Маркус Борг - Бунтарь Иисус : Жизнь и миссия в контексте двух эпох

Снова были ученики в доме, и Фома с ними. Приходит Иисус, когда двери были затворены; и стал посредине и сказал: мир вам! Затем говорит Фоме: дай палец твой сюда и посмотри на руки Мои, и дай руку твою и вложи в бок Мой, и не будь неверующим, но верующим. Ответил Фома и сказал Ему: Господь мой и Бог мой! Говорит ему Иисус: ты потому уверовал, что увидел Меня. Блаженны не видевшие и поверившие.

Косвенно эта история содержит два важнейших положения относительно Пасхи, которые мы находим у Павла, в евангелиях и во всем Новом Завете. Ученики восклицают: «Мы видели Господа!» — это значит, что Иисус живет, он не превратился в прошлое, он присутствует в нынешнее время. Восклицание же Фомы: «Господь мой и Бог мой!» — это классическое выражение послепасхальной веры: Иисус есть Господь.

И еще одно, последнее, замечание: часто в христианских проповедях и книгах о Фоме говорят как об отрицательном примере, как о том, каким не следует быть ученику Иисуса. Когда я был ребенком, я знал, что хуже «неверующего Фомы» может быть только один герой: Иуда. Нам надо верить, а не быть скептиками и не задавать лишних вопросов. Не следует сомневаться, подобно Фоме. Я действительно слышал рассуждения одного апологета из консервативных христиан, который говорил: грех Фомы заключается в том, что он не поверил апостольскому свидетельству других учеников.

Но если мы, читая окончание этой истории, не будем окрашивать слова Иисуса обвинительными интонациями, мы увидим, что здесь нет осуждения Фомы. Этот ученик хотел пережить свой опыт встречи с Воскресшим, а Иисус с уважением отнесся к этому желанию и явился Фоме. Поэтому можно читать слова Иисуса, не слыша в них осуждения: «Ты потому уверовал, что увидел Меня. Блаженны не видевшие и поверившие». Тут говорится всего лишь о блаженстве тех, кто верят без непосредственного опыта такой встречи, но нет осуждения тем, кто, подобно Фоме, алчут и жаждут этой встречи.

Воскресший Иисус

Завершив разговор о пасхальных повествованиях, я хочу снова вернуться к вопросу об истории и притче. Без сомнения, как притчи о воскресении эти повествования содержат глубочайшую истину. И для моей христианской жизни неважно, описаны ли тут события, которые я сам или вы могли бы наблюдать, если бы там очутились. Для меня неважно, оказалась ли гробница пустой или нет.

Но я понимаю, что перед историком это ставит вопрос: что же произошло на самом деле? Я убежден в следующем. После смерти Иисуса ученики пережили некий опыт, который породил в них убеждение, что Иисус присутствует в нынешнем времени. Почти наверняка можно сказать, что этот опыт включал в себя видения; было бы странно, если бы их не было. Мне не трудно поверить словам Павла, что он «видел Господа», или восклицанию учеников: «Мы видели Господа». Я думаю, со многими это действительно происходило.

И я также думаю, что этот опыт не сводится к видениям. Новый Завет не говорит об этом прямо, но, читая его, можно сделать такой вывод. По моему мнению, ученики ощущали присутствие Иисуса среди них, чувствовали, что среди них пребывал тот же Дух, который был в Иисусе до его смерти, и видели, как среди них действует та же сила, что была в Иисусе, — сила исцеления, сила, меняющая жизнь, сила, создающая новые формы взаимоотношений в общине.

Как я думаю, этот опыт переживали все христиане с тех пор и до нашего времени. Не стоит ограничивать опыт встречи с воскресшим сроком в сорок дней между Пасхой и вознесением Иисуса. Об этом сроке говорится только в Деяниях (1:3), и очевидно, что автор не имел в виду календарное время, ибо он же в Евангелии от Луки рассказывает о том, что Иисус вознесся вечером Пасхального воскресенья (24:50–53). Более того, встреча Павла с воскресшим Иисусом на дороге в Дамаск произошла спустя несколько лет после окончания этих «сорока дней».

По моему мнению, истина веры в то, что «Бог воскресил Иисуса», основана именно на этом опыте. Не каждый христианин пережил такой опыт, но такое встречается. Кроме того, можно быть христианином и без этого опыта. Иисус сказал Фоме слова, которые важны для нас и сегодня: «Ты потому уверовал, что увидел Меня. Блаженны не видевшие и поверившие».

Какое существование ведет воскресший Иисус? Он обитает в теле? Если это так, то это должно быть очень странное тело. Воскресший Иисус уже не состоит из плоти и крови. Даже если мы верим, что его можно потрогать — о чем говорится в некоторых пасхальных повествованиях, — было бы нелепостью представлять себе, что Воскресший имеет тело из плоти и крови. Каков его вес? Какой у него рост? Ему все еще нужна пища? Я хочу показать, насколько нелепы подобные вопросы. Сами пасхальные повествования говорят о том, что Воскресший не ограничен временем и пространством: он входит через запертые двери, идет рядом с учениками, которые его не распознают, является и в Галилее, и в Иерусалиме, исчезает, когда его узнали, и пребывает со своими последователями всегда, «до скончания века».

Если воскресший Иисус существует телесно, то его тело радикально отличается от того, что мы понимаем под словом «тело», а потому само это слово только порождает непонимание. Похоже, и Павел думал так же. Он утверждает, что Иисус существует в теле, но тут же начинает говорить о «теле духовном», которое он противопоставляет «физическому телу» из плоти и крови (1 Кор 15:35–50). Что такое «духовное тело»? На мой взгляд, тут нет смысла говорить о «прославленном теле» или «преображенной материи», поскольку эти выражения ничуть не делают этот вопрос более ясным. Мы должны оставить парадоксальное выражение Павла — «тело духовное», — и просто признать, что к воскресшему Иисусу невозможно приложить наши категории тела, плоти и крови. Мы должны со смирением принять ограниченность нашего понимания таких вещей.

И можно сказать еще одну вещь относительно того опыта, который составляет суть Пасхи. Этот опыт порождает убеждение в том, что Бог оправдал Иисуса. Пасха не сводится к опыту явления умершего из загробного мира. Рассказы о Пасхе — не рассказы о «явлениях духов» (см. Лк 24:37–43). Но это рассказы об оправдании, о том, как Бог сказал свое «да» Иисусу. Бог возвысил Иисуса, посадил его одесную себя, сделал его Господом. А чтобы мы не забыли о том, какой смертью Иисус умер, Иоанн и Лука напоминают нам, что Иисус все еще носит на себе раны — следы, которые оставила на нем казнившая его империя.

Послепасхальная вера в то, что Бог оправдал Иисуса, прямо продолжает учение Иисуса до Пасхи. Послепасхальное утверждение «Иисус есть Господь» тождественно провозглашению царства Божьего Иисусом. Бог воцарился, значит, цари этого мира не являются настоящими властителями. Иисус получил господство, а власти этого мира его потеряли. Жажда царства Божьего сделала Иисуса противником имперской системы господства, подобным образом и его ученики, стремящиеся жить под господством Иисуса, становятся противниками господства кесаря. Стремление Иисуса к Царству стоило ему жизни, подобным образом и многие из его учеников отдали жизнь за свое стремление к Господу.

Но Пасха говорит о том, что последнее слово остается не за властями этого мира. Как написано в Послании к Колоссянам, «обезоружив начала и власти, Он [Бог] выставил их напоказ, восторжествовав над ними на кресте» (2:15). Как это произошло? «Они распяли Господа славы» (1 Кор 2:8), а потому показали всем свою слепоту и нравственную порчу. И именно такое понимание смерти и воскресения Иисуса — как победы Бога над «властями» — преобладало в умах христиан на протяжении первого тысячелетия истории христианства. Если воспользоваться древним латинским выражением, Пасха говорит нам о Christus Victor — то есть о том, как Бог во Христе одержал победу над властями и силами, которые подчинили себе все творение и его разрушают.[217]

Крест — самый важный и уникальный символ христианства. Католики, православные и некоторые протестанты совершают крестное знамение. Мы поем: «Мы торжествуем крестом Христовым, возвышаясь над бедствиями мира» или «Я предстою перед крестом Иисуса». Многие из нас носят крестики. Этот символ мы найдем в большинстве христианских храмов. В протестантских церквах крест чаще всего пустой, это знак воскресения. В католических церквах на кресте обычно мы видим распятого Иисуса, тут он все еще страдает от боли и ран, которые нанесли ему власти, управляющие нашим миром. И в любой форме крест символизирует смерть и воскресение Иисуса, которые занимают центральное место в христианстве.

Крест имеет как личное, так и политическое значение. Начнем с первого. Смерть и воскресение Иисуса, Страстная пятница и Пасха, вместе стали важнейшим символом пути преображения каждого христианина. На этом пути мы умираем для прежнего образа жизни и заново рождаемся для нового бытия.

Об этом говорят все важнейшие свидетельства Нового Завета. Именно этот «путь» занимает центральное место в Евангелии от Марка. После первого предсказания о своей неизбежной смерти и воскресении Иисус говорит: «Если кто хочет за Мною пойти, да отречется от самого себя и возьмет крест свой и следует за Мною» (8:34). Матфей и Лука заимствуют эти слова у Марка, более того, Лука говорит несколько иначе: «да берет крест свой всякий день» (9:23), чтобы всем стала понятнее суть этих слов.