Георгий Чистяков - Над строками Нового Завета
Каждое событие религиозной истории греки привязывали к какому-то определённому месту или фетишу. Они всерьёз показывали тот камень, который некогда проглотил Кронос, отец Зевса. И действительно, без этого камня не было бы ни греческой, ни римской религии.
Эту особенность своей натуры греки и римляне, в большинстве своём ставшие христианами, привнесли и в нашу веру. Отсюда пошло обыкновение совершать паломничества в святые места и появилась потребность в каких-то конкретных, материальных доказательствах того, о чём говорится в Евангелии.
Мария смотрит на пустую гробницу и плачет всё горше и горше, и ей всё хуже и хуже, и она повторяет одну и ту же фразу: «Унесли Господа моего, и я не знаю, где положили Его». И вдруг что-то меняется. Меняется в тот момент, когда Сам Иисус, ещё ею не узнанный, обращается к ней по имени. Она слышит Его голос. Она понимает, что это Он зовёт её: «Мариам!» Всё! Она поняла, что Он воскрес. Из своего собственного опыта!
Какое событие в своей личной жизни считал самым главным апостол Павел? Встречу на пути в Дамаск. Об этом событии такая сравнительно небольшая книга, как Деяния, рассказывает три раза. После встречи с Иисусом Павел стал христианином. Произошёл поворот, который сделал его другим человеком. Не какие-то доказательства и аргументы, нет, – только личный мистический опыт превратил Павла из гонителя и врага христиан в апостола язы'ков.
Личная встреча – вот что такое христианство. Очень многому из того, что сказал или сделал Иисус, мы можем найти подтверждение, используя комплексные исторические методы. Но доказать, что Он воскрес, не можем. Это – акт веры. В воскресение можно только поверить, весть о нём входит в нас лишь через глубины нашего «я».
В Первом Послании к Коринфянам апостол Павел пишет:
«Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам (…). Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребён был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом Двенадцати. Потом явился более нежели пятистам братии в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили. Потом явился Иакову, также всем Апостолам. А после всех явился и мне, как некоему извергу» (1 Кор 15:1, 3-8. Выделено мной. – Г. Ч.).
Ключевое слово этого текста – «явился». По законам греческого языка повторять в этой фразе слово «явился» четыре раза нет никакой необходимости. Павел делает это сознательно, указывая на главное. Вера зиждется на опыте. Именно поэтому последние главы Евангелия рассказывают нам о явлениях Воскресшего ученикам.
Воскресение – нечто настолько новое и не укладывающееся в привычные для человеческого мышления формы, что принять весть о нём невозможно, если она исходит не от Самого Иисуса. От кого-то другого она не воспринимается. В связи с этим стоит остановиться на последней главе Евангелия от Марка. Дело в том, что непосредственно Марку принадлежат только первые восемь стихов последней 16-й главы, остальные двенадцать прибавлены позднее. Их следовало бы печатать даже не петитом или в скобках, как обычно это делается в современных изданиях, а помещать в конце Нового Завета, после Апокалипсиса. Потому что эти стихи – эпилог, которым вообще завершается Новый Завет. А Евангелие от Марка следовало бы кончать 8-м стихом.
Текст этих первых восьми стихов отличается от сказанного в Евангелиях от Матфея, от Луки и от Иоанна тем, что Марк называет имена женщин, пришедших ко гробу: Мария Магдалина, Мария Иакова и Саломия. Они же были перечислены выше, там, где говорится о женщинах, которые присутствовали при погребении (Мк 15:40). Повторяя эти имена, Марк перебрасывает своего рода мостик между погребением и воскресением Иисуса и подчёркивает, что одно событие нельзя осознать без другого.
Женщины приходят к гробнице в первый день недели, ранним утром, когда засияло солнце. В этом указании вроде бы ничего необычного для Марка нет. Он всегда очень точно обозначает, где и когда происходит то или иное событие. Ему недостаточно сказать «в первый день недели» – он обязательно уточнит, что это было «весьма рано», «при восходе солнца».
Но с другой стороны: когда засияло солнце, Он воскрес, а когда умер, тьма распространилась по всей земле от часа шестого до часа девятого. Смерть Иисуса погружает землю во тьму, а воскресает Он в ослепительных лучах только что взошедшего солнца. В одном средневековом пасхальном гимне есть очень хорошие слова об этом:
«Весть о пасхальной радости
нам солнце шлёт сиянием,
в лучах зари стоящего
Иисуса зрят апостолы».
Вспомним, что и на горе Преображения лицо Его засияло, как солнце. На горе этой Он явился ещё до Своей смерти, как бы уже воскресшим. А воскресение Его освещает этим светом, так напоминающим свет утреннего солнца, весь мир. Очень важно это почувствовать.
И, наконец, бегут эти женщины и обсуждают вопрос: «Как нам отворить камень от двери гроба?» Для них это сейчас первый, самый главный вопрос, они думают о покойнике: гробница, камень у двери, тело Усопшего, которое они не успели как следует умастить ароматами… Но то, что женщины увидели потом, совершенно смешало их мысли. Они уже просто ничего не понимают – гробница оказывается открытой. Причём она не только открыта, но и пуста. Это страшно, женщины приходят в ужас и отчаяние, и тут их уже никакой ангел не вразумляет: они увидели его и «ужаснулись». Ангел говорит: «не ужасайтесь, Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь» (Мк 16:6). Но женщины в трепете и ужасе бегут от гробницы и ничего никому не говорят, потому что боятся.
Всё Евангелие от Марка – это рассказ о том, как Иисус не был понят. В первых восьми главах повествуется о том, как Он не был понят народом, в последующих главах мы читаем, как Его не поняли ученики. «Когда они были на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шёл впереди их, а они ужаснулись и, следуя за Ним, они были в страхе» (Мк 10: 32).
Когда же Иисуса берут под стражу, ученики просто разбегаются. А женщины остаются… И вот проходят три дня, Он воскресает из мёртвых, но теперь ужас, охвативший Его учеников ещё тогда, по пути в Иерусалим, охватывает и женщин, – и они тоже разбегаются. На этом Евангелие от Марка заканчивается. Они разбежались и никому ничего не сказали, «ибо они убоялись». Не из книги, даже если это Новый Завет, а только из личной встречи с Ним можно узнать, что Он воскрес. А книга кончается тем, что ученики убежали от схваченного, а женщины – от воскресшего Иисуса. Как некогда в трепет привели учеников слова Иисуса, так вид пустой гробницы ужасает женщин.
В Евангелии от Матфея тоже участвуют женщины, жёны-мироносицы. Но если в Евангелии от Марка они были главными действующими лицами, то здесь женщины как бы бездействуют. Они просто видят, слышат и фиксируют то, что происходит. Здесь действующие лица – архиереи, которые посылают стражников запечатать гроб и стеречь его; стражники, посланные архиереями; Бог, Который посылает ангела открыть запечатанный гроб и таким образом одержать победу над архиереями и стражниками. Иными словами, архиереи действуют руками стражников, а Бог – руками ангела. И Бог побеждает.
Если смысл Евангелия от Марка в том, что поверить в воскресение можно только из нашего личного религиозного опыта, то весть, которую передаёт Евангелие от Матфея, заключается в том, что Бог побеждает. Это удивительный рассказ об удивительной победе над смертью, над замыслами человека, в данном случае – тех архиереев, которые закрывают, запечатывают гроб и ставят стражу. Мёртвый оказывается воскресшим, а стражники от ужаса становятся похожими на мертвецов. Вот первое, что бросается в глаза, когда читаешь 28-ю главу Евангелия от Матфея.
И второй момент, на который нельзя не обратить внимание: Иисус в Галилее является Своим ученикам на горе, в белых одеждах, как некогда на горе Преображения, а до этого – на горе во время Нагорной проповеди, читая которую, нельзя не вспомнить, как задолго до этого Бог на горе Синай дал заповеди Моисею. Богоявление всегда совершается на горе. И здесь, на последней странице Евангелия от Матфея, Бог в последний раз являет Свою полноту в Иисусе.
В одном из древних апокрифических Евангелий, не вошедшем в Новый Завет, так называемом «евангелии от Петра», подробно и красочно рассказывается, как спускаются с неба ангелы, как отваливают они камни, закрывающие гроб, как начинается землетрясение, как выходит из гроба Иисус и т. д. – словно в современном кинофильме: ярко, аляповато и, в сущности, не без фальши. А у Матфея о самом моменте воскресения совершенно ничего не говорится. Показаны пришедшие ко гробу женщины, ангел, сидящий на камне, и уже вышедший из гроба Иисус – как на иконе: мы не видим, как происходило событие, а видим только результат. И действительно, когда читаешь этот достаточно короткий текст, хочется взять в руки кисти и краски и написать икону, потому что этот текст – на самом деле икона, но только написанная словами. И в ней всё сказано. Евангелие вообще очень похоже на икону. Не случайно на Всенощной во время богослужения Евангелие выносится как икона на середину храма, кладётся на аналой, и мы лобызаем его именно как икону.
