И. М. Концевичъ - Оптина пустынь и ее время
Потомъ старецъ показалъ другую гробницу и сказалъ: «Вотъ здесь лежитъ схимонахъ Николай, прозванный Туркомъ. Вотъ удивительная судьба человека… Это былъ генералъ, паша, командую гцш Турецкими войсками. Думалъ ли онъ, что будетъ покоиться здесь въ Россш, да еще въ монастыре, въ ангельскомъ чине! Это современный великомученикъ. Во время войны турокъ съ русскими, онъ командовалъ турецкой армiей. Турки были фанатики и мучили русскихъ пленныхъ. Паша смотрелъ на эти мучетя и удивлялся стойкости хриспанъ, и разспрашивалъ солдатъ, почему они такъ радостно умираютъ? Онъ пожелалъ ближе познакомиться съ христаанской религтей. Втайне, призвалъ онъ православнаго священника и потомъ крестился, удалившись въ Перспо. Но турки, узнавъ о его измене мусульманству, схватили его и на груди и на спине вырезали кресты на коже и поломали кости. Паша потерялъ сознаше. Думая, что онъ мертвъ турки бросили его на растерзаше собакамъ. Но Богъ хранилъ его. Онъ пришелъ въ себя, благодаря Богу, Котораго онъ возлюбилъ отъ всего сердца. Руссгае купцы проезжали мимо и подняли его. Онъ разсказалъ имъ, что разбойники напали на него, ограбили и избили. Купцы, изъ сострадашя, отвезли его въ Росаю, на Кавказъ, и передали одной женщине, чтобы она выходила его. Онъ поправился и сделался неузнаваемымъ. Это былъ сгорбленный старикъ, опирающейся на палку, одетый бедно, но имеюгцш душу богатую, одаренную духовными способностями. Ему удалось переправиться съ Кавказа въ Одессу и отсюда онъ пошелъ путешествовать по Россш, въ качестве странника по святымъ местамъ. Направляясь въ Москву онъ попалъ въ Оптину. Здесь ему очень понравилось. Онъ здесь задержался и неожиданно заболелъ. Положили его въ монастырскую больницу. По–русски онъ говорилъ очень плохо и спросилъ, не знаетъ ли кто здесь французскаго языка. Я былъ тогда въ затворе, но меня позвали его исповедывать. Турокъ разсказалъ мне свою жизнь, но запретилъ открывать его тайну, пока онъ живъ. Во время болезни онъ принялъ монашество и потомъ выздоровелъ. Онъ поселился здесь въ скиту. Однажды, гуляя со мной, онъ вдругъ говорить: «Слышишь, батюшка, музыку ангельскую?… — это великое блаженство слушать ее». Я не слышалъ ничего, и онъ, съ простотой удивлялся моей глухоте. Действительно, этотъ простой монахъ былъ возносимъ къ небу еще при земной жизни. Онъ видёлъ райсгая обители и слушалъ небесную музыку. Это была ему награда за его мучешя. Черезъ три месяца онъ снова заболелъ и умеръ въ схиме. Только после его смерти браття увидела, какъ истерзано было его тело; это действительно былъ святой мученикъ и тайна его жизни была открыта. Его могила въ скиту не заросла травой» (Смотри о немъ въ книге «На Берегу Божьей Реки, томъ 2, стр. 47).
Батюшка перекрестился и сказалъ: «Знай, что не должно говорить: вотъ если я останусь дѣвственникомъ, и пойду въ монастырь, то спасусь. Въ монастыре очень много соблазновъ и легко можно погибнуть. Молись просто: «Спаси меня, Боже, имиже путями Самъ веси!» Вотъ ты завтра хочешь прюбгциться св. Тайнамъ Христовымъ, и не говори: я завтра буду прюбгцаться; а говори: если Господь сподобитъ прюбгциться мне грешному. Иначе бойся говорить. Вотъ какой былъ случай у васъ, въ Петербурге. Жилъ на Серпевской улице очень богатый купецъ. Вся жизнь его была сплошная свадьба, и, въ продолжеше 17 летъ, не прюбгцался онъ св. Тайнамъ. Вдругъ, онъ почувствовалъ приближеше смерти, и испугался. Тотчасъ же, послалъ своего слугу къ священнику сказать, чтобы онъ пришелъ прюбгцить больного. Когда батюшка пришелъ и позвонилъ, то открылъ ему дверь самъ хозяинъ. Батюшка зналъ о его безумной жизни, разгневался и сказалъ, зачемъ онъ такъ насмехается надъ Св. Дарами, и хотелъ уходить. Тогда купецъ со слезами на глазахъ сталъ умолять батюшку зайти къ нему грешному и исповедать его, т. к. онъ чувствуетъ лриближеше смерти. Батюшка, наконецъ, уступилъ его просьбе, и онъ съ великимъ сокрушешемъ въ сердце, разсказалъ ему всю свою жизнь. Батюшка далъ ему разрешеше греховъ и хотелъ его прюбгцить, но тутъ произошло нечто необычайное: вдругъ ротъ у купца сжался, и купецъ не могъ его открыть, какъ онъ ни силился. Тогда онъ схватилъ долото и молотокъ и сталъ выбивать себе зубы, но ротъ сомкнулся окончательно. Мало по малу силы его ослабели и онъ скончался. «Такъ, заметилъ старецъ, Господь далъ ему возможность очиститься отъ греховъ, можетъ быть за молитвы матери, но не соединился съ нимъ»; и съ этими словами батюшка вернулся со мною въ келлiю.
Прозорливость Старца Варсонофія
Батюшка о. Варсонофш обладалъ даромъ прозорливости не менее другихъ старцевъ. Въ немъ этотъ даръ какъ–то особенно открыто выражался. Во всемъ его облике есть что–то подобное великимъ пророкамъ, или апостоламъ, отражавшимъ яркимъ светомъ славу Божтю на себе.
О внутреннемъ облике въ двухъ словахъ сказать трудно. Истинный старецъ, а онъ былъ таковымъ, является носителемъ пророческаго дара. Господь ему непосредственно открываете прошлое, настоящее и будущее людей. Это и есть прозорливость. Этотъ даръ, — видеть человеческую душу — даетъ возможность воздвигать падшихъ, направлять съ ложнаго пути на истинный, исцелять болезни душевныя и телесныя, изгонять бесовъ. Все это было свойственно о. Варсонофпо. Такой даръ требуетъ непрерывнаго пребывашя въ Боге, святости жизни. Мнопе видели старцевъ, озаренныхъ светомъ при ихъ молитве. Видели и старца Варсонофiя какъ бы въ пламени во время божественной литургш. Объ этомъ намъ было передано изустно живой свидетельницей…
Поистине онъ уподобился своимъ великимъ предшественникамъ и «всталъ въ победныя ряды великой рати воинства Христова», какъ самъ же писалъ въ своемъ «Желанш» еще въ 1903 г., поставить подъ заглавiемъ слова изъ тропаря Преполовешю: «Жаждай да грядетъ ко Мне и да тетъ»:
Давно въ душе мое желате таится,
Всгь связи съ мЬромъ суетнимъ прервать,
Иную жизнь, — жизнь подвига начать:
Въ обитель иноковъ на вгьки удалиться,
Гд/ъ жогъ бы я и плакать и молиться!
Избегнувши среды мятежной и суровой
Безропотно нести тамъ скорби и труды,
И жажду утолять духовной жизни новой,
Раскаятя принесть достойные плоды,
И мужественно встать въ побгьдныя ряды
Великой рати воинства Христова.
Прозорливость о. Варсонофiя была исключительна. Мнопе случаи описаны о. Василiемъ Шустинымъ въ его воспоминашяхъ. Марiя Васильевна Шустина, сестра Протоiерея, прислала намъ следующей разсказъ, касаюгцшся ихъ покойной сестры:
«Моей 9–летней сестре Ане батюшка о. Варсонофш продекламировалъ стихотвореше:
"Птичка Божiя не знаетъ
Ни заботы, ни труда,
Хлопотливо не свиваетъ
Долголгьтняго гнгьзда".
Затемъ онъ продолжалъ: «Къ старцу Амвроаю прiехала богатая помещица со своей красавицей дочкой, чтобы испросить его благословеше на бракъ съ гусаромъ. Старецъ Амвросш ответилъ: «У нея будетъ Женихъ более прекрасный, более достойный. Вотъ увидете. Онъ Самъ прiедетъ въ пасхальную ночь». Наступила Пасха. Все въ волнеши, всего напекли, нажарили. Когда вернулись изъ церкви, столы ломились отъ яствъ. Мать девицы села на веранду, съ которой открывался чудный видъ. Солнышко начало всходить. «Вотъ едетъ тройка по дороге», воскликнула она — «наверно женихъ?» Но тройка промчалась мимо. За ней показалась вторая тройка, но и та мимо проехала. Дочь вышла на веранду и говоритъ: «Мне чтото грустно!» Послышались бубенцы. Мать бросилась распорядиться, но тутъ же, услышавъ громкш возгласъ дочери: «Вотъ мой прекрасный Женихъ!» Она вбежала обратно и что же представилось ея взору: дочь ея воздела руки къ Небу и упала замертво».
«Этотъ разсказъ, какъ и стихи о птичке Божiей, которая «не свиваетъ долголетняго гнезда», явились пророческими для Ани. Когда ей минуло 19 летъ ей нравился одинъ молодой человекъ, затемъ второй, еще лучше, но счастью ея не было дано осуществиться: во время гражданской войны ей съ родителями пришлось покинуть хуторъ въ Полтавской губ. и двинуться на югъ. По дороге, приближаясь къ Крыму, Аня захворала брюшнымъ тифомъ и скончалась. Передъ смертью ей удалось прюбгциться св. Таинъ. Вотъ какъ сбылось предсказаше о. Варсонофiя».
«Въ другой разъ», — пишетъ та же Марiя Васильевна, — «старецъ предупредилъ одну молодую монахиню не быть самоуверенной. Но вскоре она сама вызвалась читать псалтирь въ церкви по умершему и отказалась отъ сотрудничества другихъ монахинь. Въ полночь она почувствовала страхъ, бросилась бежать и защемила дверью свою одежду. Утромъ ее нашли на полу въ нервной горячке. Пришлось ее поместить въ лечебницу, где она пробыла годъ и вернулась съ седой головой».
Намъ удалось собрать 4 случая прозорливости о. Варсонофiя, обнаружимые имъ при исповеди его духовныхъ чадъ.
