Бенгт Хеггланд - История теологии
в вечной жизни.
Поскольку человек не может исполнить требования закона, за-
кон, вместо того чтобы быть правилом для его поведения, разоб-
лачает грех, обвиняет его и осуждает всех, кто не освобождается
от осуждения закона божественной благодатью Христова искупле-
ния. Этот оправдательный приговор содержится в Евангелии, ко-
торое в отличие от закона не известно человеческому разуму без
откровения через слово Божие, данное пророкам и апостолам.
Евангелие как проповедь об искуплении, свершившемся во Христе,
является утешающей и назидающей вестью. Отвергнуто пред-
ставление о том, что Евангелие также обвиняет во грехе и, таким
образом, дополняет закон. Если рассматривать эти понятия в стро-
гом смысле, закон означает то слово, которое угрожает, обвиняет и
осуждает, тогда как Евангелие утешает, исправляет и спасает.
Евангелическое понятие покаяния формируется в тесной связи с
учением о законе и Евангелии. Покаяние приравнивается к об-
ращению («conversio»), тому явлению, посредством которого за-
жигается вера, и человек переходит от состояния гнева к состоя-
нию благодати. Поскольку считается, что это происходит лишь
через Слово, покаяние определяется как действие закона и Еван-
гелия на человека. Вместо средневекового определения покаяния
как «contritio», «confessio» и «satisfactio» решающее событие пред-
ставлено как «contritio» и «fides», сокрушение и вера. Первое про-
изводится законом, второе — Евангелием. Через закон человек
269
приходит к осознанию греха и гнева Божия, а также к раскаянию;
через Евангелие зажигается вера или уверенность в прощении гре-
хов ради Христа, тем самым восстанавливается сокрушенная со-
весть. За этой верой, как ее плоды, следуют добрые дела, ис-
правление жизни. В интересах ясности отвергнуто представление о
том, что добрые дела также следует отнести к покаянию. В стро-
гом смысле слова оно состоит лишь из «contritio» и «fides».
В период поздней ортодоксии эти представления о евангели-
ческом покаянии были заменены и дополнены подробным рас-
смотрением различных актов, посредством которых Святой Дух
«прилагает» спасение к отдельному человеку (говорили о «gratia
Spiritus sancti applicatrix»). В этом «ordo salutis» выделяли, например,
следующие моменты: призвание («vocatio»), просвещение
(«illuminatio»), новое рождение и обращение, обновление («гепо-
vatio») и мистическое соединение («unio mystica»). Это учение о
«порядке благодати» в своем происхождении восходит к учению
Августина о благодати. Однако оно обрело это своеобразное
оформление лишь в догматике поздней лютеранской ортодоксии, а
затем стало центральным пунктом в богословии пиетизма. В то же
время, в ортодоксальном изложении подчеркивается, что
различные понятия не обозначают разных стадий, которые нужно
пройти. Различие между понятиями «justificatio», «conversio»,
«regeneratio» проводится лишь в интересах логики, для того чтобы
осветить различные стороны одного и того же единого события.
ж. О вере и делах. Вера, являющаяся «инструментом»
оправдания («fides justificans»), в отличие от «fides historica»
(простого признания истинности фактов веры) описывается как
одновременно «notitia», «assensus» и «fiducia». «Знание» веры
(«notitia») обращено к изложенному в Писании божественному
Слову, с которым присоединяется верующий («assensus»). Как
«упование» («fiducia») вера обращена к божественной благодати,
обещанной во Христе.
В вере заключены оправдание («justificatio») и возрождение
(«regeneratio»), связаные с прощением грехов, а не с конкретным
преображением, которое является следствием веры («renovatio»). В
поздней ортодоксии в связи с этим говорится о мистическом
соединении («unio mystica») как высшей точке акта веры: в новом
рождении происходит «субстанциональное» соединение между Бо-
гом и душой; Святая Троица создает обитель в верующем.
Плодом веры становятся добрые дела. Обновление, или «новое
послушание» («nova obidientia») означает начало преображения
человека в соответствии с тем образом, по которому он когда-
270
то был сотворен. Соответствие закону Божию делает его деяния
хорошими, но поскольку никто не может исполнить закон, можно
сказать, что только через веру поступок может стать хорошим в
подлинном смысле слова. Ибо вера покрывает то несовершенство,
которое еще отягощает человека, так что он считается праведным
перед судом Божиим. Хорошо лишь то дело, которое проистекает
из веры и доброй совести. Образцом для христианской этики
прежде всего являются Десять Заповедей, истолкованные с
учетом обстоятельств данного времени.
Цель добрых дел — слава Божия и благо ближнего. Однако че-
ловек обретает праведность не ими, но лишь верой, уповающей на
искупление Христово и на Божие милосердие, явленное в нем.
Связь между верой и делами состоит в том, что последние яв-
ляются плодами веры. То, что за верой должно следовать конк-
ретное обновление, ясно, поскольку вера теряется через «грех
против совести. Такое «сознательное» преступление — признак
отсутствия обновления. Когда это происходит, также не может
быть и веры.
з. О Таинствах, церкви и событиях последних дней.
Крещение и Причастие рассматриваются как точное соответствие
ветхозаветным «таинствам», обрезанию и пасхальному агнцу. О
последних говорится как о прообразах («typice») грядущего Мессии,
тогда как новозаветные Таинства представляют Христа,
явившегося во плоти, то есть ту самую действительность, которая
была предсказана в пророчествах Ветхого Завета («figura» —
«veritas», «umbra» — «corpus»).Тем не менее, несмотря на это
различие, цель и содержание таинства в обоих случаях одинаковы:
передать небесные дары, обещанные при их установлении, и
применить к отдельному человеку обетование о прощении грехов,
относящееся к Евангелию. Это обетование дается уже в Ветхом
Завете, хотя оно и представлено «как тень», более несовершенным
образом, нежели в Новом Завете, который свидетельствует о
воплотившемся Христе. Сопричастность Его деянию примирения,
телу и крови Христа, есть небесный дар («res coelestis»), который в
силу слова обетования дается во внешних знаках («res terrena»), с
ними и под видом их. В крещении это вода, в причастии — хлеб и
вино. Присутствие Христа в причастии истолковывается, главным
образом, в соответствии с точкой зрения, которой придерживались
более строгие лютеране (Бренц, Хемниц) и Формула Согласия.
Определение церкви дается согласно исходным положениям
Реформации как общины святых и верующих («eine heilige
Gemeine»),
271
в которой божественное слово проповедуется в чистоте и пра-
вильно преподаются таинства. Это сообщество охватывает все
человечество и объединяется внутренними узами любви, включая
всех, кто принимает учение Евангелия и таинства. Среди
них есть те, кто лишь внешним образом принадлежит к сообществу
церкви, наряду с теми, кто верует в подлинном смысле слова.
Поэтому проводится различие между видимым сообществом,
церковью как внешней организацией, и невидимым сообществом
истинных и живых членов церкви. До судного дня последних не-
возможно внешне отличить от тех, кто лишь называет себя хрис-
тианами. Критериями, определяющими истинность или ложность
церкви, прежде всего являются истинная проповедь и препода-ние
таинств.
Характерной чертой понятия церкви в лютеранской ортодоксии
является его целостность, резко отличающая его от общего пред-
ставления о церкви, которое в дальнейшем появится в протестан-
тском богословии. «Церковь», община, — это не сумма индивидов,
собравшихся с определенной целью, но органическое единство, в
котором отдельные личности соединены друг с другом, как члены
в теле, для служения друг другу. Далее, в отношении к церкви в
то время существовало понимание, что духовные и мирские
цели поддерживают внешнее сообщество, будь то семья,
церковный приход или народ. Церковь существует именно внутри
этих естественно сложившихся групп, в той мере, насколько они
пронизаны внутренним невидимым сообществом Духа,
«communio sanctorum». Внутри церкви (в широком смысле слова)
выделяются три группы или состояния («ordines» или «status»): слу-
жение духовного учительства («ministerium ecclesiasticum»; «ordo
ecclesiasticus»); политическое состояние или власть («magistrates
politicus»; «ordo politicus») и семейное состояние, устанавливаемое
через брак («conjugium»; «ordo oeconomicus»). Цель первого —
воспитание людей для вечного спасения; второй должен поддер-
живать внешний порядок и заботиться о защите общества; цель
