Алексей Осипов - Лекции профессора Московской Духовной Академии А. И. Осипова
Этим самым христианство вовсе не отрицает колоссальной значимости сердца — более того, оно говорит, что источник жизни, конечно, в сердце. Ум не чувствует — он бесстрастен, орган чувствующий — это сердце человека. Им он чувствует, им переживает не только все то, что происходит в окружающем мире, но это и орган познания Бога.
Это очень интересно, что органом познания Бога, является не ум, а сердце; то есть, лучше сказать, не рассудок, а сердце. Евангелие указывает на, я бы сказал, удивительную вещь, оно говорит, что от сердца исходит помышление. Вот любопытно!
Ну, здесь, может быть, нам поможет понять это античная философия. Вы знаете, что она говорит о «логосе», как рассудке и о «нусе», как уме. Это, оказывается, два разных понятия. Хорошо, что в нашем языке тоже есть понятия рассудка и ума. Рассудок — это логическая способность мышления, ум — это способность рефлекторная, то есть, это способность самооценки.
Обратите внимание, что мы можем наблюдать за своими мыслями, можем оценивать деятельность своего ума. Представляете себе — это очень любопытная вещь — можем оценивать себя, видеть себя со стороны, объективировать себя со стороны.
Так вот, эта способность самооценки, нравственной и пр., — эта способность присуща нусу. Нус — это не рассудок и, если рассудок, условно, мы можем поместить в голову, то нус нужно поместить в сердце человеческое — он там пребывает этот ум. Вот почему такое столь близкое соприкосновение ума с сердцем; почему здесь очень важно правильное соотношение между ними.
Так вот, сердце является, оказывается, источником познания Бога. Вот та фиория или созерцание, о которой говорят отцы, оказывается, пребывает в сердце человеческом. Им человек не просто созерцает Бога, а, созерцая, переживает Бога. То есть, то, что мы именуем «целостным познанием» человека.
Это очень интересная, очень важная сторона христианского учения: рассудок не дает этого познания — рассудок дает схемы, символы, знаки, но не дает познания, означающего, как соединение. Вот это познание, как единение–процесс — происходит в сердце человеческом.
Так вот, христианство утверждает очень интересные вещи: оно говорит, что степень познания обусловлена состоянием сердца, в котором находится этот орган познания. Может быть такую аналогию привести, что сердце является, как бы, неким кристаллом, через который смотрит наше око — ум и, в зависимости от того, каков кристалл — насколько он замутнен или, напротив, насколько он чист — происходит и соответствующее познание. Более или менее: правильное, ясное, туманное, отчетливое.
У святого Исаака Сирина есть удивительные слова: «Истина познается по силе жития». Под силой жития подразумевается ничто иное, как активный процесс борьбы со всем тем хаотическим состоянием страстей, которые пребывают в человеческом сердце, то есть, борьбы со страстями. Сила жития именно в этом и познается: степень активности. Степень очищения души происходит от степени покаяния человека, изменения, а покаяние где происходит? — в уме. Сердце очищается в зависимости от этого.
Вот вы видите, какая постоянная взаимосвязь ума с сердцем: само слово покаяние — метание, изменение ума. Оказывается, изменение ума обуславливает состояние вот этого кристалла — сердца. Только благодаря этому, человек начинает более или, напротив, менее видеть Бога, созерцать истину.
Так вот, христианство утверждает, что правильное познание — и Бога, и самого человека, и окружающего мира — обусловлено духовным состоянием человека. Обусловлено чистотою его ума и чистотою сердца.
Друзья мои, мы здесь с вами касаемся в высшей степени важного вопроса — вопроса, о котором на протяжении всей истории говорит философия и, последние века — наука. Мы говорим о достоверности человеческого познания. Он прямо проистекает из учения о человеке и христианство утверждает здесь беспрецедентную истину, что, оказывается, познавательная деятельность человека прямо стоит в зависимости от чистоты его ума и чистоты сердца. Если хотите: от бесстрастия человека — степени бесстрастия человека. Повторяю еще раз: «Истина познается по силе жития».
У Иоанна Лествичника есть подобная мысль — она касается, может быть, более конкретного вопроса — помните, когда он говорит: «Совершенство чистоты — есть начало богословия». Нужно бы сказать не богословия, а богопознания — перевести на русский язык, потому что там стоит: «теология».
Так вот, если затронуть вопрос гносеологический, то из христианского учения о человеке, прямо проистекает следующий вывод: степень правильности познания человека зависит от степени очищения его души. Что значит правильности?
Правильность заключается не просто в адекватности, а, что для нас гораздо более важно, полезности. Полезность свидетельствует об адекватности. Вам понятно, что это такое? Полезность свидетельствует о степени верности познания. Чем более верно мы постигаем, тем, следовательно, более это полезно для человека.
Так вот, познавательная деятельность человека может быть более правильной, более верной и, следовательно, более полезной при условии духовного очищения человека. Вы видите, христианская гносеология целиком и полностью обуславливает степень истинности познания степенью духовной чистоты человека.
Отсюда‑то мы и можем, кстати, понять причину, природу тех кризисов, с которыми сейчас соприкасается человечество. Природа этих кризисов совершенно очевидна: человечество имеет неверное познание — неправильное познание мира. Отсюда — неправильные выводы и неправильные действия. Люди живут страстями, мир не борется со страстями и, поэтому, неверное познание мира.
Вот что мы утверждаем: неверное. В чем эта неверность? А какое это имеет значение? Пусть этим занимаются люди, которые лучше знакомы с этими проблемами, а мы видим следствие — древо узнается по плодам. Если бы познание носило верный характер, не было бы тех ужасных последствий, перед лицом которых мы сейчас стоим. А факт налицо: Кризис с большой буквы сейчас уже стоит перед человечеством.
Атеизм и религия
В нашем современном мире так много вер и так много неверий, что когда мы называем одну из вер или неверий, то сразу приходится же сориентироваться, а что мы хотим сказать: сопоставить ли с другими или может быть раскрыть существо без относительно к прочим верованиям. Учитывая наше время и наш век, а наш век вы прекрасно знаете какой: пока не докажешь – не поверят, хотя и не знают, что такое «доказать». Так вот, в наше время, говоря о Православной вере, мы должны разрешить несколько вопросов. Ведь чем окружено Православие?
Первое перед чем оно стоит, перед чем стояло в нашей стране очень долгое время, и что оставило свой отпечаток на сознании очень многих, у вас ещё может быть не так, а вот тех, кто по возрасту соответствуют мне, так их уже не переделать даже, они убеждены, что атеизм – это есть единственное научное мировоззрение. Итак, первое перед чем стоит человек, который ищет истину и хотел бы знать, где же она – истина, в чем оно – благо человека, и что такое истина (все прекрасно понимают, что если мы будем игнорировать и не знать законы тяготения, то мы очень скоро поломаем свои ручки и ножки. Лучше знать, какова истина, и тогда всё будет хорошо. Так что, когда ставится философский вопрос об истине – это фактически вопрос ставится о благе человека, о том, что ему будет лучше. Не думайте, что вопрос философский «что есть истина?» носит какой‑то отвлеченный характер. Нет!), – оказывается выбор между вообще религией, признанием Бога, и атеизмом, как верой в то, что нет Бога, мир сам по себе существует и человек оказывается ни кем иным, как заброшенным в этот мир и никому не нужным (ну может быть кому‑то, но и то до времени: сегодня любит, а завтра ненавидит).
Религия или атеизм – вот первый вопрос, который стоит перед человеком. Если бы его и удалось разрешить таким образом, что религия, религиозное понимание как раз верное, а атеистическое – не верное, – тогда не думайте, что мы нашли истину и можем почивать на лаврах. Ничего подобного! Встает не менее сложный вопрос, я бы сказал более сложный даже: религий‑то много, а какая из них верная? Каждая из них говорит: «Я истинная и больше никто!» Тут‑то и попробуй разберись…
Но если бы мы даже и здесь сумели разрешить эту задачу и сумели бы доказать, что христианство – истинная религия, то и здесь мы с вами оказались бы опять‑таки перед не менее сложной проблемой. Увы, это только в первом веке было христианство одно, а сейчас столько христианских исповеданий: десятки, если не сотни. Полно! Какое из них истинное? Вот ещё одна из сложностей, которая стоит перед современным человеком, ищущим истины, ищущем знания: в чем же состоит его благо, где же оно – вожделенное счастье, каков же смысл его жизни?
