Андрей Кураев - Кто послал Блаватскую?
Лишение Бога права на мысль не возвышает Бога над человеком, а унижает Бога, ставя Его вровень с кучей щебня, которая тоже ничего не знает и ничего не желает. Слыша теософские суждения о том, что Бог не может ничего знать, не может думать и мыслить, я лишь могу повторить вслед за Лютером и по-лютеровски резко: “Святой Дух - не дурак”.
О разнице между участливым Богом христиан и безразлично-бездумным “высшим” божеством гностиков еще во втором веке сказал св. Ириней Лионский: "Они нашли Бога Эпикурова, который не делает ничего ни себе, ни другим, то есть ни о чем не промышляет" (Против ересей. 3,24,2). Но прошли века – и мы снова слышим от тех, кто полагает христианство слишком старым: Божество – это “Вечное Дыхание, не ведающее самого себя”; “Неподвижно Бесконечный и абсолютно Безграничный не может ни желать, ни думать, ни действовать”. Теософы дерзают связывать руки Божеству, лишая Его права на действие: “О Божестве невозможно подумать как о выполняющем какие-то действия”. И опять современны слова св. Афанасия Великого: “В этом отношении чудные сии люди приложились уже к манихеям. Ибо и те именуют Бога благого только по имени, и не могут указать ни видимого, ни невидимого Его дела; отрицая же истинного и действительно сущего Бога, Творца неба и земли и всего невидимого, без сомнения, слагают чистую баснь ()”.
Согласно этому мифу (басне), Бог оказывается совершенно пассивен, Он не совершает никаких действий. А в этом случае, конечно, вполне логично отказаться от молитв. Но еще более логично при таком допущении – отказаться от любых претензий на близость к православию. Христос учил, что “Отец Мой доныне делает” (Ин. 5,17). Христос учил молитве. Величайшие подвижники и богословы православия – святые исихасты – устами св. Григория Паламы учили о том, что Бог именно действованиями (энергиями) Своими проявляет Себя в мире… Но теософия утверждает, что Бог “не может действовать”.
Это что – тоже вопрос, который “не имеет значения”?
Разве “не имеет значения” – верить, что “Мир на милости созиждется”, или же чеканить: “с наступлением нынешнего века пробил час изгнания с трона “высшего Бога” каждого народа в пользу Одного Всеобщего Божества – Бога Непреложного Закона, не милосердия; Бога Справедливого Воздаяния, а не прощения””.
Разве “не имеет значения” – узнавать, что “У Бога есть одна мысль и одно желание - миловать и миловать... Господь и на страшном суде будет не то изыскивать, как бы осудить, а как бы оправдать всех. И оправдает всякого, лишь бы хоть малая возможность была”. Или же твердить: “Никто, даже Высочайший Дух не может простить содеянных прегрешений, ибо это противоречило бы закону кармы”.
Ну какая же в Боге может быть Любовь, то есть волевое стремление ко благу любимого, если слово “воля” в применении к Божеству на языке теософов означает всего лишь “импульс притяжения или отталкивания, порожденный биполярностью элементов”. В этом случае Бог не больше любит людей, чем ток, протекающий между “биполярными элементами” автомобильного аккумулятора, любит мошкару, летящую к фарам. Не случайно ведь теософы так любят именовать Божество “Космическим Электричеством” и “Космическим Магнитом”. Оттого и могут допускать в свои тексты чудовищные выражения типа “соткана Вселенная рычагом Любви” (Беспредельность, 52).
Впрочем, по верованиям самобоготворящих теософов, невозможное Богу возможно самому “сверхчеловеку”[95]: Бог не может прощать грехи нам, но “посвященный” оккультист вполне может “простить самому себе за грехи, содеянные против самого себя”[96].
Насколько важен вопрос о том, является ли Бог Личностью или же безликой субстанцией, видно из слов о. Сергия Желудкова. Приведя слова Эйнштейна - “Я верю в Бога Спинозы, проявляющегося в упорядоченности мира - но не в Бога, занимающегося судьбами и делами людей" – о. Сергий сказал: “Признаюсь, я испытываю странную симпатию к нашим русским простецам-безбожникам в этом вопросе: ибо они хранят более достойные воспоминания о вере в Бога. "Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеет сына чрева своего? Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя". Вот в какого Бога они верили. Если же "высший Интеллект" не помнит, не любит каждого из нас, если он равнодушен к страданиям своего мира, если он не есть Бог Живый и Святый - значит, он и недостоин наименования Бога, - значит, и нет Бога. Если "Высший Интеллект" не занимается "судьбами и делами людей", если ему до нас "дела нет", то и нам нечего о нем думать: будем полагаться только на себя самих, на наше человеческое сиротское братство...”[97].
Противоположность выводов христианства и теософии по самому главному вопросу как религии, так и философии – вопросу о том, в каких отношениях находится человек и его Бог - очевидна. Тот, кто стремится к “примирению религий”, должен был бы, заметив это расхождение, задуматься над тем, откуда оно проистекает, найти некий общий корень, а затем проверить логичность тех дедукций, путем которых две традиции, исходя из вроде бы общей посылки, пришли к радикально различным выводам… А ведь диалог по вопросу о личностности Бога, как ни странно, вполне возможен. Он возможен потому, что и теософы, и христиане исходят из достаточно близких представлений о том, что есть личность. В понимании Е. Рёрих “я - личность, ибо я имею сознание, пропитанное сознанием этой личности”[98]. Конечно, Рёрих, исходя из буддистской концепции “анатмана”, не-существования “я”, считает именно такое личностное бытие, конституируемое личностным самосознанием, источником всех бед. Но для начала серьезного разговора важно отметить, что и для Е. Рёрих “самосознание” есть способ личностного бытия. Христиане ведь также утверждают, что при переложении терминов византийского богословия на язык современной философии “смыслу слова ипостась вполне соответствует наше понятие самосознание”[99]. «Личность заключается не в границах бытия, не в сформированности, ограничивающей известное существо и отделяющей его от других существ, а в чем-то другом. Это нечто – есть не что иное как самообладание, - частнее, самосознание, соединенное с самоопределением и самоощущением»[100]. В официальном документе нашей Церкви – в синодальном постановлении по поводу софиологии прот. Сергия Булгакова - употребляется то же самое уравнение: «Три Лица, то есть три сознания или три «я»… Ипостась, то есть самосознание... Нужно различать, с одной стороны, ипостась – самосознание, а с другой стороны – духовную природу, так сказать, предмет самосознания»[101].
Вот с этого пункта и начать бы наш разговор. Если мы согласны в том, что личность есть самосознание, то вот тут бы и изложить теософские доводы, понуждающие их полагать, будто Бог не может осознавать Самого Себя и Свои действия…
Но теософы лишь бросают тезисы, подкрепляя их не аргументами и логикой, а безапелляционностью тона, да ссылкой на авторитеты. Самый мощный из них – Будда.
3. ВОИНСТВУЮЩИЙ БЕЗБОЖНИК ПО ИМЕНИ БУДДА
Теософы, как все другие секты нью-эйджеровского толка, говорят о том, что более всего они ценят буддизм и христианство. Примирить религии – это значит прежде всего соединить христианство с буддизмом.
Невозможность этого странного проекта видна из того, что буддизм – религия крайне своеобразная. Буддизм – религия атеистов. Но это нисколько не мешает Елене Рерих с совершенным своим согласием и восторгом переписывать антирелигиозные выпады Будды.
“Если бы Ишвара был творцом, то все живущие существа должны были бы молча подчиниться мощи сотворившего их. Если бы это было так, то каким образом явилась бы возможность применять добродетель?”[102].
Может быть, этот аргумент был убедителен применительно к Ишваре. Языческие боги вообще не очень озабочены соблюдением человеческих прав и свобод. Но Бог Библии самоосознанно останавливает истечение Своих энергий на пороге мира человека и ждет – согласится ли человек быть Его со-трудником. Величайшее проявление Власти – это умение ее отдавать, умерять; умение быть беззащитным перед несмышленышем-малышом. Власть по настоящему велика и неограниченна не тогда, когда она казнит, но тогда, когда она не боится милосердствовать…
“Если Ишвара — создатель, он действует или с намерением, или без намерения. Если он действует с намерением, он не может быть назван всесовершенным, ибо намерение необходимо означает, что нужно удовлетворить какую-то потребность, восполнить недостаток. Если же он действует без намерения, он должен быть подобен лунатику или грудному младенцу”[103].
Верно, и в греческой философии говорилось о том, что желание и стремление рождаются ощущением нехватки того, к чему стремится воля желающего… И если именно так понимать желания Бога – то Он действительно покажется испытывающим нехватку, а, значит, лишенным Полноты. Но ведь можно желать блага не себе самому, а другому. Бог христиан “всем желает спастися”, то есть приобщиться к Своей Полноте. Это бескорыстное желание, это дарение Себя, а не приобретение Себе. И потому христиане не видят оснований соглашаться с буддистским аргументом.
