Виктор Острецов - Статьи разных лет
Ни для кого не секрет, что страна отдана на поток и разграбление полчищам «крутых» ребят и небритых кавказцев. По телевидению с утра и почти до следующего утра по всем каналам идут низкопробные боевики с набившими оскомину сценами драк, поножовщины и прочих видов насилия и убийств. Уже этот факт отвечает на один вопрос: являются ли в нашей стране все эти бандиты, аферисты и воры просто продуктами своего времени, ушкуйниками и шишками «перестройки», то есть просто авантюристами, решившими половить рыбку в мутной воде, или они являются организованной армией государственной власти, сделавшей ставку на социальное преступление. То, что все средства распространения государственной идеологии занимаются — от книгоиздательств и газет до телевидения — героикой преступлений и насилий, слишком очевидно, чтобы тут требовались какие-либо доказательства. Агрессивность, попрание всех прав, кровожадность, тупость, именуемая нынче «крутостью», уродование самого русского языка — всё это больно ранит душу любого нормального человека, но только не руководство идеологическим аппаратом от телевидения до книгоиздательств. Сытые и перекормленные сагалаевы, гусинские, березовские и лившицы всех мастей и оттенков демонстрируют это пристрастие к убийствам и насилию нынешней демократии.
Читая те или иные газеты, иной раз натолкнёшься на удивительные факты. Вдруг, например, узнаёшь, что где-нибудь в Казани уже в самом начале восьмидесятых годов были созданы бандитские формирования, терроризировавшие весь город. Я был в это время там (в 1980 году) и могу удостоверить, что так и было. После шести вечера город вымирал, улицы пустели. Причём всех поражало то, что бандиты были хорошо организованы, разбиты на пятёрки и отлично вооружены. Они имели, как говорили, даже автоматы, изготовленные на авиационных заводах города. Удивляло то, что в стране, где в то время едва ли не каждый третий или пятый стучал в «органы», где репрессии были едва ли не единственным делом, хорошо освоенным государственной властью, где вычислить любого анонимщика, автора антисоветской листовки, откуда бы и куда бы она ни была послана, и где бы она ни была наклеена, было делом чуть ли ни одного дня, не могли «вычислить» бандитов в одном из крупнейших городов России.
Всё это я знал давно и без газет. Но в газетах были сообщены удивительные вещи. Даётся история этих бандформирований, сообщаются фамилии и некоторые подробности. А подробности таковы. Эти бандформирования были созданы в недрах… МВД. Позже, в конце 80-х начался отстрел бандитских авторитетов. Но один, оставшийся в живых, встретился с корреспондентом газеты и поведал много интересного. Упомянутые выше бандитские группировки стали той моделью, по которой затем создавались и другие преступные группы по всей России. Готовились власть имущие к «рынку», «капитализму» и «демократии» серьёзно, профессионально и с размахом. Для этого использовался весь отлаженный аппарат провокаций, политического сыска, убийств, дезинформации.
То есть, неизбежно создаётся уверенность, что все эти ныне находящиеся на слуху банды и группировки по всей стране находятся под полным контролем государственной власти. В частных беседах сотрудники спецорганов именно такую мысль, основанную на личных наблюдениях, и высказывают. Они говорят — не нужно очень долго искать убийц тех или иных видных журналистов или бизнесменов. Они и так известны… Следы ведут в Кремль или на Лубянку.
Для чего демократы принялись разоблачать сталинизм и Советскую власть?… С середины 80-х годов началось разоблачение «жуткого сталинизма», а несколько позже — ленинизма и всего большевизма. Сообщалось изо дня в день о концлагерях и массовых расстрелах, писали о голоде, организованном большевиками в 21–22 годах, и ещё больше — о голоде в 1932 году. Вдруг стали переводить с английского толстенные талмуды об ужасах сталинизма. Изо дня в день имя Сталина склонялось на все лады. Сотни писателей и публицистов с пафосом и нескрываемым возмущением говорили о попрании всех прав человека, о забвении самих начал гуманности и подавлении всяческих свобод. А в промежутках между этими выступлениями какой-нибудь будущий деятель современной демократии печально и риторически вопрошал:
— Неужели такое повториться?!
И тут же следовал ответ:
— Никогда! Теперь мы вступаем в эпоху строительства правового государства!
Как раз в это время, где-то рядом уже создавался бандитский корпус с киллерами и провокаторами впридачу, корпус, который охватит всю страну, со своими баскаками и баши-бузуками.
И создавалось впечатление у зрителей, слушателей и читателей, что действительно, с партией большевиков пора кончать, что те люди, которых они видят на телеэкране и которые так возмущаются преступлениями че-ка, ге-пе-у, эн-ке-ве-дэ, — несомненно почти святые. Уж они то, дай им только власть…, уж они то не допустят террора, нарушения «элементарных прав человека», они не будут брать взяток — Боже упаси! Какие взятки, какие номенклатурные привелегии! И уж, конечно, ни о каком голоде организованном, о воровстве не может идти и речи. Святые люди и борцы за… И так далее.
И вот оказалось, что все разоблачения сталинизма и тоталитаризма были не более, чем идеологическим обеспечением развала страны и нового витка неслыханного в анналах человеческой истории террора и насилий, грабежей и обмана. Обмана, которого ещё не видели даже мы, выросшие при большевиках и наивно полагавшие, что знаем теперь ему, этому самому обману коммунистических идеологов, предел.
Психологический эффект, который производит какое-нибудь «разоблачение», именно таков: разоблачающий всегда выглядит небожителем, образцом нравственности и самого глубокого ума, гуманности и тонкости натуры.
А между тем, когда назойливо шли эти разоблачения «гулагов» и «сталинизма», было ясно, и мне приходилось писать об этом ещё в начале девяностых, что население готовят к новым «гулагам» и новому массовому насилию. Долго разоблачайте обман и все станут обманывать, долго и страстно разоблачайте убийства и вырастут поколения людей, жаждущих убивать и мучить. Наивные, мы плакали о замученных жертвах «гулага», искренне возмущались сытой жизнью номенклатуры и её беспринципностью, совершенно не задаваясь вопросом — отчего это вдруг в каком-нибудь 88-м или 90-м, эта самая партия со своими спецслужбами, спецвойсками и войсками МВД вдруг занялась саморазоблачением. Впрочем, большинство из нас питается мифами, созданными для того, чтобы держать нас в узде безо всяких войск и ка-гэ-бэ. Мы повторяли друг другу то, что говорили нам все эти поповы и афанасьевы, все почему-то (а почему, действительно?) евреи и полуевреи: «время перемен», «пришло время» и, наконец, апофеоз глупости и гениальности одновременно — «перестройка требует»… Как-будто где-то в пещере прогресса родился Зевс — Перестройщик с набором требований.
Языческая религия — социализм — сделала нас подверженными прелестям аллегорического мышления, основы любой зловредной идеологии. Чтобы отучить нас думать, нам и прививали такое мышление вкупе с примитивными шаблонами «диалектического материализма», о котором ныне вдруг начисто забыли. Эти шаблоны сделали ненужным самый мыслительный процесс. На все случаи жизни подходили несколько фраз: «время перемен», «время требует» (а не правящий слой), «историческая закономерность» (куда-то ныне тоже исчезнувшая с ее неизбежным построением всемирной коммунистической системы), «единство противоположностей» и прочее в том же духе.
…Несомненно, сегодня мы переживаем вторую еврейскую, из числа успешных, революцию. После октябрьского переворота большевики, имея за собой пятимиллионную еврейскую массу в России, привлекли к строительству светлого будущего садистов и уголовников. Кто же их тогда организовывал и вдохновлял? Не могу не привести одной цитаты. Воспоминания сотрудника МИД Г.Н. Михайловского[1] вышли таким малым тиражом, что ценнейшие сведения, здесь содержащиеся, рискуют так и не дойти до широкого читателя. В девятнадцатом году ему пришлось столкнуться в Крыму с Чека. И вот, что он пишет:
«…эта девятнадцатилетняя еврейка (чекистка — В.О.), которая все устроила, с откровенностью объяснила, почему все чрезвычайки находятся в руках евреев. „Эти русские — мягкотелые славяне и постоянно говорят о прекращении террора и чрезвычаек“, — говорила она мне: „Если только их допустить в чрезвычайки на видные посты, то все рухнет, начнется мягкотелость, славянское разгильдяйство и от террора ничего не останется. Мы, евреи, не дадим пощады и знаем: как только прекратится террор, от коммунизма и коммунистов никакого следа не останется. Вот почему мы допускаем русских на какие угодно места, только не в чрезвычайку“» (кн. 2, с. 176).
