Елена Уайт - Свидетельства для Церкви (Том 4)
Но теперь я дошла до самой болезненной части истории, касающейся брата Д. Господь провел передо мной расследование, в котором вы с братом К. приняли самое непосредственное участие. Вы оба сильно огорчили Бога. Я видела и слышала то, что причинило мне боль и сожаление. Столь неразумное, безбожное поведение, которое было проявлено в ходе этого расследования, можно было ожидать от братьев Б., но, к моему величайшему удивлению и горю, такие люди, как ты и брат К.,, приняли самое активное участие в этом позорном, одностороннем разбирательстве.
Я бы сказала брату К., который взял на себя роль судьи, чтобы допрашивать людей и выставлять на самый яркий свет все детали: ни за какие блага этого мира я бы не согласилась взвалить на себя подобную работу. Ты просто-напросто был обманут и введен в заблуждение странным духом, у которого не было даже намека на снисхождение и ни грамма уважения к личности. Зависть, ревность, злые [325] подозрения и сомнительные споры устроили по этому случаю настоящий карнавал.
Возможно, тебе покажется, что я излишне сурова, но не более сурова, чем того заслуживает это дело. Неужели вы полагаете, осуждая невиновного, что Бог такой же, как и вы? Положение, в котором оказался брат Д., - прямое следствие вашей позиции по этому вопросу. Если бы вы высказали ему сочувствие и были справедливы к нему, он сегодня мог бы оказывать доброе влияние в поддержку истины, на которое способен кроткий и молчаливый дух. Брат Д. не умел так складно говорить, а вот приятные слова и гладкие речи А. Б., произнесенные с очевидным хладнокровием и откровенностью, возымели свое действие. К бедному, слепому человеку следовало отнестись с нежностью и жалостью, но вместо этого его выставили в самом неприглядном свете. Бог видел содеянное и будет считать виновными участников этого несправедливого судилища. Брат А., когда ты предстанешь перед Богом, тебе не будет так смешно, как тогда, когда ты учинил суд над своим слепым братом. Ты должен извлечь урок из этого опыта, а именно: закрывать свои уши и не выслушивать наветов на тех, кого тебе следует поддерживать, жалеть и укреплять, как это угодно Богу.
Вы с братом К. не разглядели изъянов в характере братьев Б. и не увидели добрых черт в характере брата Д. А ведь он своим влиянием, освященным Духом Божьим, мог бы в десять раз больше, чем братья Б., помочь делу Божьему. Ты причинил много вреда брату Д., и я советую тебе чистосердечно покаяться в этой неправде. Во имя Господа я умоляю тебя освободиться от человеческого влияния и закрыть уши, чтобы не слышать клеветнических наветов. Пусть ни один человек не говорит твоими устами, но позволь Богу, а не людям, недостойно ведущим себя дома и в обществе, возлагать на тебя бремя за Его дело.
Брат К. нуждается в смягчающем и облагораживающем влиянии на сердце Духа Божьего. Ему нужно проявлять этот дух у себя дома. "Любовь у вас да будет без притворства". Он не вправе творить у себя дома произвол, быть тираном и деспотом, и ему необходимо избавиться от всякой злобы и [326] критики. Тот же самый властный, придирчивый дух проявляется и в церкви. Если он смягчится, то установит самые добрые отношения с людьми, но если он еще сильнее ожесточится, то и вести себя будет соответственно. Он не проявляет самообладания и не дисциплинирует себя. Там, где у брата Д. один недостаток, у его судей, осудивших его, их, как минимум, десять.
Брат А., почему ты не встал решительно на сторону угнетенного? Почему ты не стал искать компромисс в этом деле? Почему ты не возвысил голос, как это сделал твой Спаситель, и не сказал: "Кто из вас без греха, первым брось в него камень" (см. Ин. 8:7). Ты совершил ужасную ошибку, и она может привести к потере не только этой одной души, даже не смотря на то, что ты сделал это зло по неведению. Если бы ты сказал хотя бы одно нежное, сострадательное слово брату Д., оно было бы зачтено в твой актив на небе. Но ты точно так же не понимал последствия содеянной работы, как осудившие Христа не понимали, что творят. Ты осудил Самого Спасителя в лице Его святого. "Так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне". Лицемерие всегда наталкивалось на самое суровое обличение Иисуса, и в то же время Он охотно принимал, прощал и утешал самых низко павших грешников, приходивших к Нему с искренним покаянием.
Неужели ты решил, что брату Д. можно внушать, будто зло - это добро, а добро - это зло, только лишь потому, что так хотелось его собратьям? Он нервничал и имел болезненный вид. Все казалось ему темным и неясным. Он уже не мог доверять тебе и брату К., а к кому еще он мог обратиться за помощью? Его осудили сначала за одно, потом за другое, в результате чего он пришел в замешательство, отчаяние и совершенно растерялся. Те, кто довели его до такого состояния, совершили более тяжкий грех.
Куда делось элементарное человеческое сострадание? Даже мирские люди, как правило, не ведут себя так безжалостно, так немилосердно и холодно. Они бы проявили больше сострадания к этому человеку, принимая во внимание его физическую немощь, и посчитали бы его достойным самого нежного участия и человеческой любви. Но вы взялись быть судьями [327] слепого человека, своего брата во Христе.
Несколько раз по ходу разбирательства, когда вы травили своего брата, как кролика на охоте, ты разражался громким хохотом. Рядом сидел брат К., добрый и мягкий от природы человек, который неоднократно порицал жестокость братьев, убивавших дичь на охоте ради своего пропитания. Теперь перед ним стоял бедный слепой человек; он настолько же лучше и ценнее тех птиц, которых убивают на охоте, насколько человек, созданный по образу Божьему, выше безгласных тварей Божьих. Если бы вы в вашем собрании услышали голос Того, Который говорил так, как никогда не говорил ни один человек, то Его приговор был бы таков: "Оцеживают комара, а верблюда поглощают".
Тот, кто так нежно заботился о птицах и жалел их, мог бы проявить похвальное и уместное сострадание и любовь к Христу в лице Его удрученного святого. Но вы оказались слепцами. Брат Б. говорил складно и убедительно. Брат Д. был никудышным оратором. Он не мог облечь свои мысли в красивые слова, которые произвели бы впечатление на собравшихся, и он был несказанно удивлен тем, что ему удалось извлечь максимум возможного из этой ситуации. Его немилосердные, придирчивые собратья стали его судьями и попытались поставить его, слепого человека, в неловкое положение. Бог видел это и наблюдал за всеми событиями того дня. Эти люди, мастера напускать туман и загонять человека в угол, торжествовали победу, тогда как слепой брат, оболганный и поруганный, чувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Его доверие к тем, кого он считал представителями Христа, сильно поколебалось. Нравственный шок, который он испытал, чуть было не убил его духовно и физически. Все участники этого фарса должны почувствовать сильные угрызения совести и глубоко покаяться перед Богом.
Брат допустил ошибку, сильно упав духом под гнетом поношения и незаслуженной критики, которую следовало бы обрушить на другие головы. Он любил дело Божье всей своей душой. Бог проявил Свою заботу о слепом, даровав ему материальное благополучие, но его завистливые собратья и это [328] обратили против него. Бог вложил в сердца неверующих добрые и нежные чувства к нему, потому что он незрячий. Брат Д. проявил себя христианским джентльменом и примирился даже со своими врагами в мире. Бог был для него нежным и заботливым отцом и выравнивал его путь. Ему следовало оставаться верным своему знанию истины и целеустремленно служить Богу, не обращая внимания на критику, зависть и ложные обвинения. Именно твоя позиция, брат А., окончательно добила брата Д. Но ему не следовало отпускать руку Божью даже несмотря на то, что служители и народ отнеслись к нему несправедливо. Ему нужно было твердо встать на вечную Скалу, занять принципиальную позицию и любой ценой отстаивать свою веру и истину. О, как необходимо брату Д. крепче взяться за Руку, сильную, чтобы спасать!
Все ценное и великое в этой жизни является плодом связи с небом и с вечной бессмертной жизнью. Божья вечная рука объемлет душу, которая обращается к Господу за помощью, какой бы немощной эта душа ни была. Драгоценности холмов и гор погибнут, но душа, живущая для Бога, которую не может поколебать незаслуженная критика или испортить незаслуженные аплодисменты, пребудет вовеки с Ним. Град Божий откроет свои золотые ворота тому, кто научился, живя на земле, опираться на мудрость и руководство Бога и находить у Него утешение и надежду среди потерь и страдания. Ангелы приветствуют его на небе своим пением, и дерево жизни будет давать ему свои плоды.
Брат Д. потерпел поражение там, где должен был одержать победу. Но милующее Божье око наблюдает за ним. Хотя человек может и не проявить сострадания к ближнему. Бог по-прежнему любит и жалеет несправедливо обиженного и протягивает ему Свою руку помощи. Если только брат Д. будет кроток и смирен сердцем, Господь поможет ему поднять голову и утвердит его ноги на Скале веков. "Горы сдвинутся, и холмы поколеблются, - а милость Моя не отступит от тебя, и завет мира Моего не поколеблется, говорит милующий тебя Господь" (Ис. 54:10).
