Александр Рассказов - Летописи страны Арии. Книга 1
Заревел дракон огненный не по-человечьи и не по- звериному. Стал на дыбы, ополчась супротив войска Ерема. А Ерем уж во птенце выпорхнул, да на птицу железную воротился ко своим асам-сотоварищам.
Долго чудище огненное ерепенилось, да никак невдомёк ему было, где ж войско прячется. Так и не дознался он правды да угомонился. А войско сгинуло с глаз долой, как сквозь землю провалилось.
Ерем на радостях повернул птицу восвояси на Мирград-Землю, и дорога домой вдвое короче казалась — ведь с добрым снадобьем быть победе скорой над Кожаном.
31
Тем часом, на Буяне-острове Лель услышал от птах малых о недуге, что сморил Кира, князя нового из земель ирийских с мечём пришедшего. Пели те птицы над окном у Кира утром ранним день за днём уж полсрока малого, да всё не вставал он с ложа своего — был хвор дюже.
Тут и змейка подоспела — скользнула вокруг пояса старца да ремнём ладным обернулась. И узнал Лель в одно мгновение, что Лира, супруга Кирова, всё больше власти жаждала, да решила сморить свого мужа верного — речами сладкими его баюкала, да зелье в еду да в питьё подсыпала, что Кожан ей дал в саду ирийском.
Тут два стражника вышли из хором княжеских — тотчас Лель исчез с глаз долой, да всё ж был он там, но ни одна живая душа не зрила и не слыхала его.
Не торопясь, по хозяйски, забрался он в княжескую опочивальню. Да прошёл сквозь стены, будто были они из песка в том месте — в аккурат рассыпались да сошлись воедино опосля того, как за ними он сокрылся.
Шагнул старец к Киру, провёл рукой над челом его грешным, и засияло оно светом здравия — всё ж Кир пребывал в глубоком сне.
Тут решил Лель отправить Лиру, супругу неверную, во края и земли чужие и далёкие. Встрепенул голову, прошептал слова да рукой взмахнул — тотчас пропала княжна с глаз долой и в тот же миг очутилась во Зем- люшке иной, во племени инородном, да ярило там светило светом тусклым и было цвета синего, и мели метели и вьюги.
Кира же решил спать оставить на время длинное, как и было с Яром уговорено.
Проведя день светлый в хоромах княжеских, обернулся Лель Лирой — точь-в-точь, в аккурат, облик её принял.
Позвал к себе писаря и велел указ народу доставить — мол, здоровье князя Кира пошло на попра- ву, и пребывает он во сне глубоком, да будет пребывать в нём три срока малых. И наградил писаря кафтаном с Кирова плеча.
Шло так время мало-по-малу, а Лель, уж в облике Лиры, велел отворить врата в казну княжескую, да раздал злата-серебра людям добрым — всем, кто нужду испытывал. А людей злых духом да придворных, что богатства имели немеряно, — призвал к себе да на путь истинный наставлял.
Яр, тем часом, попросил у Мера, друга своего закадычного, подыграть ему в игре его дерзкой, и направил его на остров Буян — там Лель уж поджидал его давно.
Под покровом ночи, схоронили они тело Кира спящее в глубоком подземелье до поры — никто об этом не ведывал. Да к назначенному сроку, по истечении времени Лелем людям указанным, обернулся Мер Киром — родственником своим опальным, и повелел празднество закатить и яствами всех потчевать дивными во славу излечения от недуга.
Так никто и не узрел обмана, и замысел Яра удался.
В те поры Ерем уж повернулся, да на Раде-луне ожидал Яра, так как не мог кровь драконову и пепел на Мирград-Землю принесть. Яр уж поспешал к нему навстречу.
32
За сотни сотен вёрст[82] от тех мест, пребывал князь урский Морей в смятении. Никак ему было невдомёк, что творится во Мирград-Земле.
Вот решил он снарядить птицу огненную да сам в поход тот отправился. Всё ж шибко нужна ему была книга железная.
Кожан почуял — что-то неладное деется на Мирград-Земле. Предвидел свою погибель да в саду ирийском червём земляным обратился, и ушёл в сыру землицу.
Только Яр того и ждал. Достал он семечко, с Буяна принесённое, слюной своей омочил да в сыру землицу его по весне уложил. Кровь же драконову ещё на Раде- луне смешал с пеплом серым — нельзя было в чистом виде её и близко к Мирград-Земле приносить, да полил обильно то семечко с плода древнего.
Не прошло и срока малого, как пробилось деревце стройное во саду ирийском — зеленью зашелестело да цветы распустило. И аромат тех цветов был настолько дивным, что слетались к дереву птицы диковинные из далёких краёв со всей Мирград-Земли и пели многоголосьем своим песни чудесные.
Пришла пора плодам созревать. Лишь одно яблочко наливное осталось на деревце — все другие цветы пустоцветом осыпались.
Схоронил Яр то деревце от взоров людских да Ере- ма глядеть за ним поставил. Да велел глаз с него не спускать.
На том и порешили — ждать; коли упадёт яблочко во сыру землицу — очертить круг три раза вокруг него[83] да посыпать пеплом серым, что остался у Ерема, и высыпать его весь без остатка.
33
Тем часом Морей во птице огненной направлялся во Мирград-Землю с войском несметным. Да было то войско не из уров, а из людей, что служили им из миров тёмных.
Чуял Яр, что птица та близка, да не было ему велено губить её. И созвал он людей добрых со всей Мирград-Земли и поведал им о полчище вражеском, что надвигается.
Стали народы разные совет держать, как быть им поживать далее, как Мирград-Землю уберечь и защитить.
Знали о том и Мер с Лелем, что на Буяне семя света сеяли.
Не страшна им была погибель — могли ж жить без тела бренного и могли любой тварью обернуться, коли нужда была. Да забота их была уберечь от напасти Мир- град-Землю.
Люди же иные чувства разные пытали — кто боялся, кто смиренно ждал своей участи, кто, ополчась, считал стрелы огненные.
Лишь купцы урские, что близ земель ирийских обитали, ждали с радостью господина своего.
Подлетела птица Морея огненная уж совсем близко ко Мирград-Земле. И решил он отправить лазутчиков, чтоб разузнали — как добраться до книги железной.
Выпустила птица та из чрева диковинные вещицы[84]. На птенцов, что были в асовских птицах железных, они вовсе не походили, но были сделаны ладно. На вид, будто колесо от телеги, да всё же поплотнее. А края, словно лезвие меча, — острые.
Выпорхнула их дюжина. Три, что покрупнее, — в Белозёрье отправились. А остальные — во земли ирийс- кие и на остров Буян.
Внутри тех колесниц огненных сидели воины рядами стройными во кольчугах и латах диковинных, да со сбруей, доселе никем не виданной, — стрелами огненными и света тёмного огнищами в рукоятях малых[85].
Чуял Яр их приближение и знал, что те три колесницы, что в землю арийскую направились, не смогут одолеть заслон, глазу невидимый, — так и случилось.
Направив колесницы прямёхонько на Бело-Озеро, очутились воины все за много вёрст от земель арийских посредь моря синего. И чем больше пытались проникнуть в земли запретные, тем дальше оказывались от них.
Вот послали они Морею весточку — мол, не прогневайся князь — никак Белозёрья и нет вовсе на Мирг- рад-Земле.
Подивился Морей да велел им на Буян направляться, да привести древо, что в глубоком подземелье хранилось. Не ведал он, что его служка, сам того не зная, золой его обратил. А в подземелье, вместо деревца, пребывал Кир во сне глубоком.
34
Тем часом Лель с Мером на хитрость решили пойти. Не стали войной ответ держать супротив колесниц огненных, а встречали как дорогих гостей — хлебом-солью.
Было невдомёк лазутчикам урским, как может дух человеческий обернуться любой тварью земной али человечий облик принять, какой вздумает.
Предстали Мер с Лелем перед ними во образе Кира и Лиры, да закатили пир горой во славу доблестным воинам.
Посредь пира Лель удалился во покои своя от гостей дорогих и спустился в подземелье глубокое, да обернул Кира в деревце, за которым слуги урские пожаловали. И тотчас на пир воротился с дарами из злата и серебра для воинов победителей.
Во землях ирийских встречали купцы урские собратьев своих и пир закатили. И разными яствами потчевали гостей дорогих.
Не нужны были им знания арийские — лишь жизнь во плоти, во теле бренном их тревожила. И старались они прожить её в богатстве и в убранстве, и в чревоугодии.
Морей весточку послал слугам своим и велел немедля древо из подземелья извлечь и доставить на птицу огненную, что неподалёку Мирград-Земли парила в поднебесье.
Лира с Киром, к удивлению воинов, тут же открыли пред ними врата. И отворив семь печатей, забрались слуги урские в то подземелье да вынесли деревце. Опосля, поблагодарив хозяев за дары их щедрые, скрылись в колесницах огненных и взлетели в небо багряное — в тот час ярило на закат шло, и стояла картина хором княжеских красоты неописуемой.
