Джозеф Кэмпбелл - Тысячеликий герой
Сравните со следующим сновидением. «Я оказался на мосту где встретил слепого скрипача. Все бросали монеты в его шляпу. Я подошел ближе и увидел, что музыкант не слеп. У него было косоглазие, и он сбоку смотрел на меня косящим глазом. Внезапно там оказалась маленькая старушка, сидящая на обочине дороги. Было темно, и я был напуган. ‘Куда ведет эта дорога’ — подумал я. По дороге шел молодой крестьянин и взял меня за руку. ‘Ты хочешь пойти домой, — спросил он, — и выпить кофе?’ ‘Отпусти меня! Ты слишком крепко держишь меня!’ — закричал я и проснулся»[37].
Герой, который в своей жизни представлял дуалистическую перспективу, и после своей смерти остается объединяющим образом подобно Карлу Великому он лишь спит и пробуждается в час судьбы или находится среди нас в другом обличье.
Ацтеки рассказывают о крылатом змее Кетцалькоатле, монархе древнего города Толдана в период золотого века его процветания. Он обучил людей ремеслам, создал календарь и подарил народу кукурузу. Но когда время истекло, он и его народ были побеждены более сильной магией вторгнувшегося к ним народа, ацтеков Тецкатлипока, герой — воин более молодого народа и его времени, разбил город Толлан, и крылатый змей, царь золотого века, еже: за собой свои дворцы, спрятал в горах свои сокровища, превратил свои деревья какао в мескитовые велел птицам с многоцветным опереньем, своим слугам лететь впереди него и в великой печали улетел. Он прибыл в город под названием Каухтитлан, где росло дерево, огромное и высокое и, подойдя к дереву, он сел под ним и посмотрел в зеркало, которое принесли ему «Я стар», — сказал он, и это место было названо «Старый Каухтитлан. «Отдыхая снова в другом месте на своем пути и оглядываясь на оставшийся позади Толлан, он заплакал и его слезы прошли сквозь камень. В этом месте он оставил след там, где сидел, и отпечаток своих ладоней. Далее на своем пути он встретил колдунов, которые, встав на его дороге, не давали ему продолжить путь до тех пор, пока он не научил их обрабатывать серебро, дерево и перья, а также искусству рисования. Когда он пересекал горы, все его спутники которые были карликами и горбунами, умерли от холода Дальше он встретился со своим противником Тецкатлипокой, который победил его в игре в мяч. Еще дальше он нацелил свою стрелу на большое дерево почотль; стрела также представляла собой большое дерево почотль; так что, когда оно пронзило первое, получился крест. Таким образом, он продвигался вперед, оставляя после себя множество знаков и новых имен, покуда наконец не пришел к морю. Он отчалил от берега ьа плоту из змей. Как добрался он к цели своего путешествия, Тлапаллану, своего родного дома, не сообщается[38].
Согласно другому преданию, на берегу он причес себя в жертву на погребальном костре, а из его пепла восстали птицы с многоцветным опереньем. Душа же его стала Утренней Звездой[39].
Жаждущий жизни герой может противиться своей смерти и на некоторое время отодвигать свершение своей судьбы. Пишут, что Кухулин услышал во сне крик «столь ужасающий и страшный, что он, как мешок, упал со своей кровати в восточном крыле дома». Он выбежал из дома без оружия. За ним бежала его жена, Эмер, неся его одежду и оружие. Он увидел повозку, запряженную гнедой лошадью, у которой была только одна нога, а дышло, проходя через ее круп, торчало изо лба. В повозке сидела женщина с красными бровями, закутанная в малиновую накидку. Рядом с повозкой шел огромный мужчина, также одетый в малиновый плащ. В руках у него был раздвоенный посох из орешника, а перед собой он гнал корову.
Кухулин объявил, что это его корова, жениина возразила, и Кухулин потребовал у нее ответа, почему говорит она, а не мужчина. Она ответила, что мужчина — это Уартуе — сцео — Луахир — сцео. «Однако! — сказал Кухулин. — Удивительно длинное имя!» «Женщину, с которой ты разговариваешь, — сказал мужчина, — зовут Фебор — бег — беоил квимдиуйр фолт сцеуб — гифит сцео уат». «Вы смеетесь надо мной», — сказал Кухулин и запрыгнул в повозку. Он стал ногами на плечи женщины, приставив свое копье к ее голове. «Не играй со мной своим острым оружием!» — сказала она. «Тогда назови мне свое настоящее имя», — сказал Кухулин. «Тогда ты слезь с меня, — ответила она. — Я автор сатир и увожу эту корову в качестве награды за поэму». «Давай же послушаем твою поэму», — сказал Кухулин. «Только отойди подальше от меня, — сказала женщина, — сотрясание копьем над моей головой не пугает меня».
Кухулин отошел от нее и оказался меж двух колес повозки. Женщина спела ему вызывающую и оскорбительную песню. Он снова приготовился прыгнуть, но тут в одно мгновение лошадь, женщина, повозка и корова исчезли, а на ветке дерева оказалась черная птица.
«Ты опасная колдунья!» — сказал Кухулин черной птице; ибо теперь он понял, что она была богиней сражений, Бадб, или Морриган. «Если бы я только знал, что это была ты, то мы бы так не расстались». «То, что ты сделал, — ответила птица, — принесет тебе неудачу». «Ты не можешь причинить мне вреда», — ответил Кухулин. «Конечно же, могу, — сказала женщина, — Я всегда сторожила и буду сторожить твое смертное ложе».
Затем колдунья сказала ему, что она ведет корову с волшебного холма Круахан, для того чтобы спарить ее с быком принадлежащим этому мужчине, по имени Квильн; когда же теленку исполнится год, Кухулин умрет. Она сама выступит против него, когда он будет сражаться у брода с человеком, «таким же сильным, таким же непобедимым, таким же ловким, таким же страшным, таким же неутомимым, таким же благородным, таким же отважным, таким же великим», как он сам. «Я превращусь в угря, — сказала она, — и затяну петлю вокруг твоих ног в воде». Кухулин ответил ей угрозой на угрозу, и она исчезла под землей. Но на следующий год, в предсказанном поединке у брода он победил ее и остался жить, чтобы умереть в другой день[40].
Отголоски символизма спасения в потустороннем мире неожиданно и почти игриво звучат в последнем эпизоде народной сказки народа пуэбло о мальчике — кувшине. «В глубине родника жило множество женщин и девушек. Они подбежали к мальчику и стали обнимать его, радуясь, что их ребенок вернулся к ним. Так мальчик нашел своего отца, а также своих теток. Мальчик оставался там одну ночь и на следующий день отправился домой и рассказал матери, что нашел своего отца. После этого его мать заболела и умерла. Тогда мальчик сказал себе: ‘Нет смысла мне оставаться с этими людьми’. Поэтому, оставив их, он отправился к роднику. Там была и его мать. Таким образом они с матерью отправились жить к его отцу. Отцом его был Авайо — пи — ки (красная водяная змея). Он сказал, что не мог жить с ними наверху в Сикиат — ки. Поэтому он сделал так, что мать мальчика заболела и умерла и ‘пришла сюда, чтобы жить со мной. Теперь мы будем жить вместе’, — сказал он сыну. Вот как получилось, что мальчик и его мать стали жить в роднике»[41].
Этот рассказ, как и рассказ о женщине — улитке, точно повторяет каноны мифического повествования. Вся прелесть этих двух рассказов в очевидной невинности действующих сил.
Крайней противоположностью им является рассказ о смерти Будды: не лишенный юмора, как и все великие мифы, но в высшей степени серьезный.
«Благословенный в сопровождении большого собрания жрецов подошел к дальнему берегу реки Хираннавати близ города Кусинара и роще солевых деревьев Упаваттана Малласа; и, приблизившись, он обратился к почтенному Ананде:
‘Ананда, будь добр, разложи мне постель меж двух солевых деревьев изголовьем на север. Я устал, Ананда, и хочу прилечь’.
‘Хорошо, Преподобный Господин’, — сказал смиренно почтенный Ананда Благословенному и разложил постель меж двух деревьев изголовьем на север. Тогда Благословенный лег на правый бок, подобно льву, и положил ногу на ногу, оставаясь сосредоточенно внимающим в своем сознании.
В это время два солевых дерева расцвели пышным цветом, хотя сезон цветения еще не наступил; и цветы их рассыпались по телу Татхагаты и неустанно осыпали его в знак почитания Татхагаты[42]. С неба пала также божественная пудра сандалового дерева; она осыпала тело Татхагаты и падала и рассыпалась в знак поклонения Татхагате. И музыка звучала в небе в знак почитания Татхагаты, и было слышно, как поют небесные хоры в знак поклонения Татхагате».
Во время последовавших затем бесед, когда Татхагата возлежал, подобно льву, на боку, перед ним стоял великий жрец, почтенный Упавана, обмахивая его опахалом. Благословенный велел ему встать сбоку, после чего Ананда, лицо, сопровождающее Благословенного, обратился к Благословенному. «Преподобный Господин, — сказал он, — молю тебя, поведай мне, в чем причина и основание того, что Благословенный был резок с почтенным Упаваной, сказав ему: ‘Встань сбоку, жрец; не стой передо мною?»
Благословенный ответил: «Ананда, почти все божества изо всех десяти миров собрались вместе, чтобы видеть Татхагату. Ананда, двенадцать лиг вокруг города Кусинары и рощи солевых деревье Упаваттана Малласа негде волоску упасть — всюду теснятся могущественные боги. И эти боги, Ананда, гневаются и говорят: ‘Издалека явились мы, чтобы видеть Татхагату, ибо нечасто и в исключительных случаях Татхагата, святой и Высший Будда, является в мире; теперь же, этой ночью, в последнюю стражу, Татхагата уйдет в Нирвану; и этот великий жрец стоит перед Благословенным, заслоняя его, и мы не можем видеть Татхагату, хотя близки его последние минуты’. Вот почему эти боги рассержены, Ананда».
