Иоанн Мейендорф - Введение в изучение св. Григория Паламы
Эти события подтверждаются и другими источниками, в частности, Житием св. Феодосия Тырновского, составленного святителем Каллистом, патриархом Константинопольским, и Никифором Григорой. Св. Каллист утверждает, что византийское богомильство XIV в. произошло из Фессалоник: некая монахиня, называемая тут Ириной, была его зачинщицей, хотя и притворялась православной; ее учениками были монахи, заразившие ересью Афон. Никифор Григора еще более точен. В рукописи, датированной 1347 г., то есть почти совпадающей по времени с письмом Акиндина, он приводит имена афонских еретиков: Иосиф Критский, Георгий Ларисский (вероятно, тот же Георгий, что и упоминаемый Акиндином), Моисей Художник, Давид, Иов и Исаак; все эти лица официально осуждены в Tomoi Syggraphoi, посланном Константинопольскому Синоду афонскими монахами; среди осужденных Томосом заблуждений есть и иконоборчество. Не упоминая Исидора, Григора включает св. Григория Паламу в число афонских еретиков, но не утверждает, что он был осужден вместе с ними, так как он отправился в Фессалонику до обнаружения ереси, чтобы потеряться в многоязычной толпе большого города. Следовательно, по мнению Григоры, Палама покинул Афон не из–за турецких набегов, а с целью избежать осуждения за богомильство. В своем антипаламитском произведении Григора хочет представить св. Григория, как это делал и Акиндин, непосредственным учеником Иосифа Критского и Георгия Ларисского, известных и официально осужденных еретиков, которых, однако, отдельные черты и некоторые мнения могли внешне сближать с исихастами: предпочтение, отдаваемое «чистой молитве» перед псалмопением общежительных монастырей, до некоторой степени отказ от традиционного формализма в отношении поста, проповедь безбрачия, считавшегося выше, чем брачное состояние( [29]), а также, возможно, определенное презрение к слишком богатому украшению церквей, из–за чего многих исихастов и обвиняли в иконоборчестве( [30]).
Совокупность этих сведений о деятельности святых Исидора и Григория в Фессалонике около 1325 г. ставит общий вопрос об отношениях богомильства и исихазма в XIV в. Что касается Григоры, то он явно неискренен, когда изображает вождей исихазма тайными богомилами; он даже не осмеливается открыто повторить это утверждение в своей Истории — в тех местах своих направленных против Паламы Антиритик, которые он туда включает. Но сведения, сообщаемые им и частично подтверждаемые Житием св. Исидора, составленным св. Филофеем, дают нам представление о юношеском, возможно, чересчур дерзком рвении, с которым святые Григорий и Исидор предавались своей деятельности в Фессалонике. Тем не менее, их последующие писания и уважение, которым они пользовались, позволяют нам отстранить всякое подозрение в богомильстве. Именно потому, что их деятельность развертывалась в той же среде, что и эта ересь, исихасты могли бороться с ней успешнее других; они отвечали той же потребности напряженной духовной жизни, но предлагали подлинное и традиционное учение о молитве и такую же аскетику. Совершенно ясно, что их окончательный успех в византийском мире способствовал введению в русло Православной Церкви движения духовного пробуждения, которое богомильство увлекало по окольным путям. Исихасты не боялись сохранять общение со средой, где развивалось богомильство, и события в Фессалонике, отраженные в наших источниках, свидетельствуют, что такие контакты имели место( [31]).
В Веррии. Св. Григорий недолго оставался в Фессалонике, но успел, по настоянию своих друзей, принять там рукоположение. Затем он удалился вместе с десятью другими монахами в пустынь на горе близ Веррии. Тогда ему было 30 лет, канонический возраст рукоположения во священники в Византийской Церкви. Значит, мы говорим о 1326 г.
В Веррии св. Григорий проводит пять дней в неделю в полном одиночестве, молчании и «непрестанной умной молитве». Его еще крепкое здоровье позволяет ему предаваться суровой аскезе. В субботу и воскресенье он выходит из затвора, чтобы участвовать в литургии и беседовать с братьями–пустынниками; это и есть образ жизни, рекомендуемый преданием исихазма с самого его зарождения( [32]), ибо он представляет собой середину между общежитием и пустынничеством и способствует таким образом гармоничному развитию духовной жизни, объединяя преимущества обеих форм.
Пребывание св. Григория в пустыни будет прервано только смертью его матери в Константинополе. Он отправляется в столицу и привозит в Веррию двух своих сестер–монахинь, которых помещает в одном из тамошних монастырей; старшая, Епихарида, вскоре там умирает.
Св. Филофей сообщает также об одном происшествии, представляющем интерес для истории исихазма в XIV в.: некий монах Иов, живший недалеко от пустыни и друг св. Григория Паламы, утверждал в споре с последним, что только монахи могут предаваться непрестанной молитве; св. Григорий, напротив, говорил, что все христиане без изъятия получили заповедь непрестанно молиться (1 Фес. 5,17). Иов был в конце концов убежден явлением ангела, подтвердившего учение св. Григория( [33]). Рассказывая об этом эпизоде, св. Филофей, несомненно, стремился подчеркнуть важную черту исихазма того времени — его открытость духовным нуждам всей Церкви. Св. Григорий и его ученики не претендовали на распространение эзотерического метода аскетики, предназначенного для немногих избранных, которые таким образом отличаются от остальной массы верующих, а просто хотели отстоять подлинную близость, в которой Бог и все христиане находятся благодаря Воплощению [ [34]]. Все богословие св. Григория Паламы и будет систематической концептуализацией этого основополагающего момента.
Пустынь св. Саввы. В своей пустыни св. Григорий Палама провел 5 лет, но ему пришлось покинуть ее около 1331 г., так как из–за сербских набегов местность стала небезопасной. Он вернулся на Афон, поселился в скит (isuhasterion) [ [35]] св. Саввы рядом с Лаврой и повел там ту же жизнь, что и в Веррии: полное уединение в течение пяти дней недели, литургия и общение на духовные темы с братьями по субботам и воскресеньям. В качестве иеромонаха св. Григорий отправлял службы в Лавре ( [36]) и присутствовал в монастыре в самые важные моменты литургического года. Так, на вечерней службе в Великий Четверг он был возмущен разговорами, которые монахи вели во время пения гимнов, и предпочел сосредоточиться в себе и предаться чистой молитве. В другой раз, несколькими годами позже, в Фессалонике ему было видение св. Антония, запретившего ему удаляться от соборной молитвы под тем предлогом, что умная молитва выше. Эти случаи, рассказанные cв. Филофеем, хорошо передают отношение исихастов XIV в. к современному общежительному монашеству: они замечали его духовный упадок, но исповедуемое исихастами сакраментальное и литургическое богословие не позволяло им противопоставлять соборно–церковному благочестию индивидуальную аскетику, основанную на Иисусовой молитве. Так, cв. Григорий Палама по примеру св. Феолипта Филадельфийского будет проповедовать в Фессалонике настоящее литургическое обновление, а его ученик св. Филофей также займется упорядочиванием богослужения и во всех своих Житиях исихастских святых будет подчеркивать их верность общежительному уставу тех монастырей, где они подвизались.
Находясь в пустыни св. Саввы, св. Григорий приобрел определенную известность в афонском мире и в возрасте около 38 лет (примерно в 1334 г.) начал писать. Его первым произведением было Житие св. Петра Афонского, вторым — длинный трактат О введении во храм Богородицы, имевший целью опровергнуть тех, кто отрицал историчность отмечаемого этим праздником события; в данном случае речь, возможно, шла уже о Никифоре Григоре. Таким образом, с самого начала своей писательской деятельности Св. Григорий Паламаа проявляет глубочайшее почитание Богородицы, которое отмечает Св. Филофей и которое мы обнаруживаем во всех произведениях учителя безмолвия. Мы не знаем, какие «другие» произведения, упоминаемые все тем же Св. Филофеем, написал в этот период Св. Григорий Паламаа; возможно, это Главы о молитве и чистоте сердца и Ответ Павлу Асеню о великой схиме. 40–ая беседа об Иоанне Крестителе также была произнесена на Афоне, но, вероятно, это произошло в один из последующих приездов св. Григория на Святую Гору. Зато можно с уверенностью утверждать, что свои Аподиктические трактаты он написал около 1336 г. — то есть в пустыни св. Саввы; они посвящены исхождению Святого Духа и были написаны по случаю новых споров об объединении Церквей, переговоры о котором вели с правительством Андроника III папские легаты, прибывшие для этого в Константинополь в 1333–1334 гг.
