Виктор Острецов - Статьи разных лет

Давно ли это все красовалось на многочисленных стендах в учреждениях, давно ли об этом писали наши могучие философы и армия наемных работников политпросвещения? Ну хорошо, изменились времена, но почему так вдруг, сразу, и ни одной больше строчки на эту тему? Где, скажите, наши воинствующие атеисты? Почему они-то вдруг забыли, что „Христа никогда не было“, и что все это выдумки. Куда делся, скажем, незабвенный то ли иудович, то ли соломонович, но Крывелев — это точно, столь яростно, а главное, „научно“, разоблачавший христианство? Кажется, сейчас-то им самое время было бы вступить в решительный бой с „мракобесием“. Ведь оно, „мракобесие“-то, теперь цветет и пахнет. И как раз теперь, когда „попы вновь дурят народ“, им бы и выйти на арену борьбы за свет и правду. Ан нет. Как какие-то болотные лешие, они исчезли все разом, при свете солнечного дня. И в этом феномене, не таком простом, как кажется, можно увидеть очень простой факт, даже не один.

Ясно, что и научный коммунизм со своими составными, и научный атеизм были созданы под определенную цель на определенное время. Что ничего серьезного в своей содержательной части они не имели. И это только нас, простаков, обрабатывали, пока не добились нужного эффекта. Ясно и то, что все это мгновенное исчезновение наших марксистов всех специальностей в один день могло иметь место только потому, что они были организованы в одну, так сказать, ячейку, захватывающую, правда, всю страну, и все они прекрасно знали, что, говоря блатным жаргоном, „гнали туфту“. Но сами они знали еще и то, что за всей этой „туфтой“ скрывались другой смысл и другая религия. Получив приказ исчезнуть, замереть, заняться другим делом, они в одночасье и исчезли. Просто поразительно.

Кто не помнит конца восьмидесятых, эти бурные митинги, сборища на улицах, споры о Сталине, Ленине, коммунизме. И уже тогда многомиллионная армия партийных идеологов, всю свою жизнь доказывавших непобедимость идей Маркса и Ленина и уверявших нас на всевозможных семинарах, что страна наша крепка, а исторический материализм еще крепче, все они и тогда уже не лезли на трибуну уличных митингов, а еще действовавшие райкомы хранили загадочное молчание, словно они уже переселились на другую планету. Как точно и слаженно действовал этот дьявольский механизм, подготовивший весь этот развал! Где они сегодня, эти наши профессора диамата и истмата, где эти инструкторы райкомов и обкомов, где и сами секретари их? Полагаю, там же, в тех же зданиях, но уже в новой администрации или в банках, что обчищают наши карманы и нашу тощую, по их же милости, казну. Не лишено любопытства и то, что большинство из самых яростных разоблачителей язв американского империализма пребывает в настоящее время именно там, в Америке. И что поразительно, капиталисты тамошние на них, как оказалось, не в обиде. Черносотенцев там не любят и туда не пустят, а „разоблачителей“ империализма, генералов КГБ — за милую душу. И сдается мне, что и тогда и теперь все они вместе с теми же капиталистами совместно играли великий фарс, разработанный где-нибудь в Бнай-Брит, а всякие гайдары и афанасьевы, поступая на работу в райком, коммунистический журнал или в министерство, целовали коленку мастеру в ложе и на груде костей клялись в верности Ордену.

А мы в это время проходили свой профанский курс „строителя“ новой общности людей, коммунизма и… храма Соломона. И продолжаем, на новом этапе, конечно.

Кто же дурак?

Черная сотня», № 44–45, 1997

Партийный окрик

«Мы принуждены все известия и понятия черпать из книг иностранных; таким образом и мыслим мы на языке иностранном. В этом признавались мне самые известные наши литераторы».

Иной раз полезно посмотреть, кто сегодня определяет политику «партии и правительства», из кого состоит тот слой людей, что задает тон нынешней идеологии нашего общества. Кто может, например, грамотно и связно сказать, почему нынешняя демократическая по самоназванию власть как будто благоприятствует нашей родной Матери-Церкви? И почему в еще большей степени эта власть испытывает желание всех нравственно разложить и вогнать в СПИД и наркоманию? Как совместить эти две линии в политике «партии и правительства»?

Все мы не дети, знаем, что по своему кадровому составу нынешний политический корпус состоит из тех, что были воспитаны «партией и правительством» на принципах классовой ненависти и личной беспринципности. Сегодня дети и племянники вчерашних министров, секретарей обкомов и ЦК, ответственных работников центральных советских ведомств и сами эти ответственные работники, кто помоложе, наполнили подавляющее большинство издательств и газетно-журнальных редакций, не исключая и чисто церковные. И зорко следят, чтобы вся многоголосица «демократии» не сбилась с верного пути «культурного строительства» и чтобы в ней, этой многоголосице, никто не посмел сказать то, что именно Православная Церковь владеет всей полнотой благодати и только в ней, как ее часть, человек может спастись. Важно, чтобы за всей этой палитрой мнений, верований, всяких учений и теорий, не нарушался принцип относительности всех религий и всех мнений…

Прежде чем перейти к ответу на партийный окрик г. Шумского, давайте еще раз посмотрим: из кого состоит нынешняя власть. А для этого оглянемся на наше вчерашнее прошлое.

Нетрудно заметить, что власть осталась все у того же правящего класса. Этот-то класс никуда не ушел. Никто не выбрасывал секретарей обкомов и ЦК из квартир и не сажал в подвалы Лубянки, или в Петропавловскую крепость.

Как известно, свою родословную имеют не только люди, но и власть. Что касается нашей, российской, то она своей древностью превосходит многие королевские дома Европы. Она могла бы звучать так: иудаизм родил масонско-оккультные ложи и «гуманизм» с «возрождением». От этой парочки родилось европейское «просвещение» со своими вольтерами, руссо и дидеротами, а уж от «просвещения» и французской революции родилась социал-демократия, выпестованная в ложах иллюминизма. Эти последние, т. е. социал-демократия и иллюминизм породили марксизм, а от них родился Великий Хам захватил власть в России и породил целую «прослойку» идеологов-бесенят. А ведь надо заметить, что «работниками идеологического фронта» были тысячи-тысяч всевозможных райкомовских и обкомовских работников, журналистов, писателей, художников, скульпторов и сотрудников всевозможных агентств, институтов по общественно-историческим вопросам и прочее и прочее. И ведь каких только не было до недавнего времени институтов, всяких информационно-пропагандистских заведений! В них денно и нощно трудились тысячи «научных сотрудников» над единственной темой: оправданием «политики партии и правительства» на всех направлениях государственной и общественной деятельности. Тысячи тысяч «работников идеологического фронта» должны были вдалбливать в наши головы заскорузлые доктрины марксизма и ленинизма. Эта «прослойка» идеологов была в тоже время и подстилкой подлинных властителей страны.

Из своих теплых и весьма комфортабельных «блиндажей» — прекрасных зданий в центре Москвы, эти «работники» мечтали попасть в разведку — в тыл противника и там, на месте, пронаблюдать «гниение» стран, вступивших в последнюю стадию капитализма. Попасть в какую-нибудь Германию или Францию, или, на худой конец, в Австрию или Норвегию, было высшей мечтой такого «работника». Каждый из них мечтал подольше просидеть там, побольше поднакопить деньжонок и барахлишка.

Но приходилось отрабатывать жизненный и шкурный комфорт — «обличать язвы капитализма» и восхвалять «мудрую политику партии и правительства». Этих «работников» для идеологических ведомств выпекали поточным способом в определенных учебных заведениях. И среди них на первом месте стоял Институт Международных Отношений. Здесь очень рано его студенты проходили собеседование с представителями КГБ и уже после такового получали путевку в жизнь. Холеные, избавленные от необходимости стоять у станка или тянуть лямку за сто двадцать в больнице, или корпеть от звонка до звонка у чертежной доски в каком-нибудь КБ, все эти «работники идеологического фронта» глядели на нас как на копошащуюся в грязи толпу придурков. Да кто же не помнит этих ребят. Холодный взгляд выдавал их цинизм и гордыню. Надо ли говорить, что ни на одну секунду они не верили ни в марксизм, ни в ленинизм и, попросту говоря, не верили ни во что. Разве что в великие истины масонства в закрытых от глаз общества всевозможных институтах. За время, прошедшее от революции 17-го до 80-х, вполне сформировалась закрытая правящая каста идеологов и высших чиновников страны. И подавляющее большинство тех, кто попал в первые ряды советских бесенят, были те, у кого родители уже занимали высокое положение. В этом кругу не принято было волноваться по поводу вымирания русского народа и разорения коренных русских губерний. Для такого «волнения» были выделены специальные органы печати и позднее создано специальное направление в литературе: «деревенское». По «деревенщикам» выходило, что во всем виновата цивилизация, «наша тупость» и «глупость властей на местах». На этих «местах» постоянно что-то извращали, что-то неправильно понимали и никак не хотели решительно и правильно проводить «политику партии и правительства», направленную на благо народа. Безадресное рыдание по вымиранию русской деревни и обличение каких-нибудь Заславской и Яковлева как частных лиц, — вот, пожалуй, и все, что было дозволено кремлевской властью. Ну, что дозволено, то и дозволено. Писатели-«деревенщики» были пригреты и облагодетельствованы теми, кто разорял русскую деревню и русскую жизнь. И дверь в ЦК они открывали ногой.