темень. Юноша устал от обилия впечатлений и немного вздремнул. Когда он проснулся, в вагоне были только дальние пассажиры. «Хорошо, если бы нашлись попутчики, знающие, где в Загорске находятся лавра и семинария», — подумал Андрей и стал присматриваться к пассажирам. Но никто из них, даже отдаленно, не напоминал семинариста.

Напротив него сидел мужчина средних лет в военной гимнастерке. Он был в пенсне, из-под которого виднелись маленькие серые бегающие глазки, присматривающиеся к Андрею и его чемоданам. На голове мужчины отсвечивала большая лысина.

«Удивительно неприятный тип!» — подумал Андрей.

Между тем электричка остановилась у станции Загорск. Андрей взял свои чемоданы и направился к выходу вагона. На перроне он заметил, что мужчина в пенсне следует за ним по пятам.

— Скажите, вы в лавру? — неожиданно спросил он Андрея.

— Да-а, — ответил тот. — А что?

— Нам с вами по пути. Давайте я помогу вам. Разрешите чемоданчик.

— Спасибо, я сам.

— Давайте, давайте, — настаивал мужчина. — Вам же тяжело. А вы, вероятно, в семинарию?

— Да.

— Так мы с нами коллеги. Я тоже семинарист.

— Ах, вот как! — удивился Андрей. В его представлении воспитанники духовной школы должны были выглядеть молодыми, степенными людьми, с умными, одухотворенными лицами. А попутчик напоминал скорее ловкого дельца, пройдоху, нежели будущего батюшку.

— Давайте знакомиться: меня зовут Евгений Тетнер.

— Андрей Смирнов.

— Очень приятно. Теперь позвольте все же помочь вам.

Андрей отдал новому знакомому один из чемоданов и обрадовался услуге: руки совсем устали. Они зашагали рядом. По дороге Тетнер рассказал немного о себе. Учится он во втором классе семинарии. Возвращается из Москвы, куда ездил, как он сказал, «развеяться». Все лето жил в Загорске у одной богомольной старушки. Дома и семьи у него нет. В семинарию поступил, демобилизовавшись из армии.

Андрею было неловко расспрашивать Тетнера, что заставило его пойти в духовную школу, но по самому тону разговора он почувствовал, что это была отнюдь не глубокая религиозность.

Переговариваясь, они незаметно поднялись в гору, на которой стоял монастырь. На фоне ночного неба, на котором сияла полная луна, очень красив был самый большой собор — Успенский — с его пятью громадными куполами. Сама лавра казалась каким-то сказочным замком. Впечатление усилилось от боя курантов на главной лаврской колокольне.

«Тиринь-тинь-тинь; тиринь-тинь-тинь; тиринь-тинь-тинь; тиринь-тинь-тинь — бом… бом… бом…» — часы торжественно пробили одиннадцать ударов. Мелодичный, величавый звук повис над спящим городом и разнесся далеко по окрестностям. Повеяло древнерусским благочестием — величавым и неторопливым. Андрею было трудно вообразить, что весь город Загорск, возникший как Сергиев посад вокруг крупнейшего в России монастыря, живет современной жизнью заводов, фабрик, клубов, кинотеатров, жилых кварталов.

— Вот мы и пришли, — ставя на землю чемодан, сказал Тетнер. — Видите ворота? Идите в них, затем свернете направо и увидите большое здание. Там семинария и академия.

— Спасибо! — поблагодарил Андрей. — До свидания.

— Счастливо! Я пошел к своей старушке.

Андрей остался один. Немного постоял на месте, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Через несколько минут он переступит порог величайшей святыни, «центра русского православия», как называл лавру дед Андрея. Это был монастырь, основанный одним из главных и наиболее чтимых русских православных святых — преподобным Сергием Радонежским. Здесь, по преданию, явилась ему божья матерь. В лавре воздух как бы пропитан дыханием святых. Здесь лежат и их мощи. В храмах находятся чудотворные иконы, а в кельях подвизаются и спасают свои души честные иноки. Сюда часто приезжает и сам первосвятитель церкви русской — святейший патриарх.

Есть от чего прийти в восторг верующему сердцу — Андрей пред вратами лавры великого Сергия!

На глазах юноши навернулись слезы религиозного восторга. Он стал на колени, истово перекрестился, поклонился и поцеловал землю перед монастырскими воротами.

С трепетом душевным прошел он своды высоких ворот и очутился на территории монастыря. Его взору предстали храмы, погруженные в молчаливую ночную дрему. Каждый из них мог бы стать музеем древнерусского зодчества, так они были красивы! Юноша вновь осенил себя крестным знамением и мысленно возблагодарил бога за то, что он сподобил своего раба достигнуть этой святыни.

Вдруг позади послышался смех. Оглянувшись, Андрей увидел стайку девушек, которые, взяв друг друга под руки, обгоняли его. Одна из них сказала подружкам:

— Девчонки! Смотрите — еще один Иисусик явился!

Девушки удалились. Андрей с досадой взял чемоданы и пошел к семинарии. Перед массивным продолговатым корпусом ее был расположен небольшой скверик, огороженный каменной оградой с железными решетками. В скверик вела калитка. Подойдя к ней, он увидел, что калитка заперта. Все окна семинарского здания были темны. Приближался двенадцатый час ночи.

«Что делать? Экая неудача! Зачем они запираются, ведь знают, что люди должны к ним приехать?» — с тревогой подумал Андрей.

Оставалось одно: лезть через ограду, благо она была не особенно высокой. Едва Андрей попробовал это сделать, как откуда ни возьмись с громким лаем выскочил черный лохматый пес. Раскрылись двери семинарии. В них появилась какая-то темная фигура, спросившая осипшим голосом:

— Кто там?

Обрадованный Андрей крикнул:

— Это я, Андрей Смирнов! Приехал по вызову в семинарию. Откройте, пожалуйста!

Фигура ничего не ответила и скрылась. Через минуту она появилась вновь и направилась к калитке. Это был вахтер. Он пропустил Андрея, а сам остался запирать калитку и успокаивать пса. Андрей подошел к двери, на которой висели две таблицы. На левой из них была надпись славянской вязью: «Московская духовная семинария», а на правой: «Московская духовная академия».

Вместе с вахтером юноша вошел в темный вестибюль, в котором при свете лампады можно было рассмотреть лишь чугунную лестницу, ведшую на второй этаж, да пустые стены, покрытые краской грязно-серого цвета.

— Обожди тут, я сейчас позову помощника инспектора! — сухо сказал вахтер и ушел.

Минут через десять вышел помощник инспектора, маленький толстый человек с заплывшими жирком глазами. Он поздоровался с Андреем и попросил показать вызов в семинарию. Тщательно прочитав вызов, он велел предъявить паспорт и, только просмотрев его с первой до последней странички, пригласил юношу пройти в спальню.

Она представляла собой огромное помещение с маленькими окнами и рядами железных коек. На некоторых койках спали, но большинство было свободно. На них лежали матрасики без простынь, одеял и подушек. В углу висел образ, перед которым мерцала лампада. В спальне стоял тяжелый, спертый воздух. Чувствовалось, что окна в ней давно не открывались.

— Располагайтесь на любой свободной кровати! — шепотом сказал помощник инспектора. — Отдыхайте до завтра, а утром мы с вами обо всем поговорим.

— Простите, пожалуйста, как ваше имя-отчество? — спросил Андрей.

— Алексей Анатольевич.

— Алексей Анатольевич, а на чем мне спать?

— У нас такой порядок: пока не сдадите приемных испытаний, мы не даем постельных принадлежностей. Кроме того, имейте в виду, что до начала занятий вы должны питаться сами, мы никого не кормим. Спокойной ночи! — произнес помощник инспектора, покидан Андрея.